Still in Love With You (СИ)

— Яблочный пирог! — радостно воскликнула она. — А доктор разрешил?

— Да, я позвонила ему ещё в Анджелесе и спросила о твоём меню. Так что я сразу же после аэропорта заскочила домой и испекла твой любимый пирог.

— Ты даже не отдохнула? — спросила она, пока я разворачивала пакет.

— Обо мне не беспокойся, — улыбнулась я, протягивая ей пластиковую тарелку. — Считай, я успела отдохнуть в самолёте.

— Что-то верится с трудом, — усмехнулась она, отламывая кусочек от пирога. — Мне понравилось твоё вчерашнее выступление. Никогда не слышала, чтобы ты так играла. И выглядела ты очень красиво.

— Спасибо, — я заправила выбившийся локон ей за ухо. — Ну как, вкусно?

— Как всегда. Ты же знаешь, что я просто обожаю твои яблочные пироги, блинчики и пончики с мёдом.

— Сладкоежка. Вся в меня! — гордо добавила я. Идлин лучезарно мне улыбнулась и откусила довольно большой кусок пирога, который с трудом проглотила. Мда, манеры у неё в такие моменты просто напрочь отсутствовали. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — пожала плечами Идлин. — Позавчера делали ангиографию сосудов. Доктор Айрэн сказал, что у гемангиомы появилась связь с пульмонарными сосудами, — я озадаченно посмотрела на неё. — Она пульсирует, я так поняла. Доктор посоветовал сократить длину вдохов, чтобы лёгочный клапан не забился. А так, я вполне сносно себя чувствую. Я спрашивала насчёт поездки домой, но он категорически отказывается, ссылаясь на скорую операцию. Я насчёт этого не волнуюсь. Лично мне операция кажется чем-то нереальным. Слишком долго мне о ней говорили, чтобы я поверила в неё, да и то, что у нас нет денег, не добавляет мне оптимизма, — всё это она выдала мне на одном дыхании, не вложив даже и капли чувств, от чего мне стало не по себе.

Идлин слишком рано повзрослела. Чтобы понимать, о чём говорили врачи, она втайне от меня заучивала терминологию, просматривая видеоролики по медицине, которые стащила у Аланы, и подслушивала разговоры врачей. Впоследствии её трудно было обмануть лживыми заверениями насчёт того, что всё в порядке. Да и я частенько попадала впросак. Было стыдно, что восьмилетний ребёнок знал больше меня, и я не понимала, о чём она иногда говорила.

Она старалась быть обычным ребёнком, но это было трудно, когда у тебя в груди засела бомба замедленного действия. Ничего удивительного, что она так теперь относилась к своей болезни. Не одна я устала бороться с этим, но и сама Идлин. Я знала, что она старалась ради меня, чтобы я сама не отчаивалась. На выходе же получалось то, что мы обе старались ради друг друга. Но в конечном счёте ты устаёшь, и руки опускаются, и было страшно смотреть на ребёнка и слышать такую прохладу в голосе к грядущей операции.

— Идлин, тебе сделают операцию! — я вложила в свой голос как можно больше уверенности. Она выдавила из себя улыбку.

— Мам, послушай, — тихо начала она, отложив в сторону пирог. — У меня было достаточно времени, чтобы всё обдумать. Просто мне бы хотелось знать, что ты не опустишь руки.

— Что ты имеешь ввиду? — задохнулась я, глядя в её холодные голубые глаза.

— Операции может и не быть, — на её глаза навернулись слёзы. Я потянулась к ней, но она остановила меня. — Тогда у меня останется очень мало времени. Месяц, может два. Я не хочу быть оптимисткой и давать себе ложные надежды, но плачевный исход вполне ожидаемое будущее. Я могу умереть, а ты останешься здесь.

Я в ужасе посмотрела на неё: «Как она могла так спокойно об этом говорить? Неужели она смирилась с неизбежным?».

— Прекрати, — прошептала я. — Ты это говоришь потому, что меня нет рядом. Прости, я не подумала, что, уезжая отсюда, оставляю тебя наедине с собственными страхами. Я уволюсь, продам дом, и мы немедленно сделаем операцию. Я так и знала, что мне не следовало уезжать!

— Нет, мама, не увольняйся, — она поймала мою руку. — Ты выглядишь по-другому, — задумчиво добавила она. — Улыбаешься, шутишь по телефону, больше говоришь. Не надо уезжать оттуда ради меня. Прости, что напугала тебя, но у нас есть время. Ты права. Ты ведь обещала мне, что найдёшь выход, и я верю тебе, — я обессиленно склонила голову и сжала её прохладную руку в своих. Грудь раздирало от рыданий.

— Больше никогда об этом не говори, — сдавленно произнесла я. — Ты слышала меня, Идлин? Чтобы я больше никогда не слышала от тебя таких слов! Ты не умрёшь! — я пересела на кровать поближе к ней. — Ты будешь жить.

— Да, — вымученно улыбнулась она.

— О боже, Идлин! — выдохнула я, притягивая её к себе и целуя в макушку. Больше не было сил сдерживать слёзы.

— Прости, мам, — пролепетала она. — Будешь пирог? — невинно хлопая глазами, спросила она, когда я выпустила её из объятий. Я покачала головой, пересаживаясь обратно на стул и погружаясь в свои нерадостные мысли. В каком же отчаяньи она находилась, раз думала о смерти. Это был плохой признак…

❃ ❃ ❃

Я шумно засопела, когда спустя пять минут так и не нашла в сумке ключи. Оставалось надеяться, что я не забыла их в больнице. Тогда придётся сначала идти к Алане, и только потом я попаду к себе, а я уже валилась с ног после ночного рейса, а затем дневного дежурства возле постели Идлин, а ведь ещё нужно было собрать чемодан для поездки на побережье.

Всю дорогу до дома я просчитывала следующие свои шаги. Пора было поговорить с королём. Если ничего не выйдет, я действительно продам дом, и через месяц или полтора операция так или иначе состоится. Вернусь к старой работе, увеличу число уроков, чтобы хватило денег на реабилитацию. «Да, так и сделаю!» — убеждала я себя.

Издав тихий победный клич, я достала ключи. Глаза слипались, поэтому я не сразу смогла попасть в замочную скважину. С третьей попытки мне это удалось, и, наконец-то, открылась дверь. Но не успела я снять с себя плащ, как в коридор вылетела Алана, завёрнутая в белую накидку от моего дивана, и выставила вперёд руку с пультом от телевизора.

— Алана? — но моё удивление сменилось полным шоком, когда в коридор вышел обнажённый Джейк с шляпой на голове и куском пиццы в руке. — О Боже, Джейк! — я задохнулась от возмущения и прикрыла глаза ладонью. — Прикрой, пожалуйста, своё достоинство! — Джейк, ничего лучше не придумав, прикрыл пах пиццей. Чёрт, отныне я не ем пиццу! — Что вы делаете в моём доме? Да ещё и в таком виде? — сонливость как рукой сняло.

— Ну, я заметила свет на кухне, думала, ты дома. Зашла, а тут Джейк.

— И что, это был повод раздеться? — возмутилась я. — И вообще, зачем тебе пульт?

— Я думала, что к нам ломятся грабители.

— И ты решила его завыключать до смерти? — Джейк заржал, а рука дёрнулась, снова открывая его…

— Джейк, ты не мог бы одеться?

— Мне и так хорошо, — хохотнул он, снимая шляпу и, наконец-то, нормально прикрывая себя. — Я своего тела не стыжусь. Я прекрасен, — и он нагло подмигнул мне.

— Я больше года прожила у тебя, но ни разу не видела тебя голым, так какого чёрта это произошло в моём доме? — взвилась я. — Боже, выколите мне глаза! — я обошла этих растрёпанных попугаев и вошла в гостиную. — Чёрт! Вы на моём диване это делали? Я ненавижу вас! Я ведь любила этот диван!

— Ну, прости нас, Олив, — Алана подошла ко мне и уткнулась лбом мне в плечо.

— У меня есть только один выход. Ты забираешь этот диван к себе.

— Почему?

— У меня детская травма! — выпалила я. — Это как застукать родителей за этим делом! — Джейк снова заржал. Я подошла к нему, отобрала кусок пиццы и засунула его ему в рот, чтобы заткнулся, но это не помогло. — Вы ведь в курсе, что это незаконно? Во-первых, вы не женаты. Во-вторых, вы из разных каст. И в-третьих, вы о последствиях думали?

— Я — да! — прожевав кусок пиццы, ответил Джейк. — В отличие от одного глупого принца, — я зло сверкнула на него глазами. Всплеснув руками, я направилась к себе. Алана еле поспевала за мной, спотыкаясь о своё импровизированное одеяние.

— Олив, прости, — произнесла она, входя за мной в мою комнату.

— Не извиняйся передо мной. Вы взрослые люди, но я не ожидала от вас такой подростковой глупости. Делайте, что хотите, но не в моём доме.