Полюбить ковбоя

Кен, почти такой же высокий, как Денни, смотрел на нее сверху вниз горящими огнем глазами, но она не отступила; мать троих мальчишек, она уже давно научилась прочно стоять на земле.

– Я взрослый человек, – Кен бросил свои покупки в хозяйственную сумку-сетку, – я говорю, что хочу, думаю, что хочу, и, черт возьми, делаю, что хочу! – Он повернулся и пошел к двери. – Я больше тебе не мальчик и не обращайся со мной, как с маленьким.

– Ты всегда будешь для меня маленьким, – сказала Мег, но не попыталась коснуться его: Кен никогда не любил нежностей или объятий. – Для меня вы все трое всегда будете малышами.

– Теперь нас двое. И если Денни будет продолжать делать то, что он делает, вполне возможно, что останется один.

Мег только плотно сжала губы, но не стала его удерживать, дверь со стуком захлопнулась, и колокольчик громко звякнул. Кен напоминал ей крепкий дуб, который в отличие от гибкой березы старается, не склоняясь, противостоять любому урагану.

– Кеннет, Кеннет, – тихо пробормотала она ему вслед.

Долгое время она считала, что навсегда потеряла Денни, как Тревора. Теперь, когда Кен ушел, она задумалась, не потеряла ли она гораздо больше, чем когда-нибудь могла себе представить.

– Тебе, мой мальчик, просто-напросто нужна женщина, – как бы про себя сказала Мег и повернулась к кассе, строго взглянув на хихикающих девочек, которые сверх всякой меры перемазали свои личики пудрой.

Поболтав с владельцем ранчо о коликах у его трехмесячного ребенка и пожелав, чтобы у него все было хорошо, она навела порядок в магазине и опечатала кассу. Все это время Мег старалась не смотреть в окно витрины, куда она перед тем все время поглядывала в надежде увидеть кого-нибудь из мужчин, по которым скучала, и не хотела себе признаться, что к числу этих мужчин относится и Люк Хастингс.

Спустя неделю Денни возвратился из долгого путешествия по Техасу, где участвовал в двух родео, и, вытащив сумку с вещами из-за переднего сиденья пикапа, направился к дому. В час ночи в Парадиз-Вэлли было темно, как в преисподней, и без знакомого радостного ржания из кораля тихо как в могиле. Кемосабе тоже был на родео, участвуя в ловле телят арканом с ковбоем по имени Уэс Тернер, в отношении которого у Денни появлялось все больше сомнений, но он не говорил о них, боясь еще сильнее расстроить Тима; теперь, после того как Кемосабе увезли, Денни и так попал к сыну в немилость.

Глядя на темный дом, Денни не был уверен, ждет ли его Эрин на этот раз, как ждала несколько раз в полусне, с тех пор как он вовсю закрутился, стараясь в этом сезоне получить максимальный заработок – то в одном месте мелкие соревнования с небольшим призовым фондом и гораздо большим шансом на победу, то в другом месте крупное мероприятие с жесткой конкуренцией и злобными животными, зато и с большими деньгами.

Это путешествие, во-первых, окончилось для него благополучно, и, во-вторых, он заработал две тысячи баксов, из которых, вероятно, почти половину отдал за бензин на обратную дорогу. Денни в одной руке нес спортивную сумку, а свободной рукой потирал затылок; обычно он любил ездить по свободным дорогам, но сегодня вечером чувствовал усталость во всем теле.

Денни приехал вместе с Люком и думал, что приятель отправился спать в фургон, пока не услышал у себя за спиной его шаги.

– Я умираю от голода. Как ты думаешь, у твоей матери не мог остаться от обеда какой-нибудь десерт?

– Что ты задумал?

Денни поднялся в дом с заднего крыльца и через комнату-прачечную вошел в кухню, но не стал включать свет, и Люк чуть не наступил ему на пятки, когда он остановился, чтобы снять кроссовки.

– Может быть, осталась еще и чашечка кофе? К этому времени он бы должен быть в чашке таким, как я люблю.

– Посмотри, что найдешь.

– Денни? – окликнул его Люк, и, почувствовав растерянность в голосе друга, Денни в удивлении оглянулся с порога. Люк уже снимал у двери туфли, и в темноте Денни был виден только блеск его глаз.

– Да? – отозвался он, решив, что для мужчины, который не хочет идти на поводу у женщины и быть связанным по рукам и ногам, Люк слишком стремится к удовольствиям.

– Не хочу, чтобы ты думал, что я живу здесь за чужой счет в перерывах между работой, пользуясь гостеприимством твоей матери…

– А что же ты тогда делаешь?

– Будь я проклят, если знаю, – рассмеялся Люк.

– Экономишь на непредвиденных путевых издержках? – подсказал он и предупредил: – Не греми посудой, все спят, и моя мать тоже. – Денни поборол улыбку. – И просто хочу, чтобы ты знал, я могу услышать любого, кто пойдет к ее комнате мимо моей, даже если этот человек будет в одних носках. Это может избавить нас обоих от недоразумения. – Он слышал, как Люк фыркнул, но не стал оглядываться, в этот момент у Денни в мыслях была его одна-единственная женщина.

Зажав в руке подарок для Эрин, Денни, облегченно вздохнув, снял трусы и забрался в кровать. Последнее время Эрин считала Тима уже достаточно взрослым и вполне осведомленным в том, что означает нагота родителей в постели, и заявила, что следует вести себя пристойно. Он просунул одну руку под Эрин и дотянулся до ее груди. Сегодня пристойность приобрела вид верхней части от выношенной пижамы Денни, оставшейся, вероятно, еще с детства. Он проверил ниже – пара шелковых трусиков, которые, по его понятию, мало что прикрывали.

– Ты падшая женщина, сосуд греха, – промурлыкал он, слегка прикусив ей мочку уха.

– Сегодня ты поздно. – Эрин свернулась возле него. – Каждый год устраивается семь тысяч родео, – процитировала она сказанное им раньше на этой неделе, – и ты должен был посетить их все по дороге в Техас? – Она придвинулась ближе. – Заработал кучу денег?

Денни разжал руку, и монеты по десять и двадцать центов посыпались ей на живот и грудь, и он успел ладонью другой руки зажать ей рот, чтобы заглушить ее пронзительный визг.

– У нас была поломка на Ай-25 по дороге через Вайоминг. Прокол шины, – пояснил он.

– Ты в порядке? – Эрин постаралась скрыть беспокойство; ей так же, как и Денни, было известно, что говорилось о родео: если тебя не убьют быки, тебя убьют переезды. Не говоря уже о том, что шина, взрываясь… – А Люк…

– Мы оба в полном порядке. Он приехал со мной. – Денни улыбнулся в нежную складку между ее плечом и шеей. – Он промышляет в кухне в поисках маминого пирога, или торта, или еще чего-нибудь. – Он крепче прижал ее к себе. – Скучала по мне?

– Скучала, – шепнула она в ответ.

Эрин потянулась к его рту, а затем, не дав насладиться поцелуем, быстро перекатилась и, оказавшись сверху, положила его руки на подушку по обе стороны от головы. Усмехаясь, Денни позволил ей сделать так, как ей хотелось, и молча благодарил все и всех, что не остался на ночь в каком-нибудь придорожном мотеле или в фургончике. Ему нравилось ее новое настроение, ее шалости, он любил Эрин.

Денни не мог вспомнить их последнюю ссору, хотя, конечно, они все еще случались; но все разногласия теперь улаживались очень быстро, а потом…

– Убери с лица эту улыбку, ковбой-профессионал. Ты только что встретился со своей хозяйкой, я имею в виду, с любовницей.

– Стыдитесь, миссис Синклер, я-то думал, что вы счастливая замужняя женщина.

– Стараюсь быть ею. – Она опустилась пониже к нему.

– Почему бы тебе не доказать это мне?

Без нее неделя была такой длинной. Он тяжело вздохнул, не понимая, как мог жить без Эрин тринадцать лет, или хотя бы восемь, или до сегодняшней ночи?

– Знаешь, совсем не плохо приезжать домой после работы, – сказал он.

– В этом есть и свои преимущества, например, возвращение Люка.

– Ты тоже так считаешь? – Денни погладил ей сосок и почувствовал, что под его пальцами он становится твердым, как вишневая косточка. – Господи, – хрипло пробормотал он в ответ на стон Эрин, – мне не было так хорошо с тех пор, как я уехал из дома в восемнадцать лет, когда решил «быть твердым и независимым».