Полюбить ковбоя

Выиграв свой пятый раунд на темно-сером нечисто-кровном брахме по кличке Огненный Салса и сохранив за собой третье место, Денни перешел в шестой раунд и чувствовал к этому быку необычайное расположение и глубокую признательность. От этой напористой, энергичной скачки и заработанных восьмидесяти пяти очков кровь у него бурлила, но, как и большинство объездчиков быков на соревнованиях, он поразительно быстро забыл о самой скачке, во время которой старался сосредоточиться только на том, чтобы усидеть на спине быка, удержаться при заключительном соскоке, не допуская никаких посторонних мыслей. Он выиграл хорошие деньги и ощущал себя на вершине мира, насколько это было возможно, когда впереди еще четыре раунда до последнего чемпионского заезда… до того, как он сможет расплатиться с Кеном.

Большинство зрителей предпочитало смотреть профессиональное родео, а не любительские игры, это было особенно заметно по финалам национального родео, когда ни на одно выступление не оставалось ни одного непроданного билета. Но сейчас, когда Денни позади площадки сматывал после своего выступления веревку для быка и у него в ушах еще звучали подбадривающие крики публики, он представлял себе только Кена, сидевшего, подложив под себя руки, на битком набитой трибуне среди свиста и аплодисментов.

Проходя мимо пары коллег-ковбоев, Денни поздоровался с одним из представителей элиты родео, прошлогодним чемпионом мира, который теперь путешествовал на собственном самолете, и улыбнулся. Большинство наездников считало, что им везет, если они зарабатывали десять тысяч долларов в год, во всяком случае, в начале карьеры, и участвовали в главных родео, хотя сам Денни, как правило, получал больше. Но все же в мире должна быть справедливость, рассуждал про себя Денни и чуть не наткнулся на женщину.

– Прошу прощения, мадам.

Женщина бросилась ему на шею и запечатлела поцелуй на его грязной щеке, а ее белая шляпа отлетела назад на утоптанную дорожку, ведущую к конюшням.

– Денни Синклер, это самая замечательная скачка на быке из всех, что я видела здесь! Поздравляю!

Денни чуть отодвинул ее и улыбнулся в сияющее лицо Дейзи Четворт, которая была немного выше Эрин и почти одного роста с ним.

– Я не ошибся? – Ему показалось, что Дейзи вы-глядела более счастливой, чем в последние годы. – Что ты здесь делаешь, Дейзи Четворт?

– Наблюдаю, как ты выигрываешь первенство мира.

Когда Денни сообщил ей, что здесь Кен, и рассказал о деньгах, которые должен ему, ее улыбка исчезла, как солнце, опустившееся за горизонт, а глаза потускнели.

– Кен дурак. Если ты позволишь ему сломать твой настрой, у тебя будут неприятности. Не думай о покупке Парадиз-Вэлли.

– Он считает, что прав.

– Он заблуждается, как и в отношении многих других вещей. По-моему, он и так доставил вам кучу неприятностей.

– С этим мы справимся. – Обняв ее за плечи, Денни сменил тему: – Значит, по-твоему, это была чертовски хорошая скачка?

– Лучше, чем в тот раз, когда я была первой в Шайенне.

Денни показалось, что она вот-вот расплачется, и он еще крепче сжал ей плечи. Неужели всего год спустя он будет похож на Дейзи Четворт? Купит билет на трибуны для зрителей и оплатит непомерный счет за отель, чтобы посмотреть, как кто-то другой вместо него выиграет мировое первенство?

– Ты должна сделать еще один заход, Дейзи Четворт.

– Не могу. Иногда мне хочется, но я никогда никому в этом не признаюсь. – Она взглянула на Денни. – Я так скучаю, но я приняла для себя решение и ушла, пока мои кости еще целы. – Немного помолчав, она снова широко улыбнулась. – Хотя если бы у меня была такая лошадь, как Сабе, я, возможно, и передумала бы.

– Пойдем проведаем его. – Денни кивком указал на ближайшую конюшню, куда как раз направлялся, когда чуть не сбил с ног Дейзи. Честно признаться, он беспокоился о Кемосабе, потому что когда они с Тимми ехали верхом во время торжественного открытия, походка лошади показалась ему скованной, и на боку у нее он заметил рубец, которого прежде не было. Денни не так уж хорошо был знаком с Уэсом Тернером и хотел исправить это прямо сейчас.

– Должна признаться, я шла взглянуть на него, когда столкнулась с тобой.

– Премного благодарен. Значит, я остался незамеченным из-за собственной лошади.

– Тебя я тоже навестила бы.

– Знаю. – Он обнял Дейзи и предложил: – Пойдем вместе проведаем эту старую клячу.

Стойло Кемосабе находилось в дальнем конце конюшни, позади дюжины других загонов, в которых тяжело дыша и опустив головы стояли усталые после выступления лошади или лошади, еще не выступавшие и почти по-человечески взволнованно ожидавшие своей очереди. С расстояния в двадцать ярдов Денни увидел знакомую пеструю шкуру, а затем коренастого рыжеволосого мужчину и услышал его сердитый голос.

– Ты паршивый сукин сын, а еще называешься скаковой лошадью! Без тебя у меня лучше получалось. – Он поднял ведро с водой. – Синклер должен заплатить мне за то, что я держал тебя в конюшне, мешок костей! – Он бросил пластиковое ведерко к столбу, и металлическая ручка звякнула, как пожарный колокол.

Привязанный в открытом стойле Кемосабе шарахнулся в сторону и прижал уши. Прежде чем Денни добрался до стойла, Тернер отшвырнул ведро в сторону и ладонью сильно ударил Кемосабе по носу, и тот взвизгнул от боли.

– В чем дело, Уэс?

Тихий голос Денни успокоил лошадь, а пораженный Уэс Тернер резко обернулся:

– Ты что, следишь за мной?

– Слежу за своей собственностью и, похоже, поступаю правильно.

– В договоре сказано, что эта лошадь моя на все финалы.

– Это хорошая лошадь, – сказал Денни, – и если я одолжил ее тебе на время за деньги или просто так, это не означает, что ты можешь привязывать и бить ее.

– Я ее не бил. Ты что, видел веревку? Из-за этого жеребца я отодвинулся назад, у меня на необученном жеребенке и то было лучшее время.

– Быть может, в этом виновата не лошадь, – резко сказала Дейзи, – ты просто не умеешь ездить верхом.

– Не горячись, Дейзи.

Оставив девушку снаружи, Денни вошел в стойло и нежно провел рукой по холке Кемосабе и по его спине, а лошадь ткнулась носом ему в живот и обнюхала карманы в поисках морковки.

– Пусто, – сказал ей Денни, чувствуя, как злоба, исходящая от Уэса Тернера, пропитывает воздух, словно запах лошадиного навоза, хотя помещение было чисто прибрано. – Ты ведь знаешь, так всегда бывает, когда я работаю. Морковка за мной.

Он присел на корточки и скользнул рукой по задним ногам Сабе, потом по передним и с левой стороны почувствовал жар. На мгновение Денни опустил голову, затем поднялся и, сжав кулаки, свирепо глянул на Тернера.

– Ты мне не нравишься, и если бы мне не нужны были деньги, я понял бы это гораздо раньше.

– Что случилось, Денни? – с беспокойством спросила Дейзи.

Но Денни ответил, обращаясь к рыжеволосому краснолицему мужчине, стоявшему у входа в стойло:

– Всю прошлую весну и лето я держал эту лошадь дома, мои сын и жена ухаживали за ней, и когда я давал коня тебе напрокат, он был здоров. – Денни шагнул к Уэсу, который отступил назад. – У него снова повреждено сухожилие, оно горит, как раскаленный утюг. Держу пари, ты знал это, когда ездил на нем сегодня.

– Я не…

– Не лги мне. Ты, сукин сын!

– Денни, он этого не стоит. – Дейзи схватила его за руку, прежде чем он успел нанести удар. – Оставь его.

Денни отбросил ее руку и тихим угрожающим тоном предупредил Уэса Тернера:

– Ты больше не воспользуешься моей лошадью.

– Но завтра…

– Сейчас я вызову ветеринара АКПР. А если у тебя проблема с договором, обратись к своему адвокату, и посмотрим, кто выиграет дело. Забудь про Вегас, поезжай домой и разорви договор, пока я не разорвал тебя на части.

– У меня еще заезды, деньги…

– Попробуй еще раз подойти к этой лошади во время соревнований, и это будет твоя последняя скачка!

Возмущенно фыркнув, Тернер развернулся и пошел из конюшни, бросив на ходу: