Полюбить ковбоя

– Так сегодня утром мы займемся любовью, – произнес Денни из-под руки, – или мне пойти вниз, чтобы проснуться?

В этот момент дверь спальни отворилась, в комнату заглянул Тимми и, увидев родителей, с радостным воплем бросился к кровати.

– Ну-ка, просыпайтесь! – Он ловко втиснулся между Эрин и Денни и пополз на животе по простыне, виляя узким тазом и подпирая подбородок здоровой рукой. – Бабушка говорит, вафли и ветчина будут через десять минут, а кофе готов уже сейчас.

– Она отличный кулинар, верно? – Денни провел пальцем по веснушчатому носу Тимми.

– Она великолепный кулинар. А знаешь, кто она еще?

– Королева скачек с препятствиями, направляющаяся на национальное первенство?

– Нет, папочка, – захихикал Тимми. – Она красавица.

– Ну конечно.

– Денни, – сейчас или никогда, решила Эрин.

– Тим, скажи бабушке, я спущусь через минуту.

Тимми отвлек их, и Денни подвинулся к краю кровати и потянулся за лежавшими на полу джинсами. Тимми был готов начать игру, в которую они играли каждое утро, когда Денни был в Парадиз-Вэлли, – внезапно налететь и пощекотать отца, но серьезный тон Денни остановил Тимми, его руки замерли в воздухе и опустились, а глаза округлились.

– Вы что, собираетесь ссориться?

– Нет, – Денни встретился со взглядом Эрин, – но мне нужно побыть с твоей мамой. Наедине.

– Ах, это. – Тимми выскользнул из постели и побежал по коридору, сообщив Мег ответ Денни еще до того, как достиг лестницы. – Поторапливайтесь!

– Не будем, нет? – Денни быстро натянул джинсы и пока застегивал пуговицы ширинки, Эрин, борясь с собой, отвернулась. Денни хотел снова стать частью ее жизни, и ей он тоже был нужен, но ее не устраивали только его постоянные отлучки. Он должен быть с ней всегда: ежечасно, ежеминутно.

Эрин выбралась из постели и, повернувшись спиной к Денни, надела белые шорты и темно-синюю блузку. Стоя босиком и не глядя на его отражение в зеркале, она расчесывала волосы и чувствовала на себе его взгляд, в котором желание смешивалось с нарастающим гневом.

– Я все продолжаю вспоминать Шайенн. – Она положила щетку на комод. – Я увидела, что ты не просто разбираешься в том, что делаешь, ты специалист в своем деле. Я пошла с тобой получить твой чек, и, – она чуть улыбнулась, – помогла тебе его потратить.

В последний вечер Денни повел ее, Тимми, Мег и Люка обедать – отведать великолепные стейки в самом дорогом в Шайенне ресторане, где места нужно заказывать предварительно; но благодаря рейтингу Денни и его неоспоримой репутации звезды они получили самый лучший столик и бутылку изысканного вина в знак признательности.

– Эти деньги наполовину твои, – сказал он сейчас.

– Когда мы разговаривали в землянке, – начала она нерешительно, – я постаралась поверить в то, что ты вернешься и отбросишь все прежнее.

Денни ничего не сказал, он словно потерял способность двигаться, его рука замерла на верхней пуговице, а в светло-карих глазах появилась тревога.

– Ты думаешь, у нас не получится? Почему? Мама вполне счастлива. Тим вне себя от радости, видя нас вместе в кровати каждое утро.

– Не каждое.

Он изумленно посмотрел на нее.

– Денни, мне нужно больше, чем несколько дней в неделю. Я думала, это не имеет большого значения, потому что годами жила без тебя, но оказалось, что это не так. – Эрин смотрела в пол между ними. – Ты приезжаешь домой поздно ночью в воскресенье, иногда в понедельник, а в среду или в четверг закусив удила рвешься обратно или уже снова в пути.

– Мне нужны деньги, Эрин, а в этом году у меня хорошие шансы попасть в финалы.

– Знаю, я читала классификацию.

– Если я попаду в Вегас, это может принести наличность. – Ему было приятно, что она интересуется его делами.

– И тогда ты займешься разведением животных. – Наличность нужна ему, чтобы купить несколько мерзких быков и еще более отвратительных мустангов.

– Видишь ли, – Денни рывком схватил свои сапоги, – я знаю, что тебе не нравится эта затея, но она может обеспечить нам неплохое существование, обеспечить колледж для Тимми. И для других детей, которые у нас, возможно, появятся, – добавил он. – Не знаю, что в этом такого уж плохого? Я приму все меры предосторожности, до посинения буду читать Тиму наставления, чтобы он держался подальше от быков, но я не понимаю, что еще…

– Денни, меня не устраивают полумеры. Я старалась, но у меня не получается. Слишком тяжело поглядывать в подъездную аллею в ожидании фургона и говорить Тимми, что ты приедешь домой завтра или через день. А когда ты приезжаешь, мы сразу же начинаем ждать, что ты снова уедешь. Это ты называешь налаживанием жизни?

– Ты хочешь, чтобы я уехал, – у него задрожал подбородок, – уехал навсегда?

– Нет.

– Хочешь, чтобы я бросил родео. – Это уже был не вопрос.

– Думаю, как раз об этом я и говорю, – кивнула Эрин.

Денни выдвинул ящик соснового комода, достал чистую тенниску и с шумом задвинул его обратно.

– Ты хочешь, чтобы я просто забросил свое снаряжение в середине одного из самых лучших сезонов в моей жизни? Ты хочешь, чтобы я упустил свой самый лучший шанс на мировое первенство, когда, Бог свидетель, мне осталось выступать всего несколько лет, потому что мои кости уже скрипят, а мышцы болят?

Эрин ничего не отвечала, понимая, что на самом деле он спрашивал не ее, а себя, и ждала затаив дыхание. Денни долго не отводил от нее глаз, словно мысленно возвращался к тому разу, когда она уехала от него, но она не отвернулась. Его рот сжался в тонкую прямую линию, а на скулах вспыхнули красные полоски.

– Хорошо. Я бросаю, – наконец с трудом выдохнул Денни эти слова, повернулся к ней спиной, вышел в открытую дверь и решительно зашагал по коридору к лестнице.

Эрин слышала поступь его тяжелых шагов, когда он спускался по лестнице, слышала утреннее приветствие Мег, слышала радостный возглас Тимми, приглашавшего отца сесть рядом с ним и попробовать «Фростед флейкс».

Она победила, после тринадцати лет она все-таки победила. Но победа не стала такой, какой Эрин представляла ее в своих мечтах. В глубине души она ощущала победу маленькой и скорее горькой, как недозревшее яблоко, украденное с дерева.

После того как Мег уехала в магазин, а Эрин повезла Тима в город поиграть с друзьями, Денни позвонил Люку. То, что он сообщил Люку, вызвало тошнотворную тишину, а у Денни и без того в желудке переворачивался завтрак и единственная чашка кофе, которые он затолкал в себя.

– Бросить? – наконец переспросил Люк. – Неужели, черт побери, ты можешь вот так просто уйти? В середине сезона?

– Так хочет Эрин. Это нужно ради Тимми. – Денни немного подождал, но Люк молчал. – Я знаю, что она думает. Для Эрин остаток сезона означает рискованное предприятие; до Вегаса может быть далеко, а шансов, что я сломаю шею, гораздо больше.

– Значит, она убедила тебя в этом? – фыркнул Люк, и Денни услышал отдаленный мужской смех и объявление диктора о дневной жеребьевке. – Как обычно у женщин – молоток и гвозди всегда наготове, чтобы заколотить крышку гроба.

– Люк, меня и так долго не было с ними. Тим уже почти взрослый, и единственным образцом мужчины в его жизни был Кен, который отнюдь не вызывает у меня желания поаплодировать. Что еще мне остается делать? – словно оправдывался Денни. – Я люблю своего малыша и люблю Эрин.

– Это не означает, что она должна все делать по-своему.

– Быть может, я достаточно долго делал все по-своему.

– Похоже, ты действительно всем очень доволен.

– Для разнообразия я должен честно принять на себя ответственность, – ответил он, запустив руку в свои взъерошенные волосы.

– А что в отношении твоего бизнеса со скотом?

– На этот раз Эрин не сказала категорического «нет». – В прошлый уик-энд он рассказал Люку о своих замыслах и теперь пояснил, что надеется в конечном счете примирить Эрин с ними. – Я начну потихоньку, пусть она сама удостоверится в том, что прибыль превышает затраты и опасность.