Поцелуй навылет

Причиной плохого настроения Белль был Феликс, который умышленно позвонил ей в самую последнюю минуту. Он с самого начала не собирался с ней идти, но он был таким отъявленным мерзавцем, что всячески старался помешать ей привлечь к себе дополнительное внимание, которое Белль требовалось для рекламы своего нового фильма «Великий дым с юга». Когда у Феликса портилось настроение, от его вида могло скиснуть молоко в румынском приюте.

Белль устроила такой скандал, что ее агенту пришлось подергать за самые длинные ниточки, и к ней на помощь был призван сам великий Фаллос.

В это время Фаллос находился с концертами в Париже, одновременно наслаждаясь жаркой любовной связью с новоиспеченной французской звездой. Ему пришлось пересечь Английский канал и предстать перед Белль, словно рыцарь в сверкающих доспехах. Его появление на вечеринке предназначалось только для фотокамер, и Белль была далека от того, чтобы бросить Фаллоса у двери — она лишь освободила его на пару часов от своих обязанностей. Когда-то давно они пережили очень короткий, бурный и аморальный роман, который, по счастливой случайности, остался незамеченным прессой, и Фаллос до сих пор испытывал к ней глубокое уважение за то, что она ничего не рассказала журналистам.

— Привет, красавица, — раздался у нее над ухом протяжный гнусавый голос, и под платье скользнула рука, нащупывая трусики. Там их не оказалось. Рука пошарила еще несколько секунд, чтобы проверить, что их действительно нет, царапая кожу дешевым кольцом по мере продвижения.

— Убирайся к черту, ублюдок! — огрызнулась Белль, хватая бутылку текилы и хладнокровно выливая часть ее содержимого на голову наглецу, прежде чем направиться к одному из продюсеров «Разоблачения», который кивал ей из группы спонсоров.

Фоби оказалась зажатой в углу Малколмом, исполнительным продюсером шоу и гостеприимным организатором торжества.

Неопределенно обозначив свой статус как «свободная журналистка», Фоби встретила некоторые сложности в том, чтобы поддерживать эту неопределенность и дальше.

— С кем ты работала в последний раз? — спросил Малколм, часто моргая.

— Э-э-э... — Она запнулась. — Прошлый год я провела в Новой Зеландии, куда меня пригласили поработать над парой проектов. Сейчас я рассылаю мое портфолио по редакциям. Полагаю, сегодня оно должно быть в редакции газеты «Санди таймс».

Флисс, королева лжецов, учила ее тому, что все факты выдуманной биографии должны быть очень короткими, простыми и в меру туманными.

— Мне бы тоже хотелось на него взглянуть, — пробормотал Малколм, заглядывая в глубокий вырез ее платья, для чего ему потребовалось встать на носочки.

— Что? — выпалила она, непривычная к такой наглости.

— Твое портфолио, — засмеялся Малколм, весело посмотрев в ее глаза. — У кого оно? У Майка Фрила?

— Э-э-э... так сразу не могу вспомнить. — Фоби попыталась пожать плечами, но обнаружила, что они уже поднялись до самых ушей от охватившего ее напряжения.

— Завтра я позвоню ему и попрошу отправить твое портфолио ко мне в офис. Вот моя визитка. Позвони мне. У тебя есть с собой визитные карточки?

Фоби сглотнула, зная, что от волнения она выглядит так, словно у нее косоглазие.

— Визитные карточки? — глупо промямлила она. — Нет... То есть они дома. В моем «Филофаксе». — Она поморщилась.

— Не проблема. — Малколм выудил ручку из внутреннего кармана пиджака и снял колпачок. — Я слушаю.

Фоби несколько раз повторила свой номер телефона монотонным голосом. Она пребывала в таком нервном напряжении, что забыла изменить последнюю цифру номера, как она обычно поступала в подобных случаях.

— Это твой домашний номер, так? — Малколм продолжал пожирать ее глазами.

По счастливой случайности, в этот момент у двери поднялась необыкновенная суматоха, когда в клуб вошли Феликс и Фании.

Фоби позволила себе бросить беглый взгляд на высокого мужчину с блестящими светлыми волосами и его спутницу. Лица вновь прибывших гостей казались ошеломленными, оба были одеты крайне небрежно. Затем она отошла от Малколма, посылая ему извиняющуюся улыбку, и направилась прямо к Феликсу, что являлось частью плана. Феликс был застигнут врасплох отвратительным телеведущим с ливерпульским диалектом, который хотел взять у него короткое интервью. Фании с раздражением прислонилась к колонне, мрачно осматривая присутствующих кошачьими глазами. На ней была детская футболка и короткая джинсовая юбка, такая рваная и поношенная, словно в ней принимали участие в военных действиях.

Пытаясь не кусать губы, Фоби очень медленно шла в их сторону, нервничая, словно модель на своем первом показе, заставляя себя держать глаза открытыми и считая неторопливые, вымеренные шаги — раз... два... раз... два...

Как только Фоби поравнялась с группой людей у двери, она посмотрела вперед и медленно прошла в нескольких дюймах от носа Феликса, напряженно ожидая его реакции. Ее глаза увлажнились. Она заметила, что может наблюдать в зеркале за произведенным эффектом, и увидела, что Феликс действительно проводил ее взглядом, но его лицо ничего не выражало. Однако вместо того, чтобы равнодушно отвести взгляд в сторону, он продолжал смотреть на нее, игнорируя качающийся перед ним микрофон.

Ура! Фоби чуть не сделала стойку на руках от облегчения. Все шло в соответствии с полученными инструкциями.

Не позволяя выдать лицом охвативших ее чувств, Фоби поступила в точности, как ей сказала Саския, — она повернулась, будто не в силах противостоять притягательности его взгляда. Затем она посмотрела в эти жестокие голубые глаза и сосчитала до пяти, прежде чем сверкнуть уверенной улыбкой и отойти в сторону, отдавая отчет в том, что он следил за каждым шагом ее подгибающихся ног. Она совсем не испытывала восторженной радости, наоборот, ей чуть не стало плохо от нервного перенапряжения. Теперь ей следовало направиться к Стэну, но она не смогла нигде его обнаружить. Видимо, он ушел в туалет.

Она нерешительно задержалась у стойки бара, вглядываясь в темные углы зала, надеясь, что в одном из них притаился Стэн. В самом темном углу она разглядела великолепное, слегка приподнятое лицо Фаллоса в окружении избранных друзей. Он послал ей ослепительную улыбку.

Ошеломленная этим неожиданным знаком внимания, Фоби в эйфории присела на стул у стойки бара. Она понимала, что не могла рисковать и пить спиртное. Тогда она наклонилась вперед и поймала взгляд официанта, размахивающего полотенцем, который глазел на Белль и группу поклонников, собравшихся вокруг нее посреди зала.

— Я бы хотела чашечку кофе.

— Кофе? — повторил он так, словно она потребовала чистый мускус из мошонки самца антилопы.

— Пожалуйста.

Когда он неохотно отошел в сторону, чтобы включить аппарат для приготовления кофе «эспрессо», Фоби заметила, что на противоположном конце стойки невероятно измученная пресс-секретарь торжественно вручила Феликсу и Фании напитки.