Дом у озера

Сьюзен Виггс

Дом у озера

Часть первая

Глава 1

Вашингтон, округ Колумбия.

Канун Рождества

Машина скорой помощи, подъехавшая к служебному подъезду первого корпуса, ничем не отличалась от других таких же. Со стороны казалось, что она вернулась с обычного вызова — может быть, привезла больного в приемное отделение, может быть, доставила пострадавшего в нижнее крыло на операцию. Все необходимые разрешительные ярлычки и таблички, дающие право свободного, без утомительных проволочек проезда, были на месте; бригада выглядела как обычно: тщательно отутюженные синие брюки и форменные парки с идентификационными бирками. Даже пациент казался самым заурядным во всех отношениях — обложенный пленкой, укрытый термальным одеялом и с кислородной маской на лице.

Сержант медицинской службы войск специального назначения Джордан Донован Харрис, как и все остальные, не обратил бы на «скорую» особого внимания, если бы не слонялся от безделья по застекленной обзорной площадке верхнего этажа. Оттуда ему открывался вид не только на служебный подъезд, но и на раскинувшийся дальше Рок-Крик-парк и на пролегающую за ним Джорджия-авеню. Голые деревья на фоне выпавшего снега напоминали чернильные каракули на белой бумаге. По улицам, что вели к сияющим шпилям и куполам столицы, бодро проносились автомобили. Припорошенный мягким, словно пудра, свежим снежком, весь медицинский центр имени Уолтера Рида, расположившийся на площади в сто сорок семь акров и состоящий из кирпичных зданий в георгианском стиле, казалось, замер вне времени, будто перенесенный на рождественскую открытку. И только деловая суета у дверей приемного отделения напоминала, что здесь расположено лечебное учреждение высшего класса.

Хотя поблизости и не было никого, Харрис знал, что за ним наблюдают. Видеокамер здесь стояло побольше, чем в самых шикарных казино Лас-Вегаса. Впрочем, Харриса это нисколько не касалось — скрывать ему было нечего.

Скука и безделье — желанный атрибут в жизни каждого парамедика. Если ему нечем заняться, значит, ничего не случилось, все идет как надо, ничей мир не разлетелся осколками в дорожном происшествии, никто не поломал кости после неудачного падения, никто не свалился с лихорадкой и не получил пулю из пистолета взбесившегося дружка или взревновавшей подружки. Никого не надо спасать. Для человека, чья работа состоит именно в том, чтобы спасать людей, это означает, что ему нечем заняться.

Харрис переступил с ноги на ногу и поморщился. Жали купленные недавно неразношенные туфли. Весь персонал обязали явиться на смену в парадной форме по случаю визита президента, приехавшего навестить больных и разнести по палатам праздничное настроение. Разумеется, лично узреть главнокомандующего повезло лишь нескольким избранным счастливчикам. В поездках президента неизменно сопровождали сильные мира сего, свита агентов секретной службы и официальный пресс-корпус — все они надежно отделяли высшее лицо от простых граждан.

Вот почему Харрис немного удивился, увидев, как большая группа людей в черных костюмах и военной форме вышла из кабины лифта уровнем ниже того, на котором находился он. Странно. Обычный маршрут высокопоставленных гостей включал обязательным пунктом посещение палаты 57, где лежало немало раненых ветеранов. Сегодня программа визита, похоже, предусматривала знакомство с приемным отделением, недавно переоборудованным за счет некоего партийного спонсора.

Гости уже шли по безукоризненно чистому коридору. Харрис машинально выпрямился, готовый вытянуться по струнке, хотя его никто бы и не заметил. Старые привычки так скоро не уходят.

Он немного расслабился и вытянул шею, надеясь хоть краем глаза взглянуть на лидера свободного мира, но увидел только репортеров и сопровождающих во главе с главным сержантом. Секундой позже появилась женщина, штатский администратор, приветствовавшая кого-то широкой улыбкой. В любезности и гостеприимстве она могла бы соперничать с любой джорджтаунской хостессой. По всей видимости, ей досталась роль гида, и она горела желанием показать себя с самой лучшей стороны.

Харрис знал, что ее зовут Дарнель Джефферсон и что она работает здесь уже четверть века. Рассказывать о центре она могла часами, лишь бы нашелся желающий слушать. Глядя на нее, никому бы и в голову не пришло, что главная забота Дарнель, как, впрочем, и многих других гражданских администраторов, состоит в том, чтобы своим занудством ежедневно отравлять жизнь всему персоналу и выдавать гору всевозможных бумаг в оправдание собственного существования. В красном платье с приколотой к груди желтой ленточкой она выглядела бодрой и деловитой, а ее лучезарная улыбка сделалась вовсе ослепительной, когда случилось невозможное. Президент отделился от свиты и выступил вперед — попозировать.

Что еще удивительнее, миссис Джефферсон взяла инициативу в свои руки и повела группу дальше по широкому сияющему коридору. Два оператора с камерами потянулись вместе с остальными, спеша в мельчайших деталях запечатлеть происходящее для вечерних новостей. Потом все остановились у первой палаты, куда накануне перевели раненого солдата из другого отделения. Харрис уже знал, что согласно сценарию президента покажут с родными солдата, в тесном семейном кругу у кровати героя.

Шоу, подумал Харрис. Показуха. И как только люди могут мириться с такой жизнью? Разве не пытка, когда за тобой пристально наблюдает вся страна?

Процессия двинулась дальше по коридору — к Тэлбот-лонж, одному из недавно обновленных вестибюлей с двенадцатифутовой белой пихтой, установленной стараниями лучшего в округе флориста. Здесь все снова остановились попозировать. Харрис видел отблески фотовспышек, но потерял из виду президента.

В том же крыле, в приемной палате, между двумя стенками из армированного стекла, лежал недавно доставленный пациент. Транспортная бригада отправилась составлять отчет, никто из больничного персонала еще не появился, так что новенький остался один. Дежурные медсестры, как и Харрис, задержались где-то, чтобы взглянуть на президента. Пациент лежал сам по себе, и помочь ему освоиться в этом незнакомом, чужом мире было некому — ни родственников, ни друзей рядом не оказалось. Так бывает, что у некоторых просто нет близких. То же самое мог бы сказать о себе и Харрис. Мог бы, если бы не Сэм Шредер. Познакомившись несколько лет назад в зоне боевых действий в афганской провинции Кунар, они стали лучшими друзьями. Сэм Шредер и его семья — только их Харрис и мог назвать близкими людьми. Он говорил себе, что этого вполне достаточно.