Приворотное зелье на единственную (СИ)

А дальше все изменилось. Через пятнадцать лет умер старый Герасим Степанович, оставив отлаженную "Империю", приносящую огромные доходы, на двадцатипятилетнего внука. Эдуард никогда не занимался и не хотел заниматься делами "Империи", после смерти тестя сразу в открытую завел кучу любовниц. Заставил жену формально передать ему все деньги, по всем документам вся "Империя" принадлежала ему. Но дела вел теперь подросший пасынок, Гера оказался башковитым, окончил финансово-экономический институт. И через несколько лет он стал фактической главой "Империи", однако за подписью Эдуарда ходить надо было. Вот и пользовался этим новоявленный князь Облонский. Гера взял талант от деда, кроме того, у него было феноменальные способности: всегда и везде помнил все цифры. Но у Эдуарда при всем его формальном владении империей опять не получалось разгуляться от души. Младший Гера следил не хуже старого Герасима. Эдуард его побаивался. На дочь он не обращал внимания, она ему была не нужна, как и её мать. Он получил деньги, а остальное, что прилагалось к деньгам, пришлось терпеть. Куда же денешься?

Шло время, все больше распускался Эдуард, тратил деньги, требовал от жены, чтобы родила ему сына, наследника. Но у Ингрид никак больше не получалось забеременеть. Это и был предлог для многочисленных любовниц. В доме порой устраивались настоящие оргии. Не одна экономка, не одна горничная ушли из этого дома, несмотря на хорошую оплату их работы. И все из-за притязаний Эдуарда. Ингрид было обидно. Вот тогда она еще сильнее занялась княжеским родом Облонских. Княгиня Облонская, так себя именовала Ингрид, сочинила целую родословную. По её заказу художник нарисовал родословное древо. И начиналось она с княгини Ольги - стопроцентной выдумки Ингрид.

Подрастала Снежена, такая же эмоциональная и неуравновешенная, как мать, и очень привязанная к отцу, хоть тот её практически и не замечал. Первым странности в поведении сестры заметил Гера. Указал Ингрид, та нервно посмеялась, наотрез отказалась показывать дочь врачам. Но когда Снежене исполнилось восемнадцать...

День совершеннолетия наследницы "Империи" пышно праздновали. Со всех сторон сыпались дорогие подарки. Потом гости разъехались, остались только свои, домашние. Эдуард выпил лишнего, вспомнил про красивую горничную Зою, многообещающе поглядел и на жену. Снежена сидела возле отца, обнимала его, приговаривая:

-- Папочка, ты лучше всех, я тебя люблю. Твоя Снежка уже взрослая. Посмотри на меня. Ну, папочка, ну, пожалуйста!

Тот отмахивался от дочери, думая о Зое. А Гера потихоньку подсыпал кокаина в фужер Эдуарда и Ингрид. Пусть ночью мать получит свое. Темпераментный Эдуард, по замыслу Геры, ночью должен дать многократный план: хватит и на горничную, и на Ингрид. А то надоело уже слушать про знатность рода Облонских. Сам Герасим не стал пить, ушел. И не видел, что вино из фужера матери выпила Снежена. И то, что случилось, превзошло все... Такой дикой оргии знатный дом Облонских еще не видел.

Утром Ингрид проснулась в постели мужа абсолютно голая, с другой стороны, бесстыдно закинув ноги на обнаженного отца, лежала Снежена в чем мать родила. Тут же с краю спала и новая горничная, красивая Зоя.

Пробуждение было ужасное для всех. Ингрид, проснувшаяся раньше всех, бросилась к себе. Её долго рвало. Вышла из спальни потрепанная горничная, быстро скрылась в своей комнатушке. А Снежена осталась. Неустойчивая психика восемнадцатилетней девицы дала окончательный сбой.

-- Папочка я тебя люблю, - голая Снежена прижалась к отцу. - Я остаюсь с тобой. Пусть они уходят.

И тот, наконец, проснулся. В ужасе Эдуард глянул на голую дочь, следы крови на постели... Его крик был страшен. Он оттолкнул дочь, обернулся простыней и выскочил из спальни. А неодетая Снежена бесстыдно бежала за ним и кричала:

-- Папочка, ты мой, только мой. Не уходи, я рожу тебе настоящего князя. Ты же хотел мальчика! Папочка, я люблю тебя.

Выскочивший Герасим поймал Снежену, она отбивалась с яростной силой, выла, рычала. Её пришлось связать. Помогла рослая сильная экономка Степанида. Связанная Снежена лежала на диване и выла. Всем стало понятно, что со Снеженой большие проблемы.

Её влечение к отцу было очевидно, и день ото дня принимало все более извращенные формы. В доме после этого случая все притихли, перестали появляться и так редкие знакомые, Снежена преследовала отца, бесстыдно заголяясь перед ним, требовала сексуального контакта, она побаивалась только Геру, и он поэтому не покидал дома, руководил "Империей" на расстоянии. У него в офисе появился надежный помощник, молодой, но талантливый финансист Родион Годеонов.

Так прошел месяц. Облонские не решились обратиться к врачам, надеясь, что со временем все само собой образуется. Экономка Степанида, что давно работала в доме Облонских, слушая ежедневный вой и плач Снежены, видя её руку, зажатую между ногами, и жалея притихшего, испуганного произошедшим Эдуарда, посоветовала привести одну деревенскую колдунью, бабу Нюшу, про которую в округе говорили, что ей подчиняются силы добра и света и боятся силы зла, что она одним взглядом, наложением рук может вылечить любую болезнь. И еще немаловажное достоинство было у деревенской колдуньи - она умела держать язык за зубами. Это и была бабушка Лизы - Анна Соколова.

Баба Нюша.

Баба Нюша, увидев огромного угрюмого человека с длинными руками, постучавшего ей в низкое окошко, не испугалась, глянула сурово в мрачные глаза, сразу поняла: случилось большое несчастье. Колдунья только спросила:

-- Что? Плохо? Совсем плохо?

-- Плохо, - ответил тот посеревшими губами. - Помогите.

Гера неохотно ехал разыскивать колдунью. Степанида и адреса-то точно не знала, Зоя, которая что-то знала про бабу Нюшу, тут же стала неразговорчивой, не советовала к ней обращаться, говорила, что врут про бабу Нюшу. Да и не верил Гера в ворожбу и колдовство, но жалко было растерявшуюся мать, жалко было Снежену: сколько можно её привязывать по ночам к кровати, не спать, караулить, чтобы она не сбрасывала с себя одежду, не бежала в спальню Эдуарда. Гера не высыпался, устал. Спасибо огромной и сильной Степаниде. Снежена боялась её, и если встречала, то испуганно останавливалась. Так Степанида даже поставила раскладушку в коридоре, напротив двери Эдуарда, спала там по ночам, караулила. Снежена пару раз развязывалась ночью, прибегала к спальне отца, но, по-волчьи взвыв, отступала при виде верной большой экономки. Та строго брала её за руку и вела в комнату, где Гера в очередной раз привязывал сестру к кровати. А грешник Эдичка отсиживался в своей комнате, даже баб не водил. Как только обходился без них с его-то темпераментом? Ингрид не могла заставить себя лечь в постель с мужем после той памятной ночи, она даже старалась с ним не встречаться. Её рассудок находился тоже на грани срыва, Ингрид явно вынашивала какое-то решение, пару раз она пыталась убить дочь. Все это невозможно было терпеть больше, и Гера поехал разыскивать знахарку и колдунью Бабу Нюшу.

Но сейчас Гера, глядящий в мудрые зеленые глаза бабы Нюши, почувствовал, что эта деревенская колдунья - умная женщина, она владеет каким-то тайным знанием, умеет подчинять людей своей воле, но не пользуется своим даром зря. Прикажи она сейчас мужчине, стоящему перед ней, он бы рассказал все, о чем хотел забыть. Но она этого не сделала. Баба Нюша согласилась посмотреть на девицу, в которую вселился бес, и поехала в богатый дом Облонских. Красивая горничная Зоя испуганно бросилась вон при виде деревенской колдуньи, словно хотела спрятаться. Сокрушенно покачала ей вслед головой немолодая женщина. Подошла к хозяйской дочери. И, глядя на сидящую на диване Снежену, временами взвывающую и по-прежнему держащую руки между обнаженными ногами, вспомнила, что училась когда-то она, красавица Анна Соколова, в медицинском институте на психиатра. Только не окончила мединститут, замуж вышла на последнем курсе. Ревнивый муж не дал доучиться. Анна вскоре забеременела, родила девочку, на работу муж не пустил, она вела дом, растила дочь Людмилу. Так прошло много лет. Муж в коммунистических начальниках ходил, избаловался. А потом он, будучи пьяным, обкатывал новую машину вместе с зятем. Там же рядом с ними и Люда сидела. А девочек, внучек своих, не дала им бабушка Аня. Что-то тревожно шептало ей: "Не пускай туда внучек, ни за что не пускай!" И не пустила. Через двадцать минут весь девятиэтажный дом высыпал на улицу: новая машина зятя столкнулась влобовую со старенькой соседской машиной. Погибли все: муж Анны, зять, дочь Людмила и соседская семья - трехлетний ребенок и его родители. В дикой истерике билась соседка, застыла белая, как полотно, Анна, прижимая к себе Зою и маленькую Лизу.