Любовные прикосновения

Несмотря на благоговейный трепет перед Петраком, Катарина спохватилась, что опрометчиво пришла посреди ночи в квартиру холостяка.

– Я должна немедленно уйти! – заявила она.

– И куда же вы пойдете?

Легкая улыбка пробежала по его благородному лицу.

– Послушайте меня, девушка с фермы! Как бы молоды и прекрасны вы ни были, вы не должны вести себя подобно маленькому кролику, убегающему от гончих собак. Завтра я подыщу для вас подходящую квартиру, но сейчас вам нужно где-нибудь переночевать… А я – благородный человек.

Он устроил Катарину в свободной комнате, а наутро отвел в дом мадам Энги Фиркусны, которую Петрак представил как покровительницу театрального общества.

Энга Фиркусны была вдовой крупного промышленника и занимала один из особняков в стиле барокко на Целетной улице недалеко от театра. Она давала приют молодым женщинам, которые приезжали учиться у Яноша Петрака. Ей было уже далеко за восемьдесят. Сутулая и худая, как вешалка, мадам не потеряла ясности ума и чувства юмора. Она всегда одевалась в строгие черные платья, которые придавали бы ей вид аббатисы из монастыря, если бы не огромный бриллиантовый кулон и другие драгоценности, которые Энга Фиркусны навешивала на себя столь же обильно, как украшения на рождественскую елку.

– Надеюсь, вам понравится у меня, дитя мое! – приветствовала она Катарину. – Я отношусь ко всем юным особам, которые останавливаются в моем доме, как своим внучкам.

Катарина в ответ только кивнула. Великолепие гостиной, в которой принимала ее мадам Энга, картины и позолоченная мебель настолько ошеломили девушку, что она потеряла дар речи. Хозяйка, приказав подать чай, попыталась завязать светскую беседу.

Наконец Петрак не выдержал:

– Простите ей недостаток воспитания, мадам! Ведь она из деревни.

Его слова привели в чувство Катарину, и она резко повернулась к режиссеру.

– Перестаньте без конца называть меня деревенщиной! Позвольте заметить вам, что я хочу стать актрисой не потому, что мне не нравится сельская жизнь.

Мадам Энга улыбнулась.

– Тогда что же привело вас в Прагу? – поинтересовалась она.

– У меня нет выбора! – объявила Катарина. – Такова моя судьба!

Мадам Энга бросила на Петрака насмешливый взгляд и спросила, как Катарина убедилась в своем предназначении стать актрисой.

– Сестра Амброзина убедила меня в том, что мой талант – это дар Божий, и рассказала о пане Петраке.

– После того, как я немного посмотрел ее игру, – вступил в разговор режиссер, – должен признать, что оба, и монахиня, и Бог, кажется, хорошо знают свое дело, раз прислали ее ко мне. Я собираюсь дать ей роль Жанны в новом спектакле. Полагаю, это прекрасная возможность для дебютантки проявить себя.

Услышав это, Катарина была настолько потрясена, что не стала препираться с Петраком из-за его насмешек по поводу ее происхождения.

Но мадам Фиркусны вернулась к этому вопросу.

– Янош, дитя попросило относиться к ней с уважением. Если ты снова назовешь ее «девушкой с фермы», я велю слугам вышвырнуть тебя из моего дома и наполовину урежу финансовую поддержку театру.

Петрак усмехнулся.

– В таком случае, дорогая мадам, я немедленно начну обращаться к ней по имени.

Он встал и с официальным видом поклонился Катарине.

– Приношу вам свои глубочайшие извинения за непочтительность, моя дорогая Де Вари.

– Я – Декарвичек, – поправила его Катарина.

– Слишком трудно запомнить, – заявил Петрак. – К тому же, длинно для афиш. Я уже придумал вам подходящее имя. Теперь вы – Катарина Де Вари.

Начиная с того дня он обращался к ней просто Де Вари, и она отнеслась к этому спокойно. Сценическое имя на самом деле звучало гораздо красивее старой фамилии.

Репетиции спектакля должны были начаться через две недели после приезда Катарины в Прагу. Петрак проводил дни и вечера, работая с ней, чтобы подготовить к игре с другими актерами. Он давал ей сборники пьес, о которых она никогда не слышала. Потом заставлял выучивать какой-нибудь монолог и репетировал его с ней. Шекспировская Джульетта, трагические юные героини Чехова, тоскующие жены из драм Ибсена – день за днем все расширялся список героинь, которых играла Катарина и которые были так не похожи на нее саму. Оставаясь у Петрака по вечерам, она ужинала с ним, и он угощал ее разными винами. Эти трапезы при свечах стали так же привычны, как и уроки. Вот так поднимает бокал королева… А вот так ест свой хлеб нищенка…

Вечером, накануне начала репетиций, Катарина задержалась после занятий в студии. Девушка, как обычно, ожидала Петрака. Никто в труппе еще не знал, что именно она будет играть Жанну. Эту новость режиссер собирался объявить на следующий день, на первой репетиции. Несомненно, не всем придется по вкусу то, что дебютантка будет исполнять заглавную роль. В тот вечер Катарине были необходимы ободряющие слова учителя.

С ним она всегда чувствовала себя намного сильнее, способнее и даже красивее, хотя давно уже знала о неотразимости своих чар. Едва Катарине минуло четырнадцать лет, как все неженатые крестьяне в Длемо стали домогаться руки девушки у ее отца. Не оставались незамеченными и страстные взгляды, бросаемые на нее молодыми мужчинами. Но в присутствии Петрака она переставала быть просто красивой вещью, которую можно купить за большие деньги. Талант, оцененный режиссером, придавал ее совершенной красоте одухотворенность, которая светилась изнутри. Катарина начала представлять себе Петрака в качестве партнера в любовных сценах. Конечно, он слишком стар для Ромео, но есть и другие спектакли. Цезарь – и Клеопатра, Роксана – и Сирано де Бержерак… Воображаемый дуэт породил фантазии, в которых не было публики. Если Петрак научил ее чувствовать и переживать на сцене, разве не может он преподать ей науку любви в жизни?

Наконец, он подошел к ней.

– Сегодня нет необходимости заниматься, Де Вари!

Она была ошеломлена.

– Но ведь репетиции начнутся завтра! Я подумала, что вы захотите немного порепетировать со мной.

– У вас уже было достаточно репетиций. Отдохните немного, чтобы к утру быть полной сил!

– Но именно в этот вечер…

– У меня изменились планы, – сказал он несколько раздражение. – Увидимся завтра, Де Вари, ровно в девять.

И Петрак поспешил по коридору к служебному выходу.

Катарина хотела броситься за ним, умолять его, но, увидев, как к нему в конце коридора присоединилась Вильма Херц, замерла на месте. Эта актриса гордилась гибкой и стройной фигурой, утонченными манерами. Классические черты лица она умело подчеркивала обильной косметикой. Черные до плеч волосы всегда укладывала в салоне роскошного отеля «Эспланада». Вильма уже давно претендовала на роль примадонны. Ей было немногим больше тридцати лет, и на сцену попала десять лет назад. От Петрака Катарина узнала, что Вильма провела несколько лет в Париже. Она заделалась актрисой, потому что ее любовник решил поставить одну из своих пьес. Петрак сообщил также, что Вильме пришлось покинуть Париж, после того как она забеременела от этого человека, а потом уступила его желанию и сделала аборт. В конце концов драматург бросил ее. Ничто так не повергало Катарину в ужас, как слух о том, что какая-нибудь женщина уничтожила зародившуюся жизнь по доброй воле. Однако эта страница биографии Вильмы ничуть не изменило сложившегося впечатления о ней как о самой смелой и обаятельной женщине, какую только можно себе представить. И вот теперь она… Она вышла вместе с Петраком.

Катарина не последовала совету мэтра. Нет, она пошла бродить по улицам Праги. Цветные огни кафе и ночных клубов расплывались из-за слез, застилавших ей глаза. Девушке пришло в голову, что любовные сцены, которые она в своем воображении исполняла вместе с Петраком, никогда не станут реальностью.

Наконец слезы иссякли, и она вернулась в особняк на Целетной улице, примирившись с тем, что ее тайная страсть к Петраку безнадежна. Но Катарина решила, что разочарование не нанесет урона ее карьере. Этот старик! Да какое ей дело до него? Теперь она сильнее, чем когда-либо прежде, сгорает от желания сыграть блестяще роль Жанны, стать звездой, чтобы тысячи мужчин были у ее ног! Ей хотелось, чтобы Петрак остался доволен ее игрой и в то же время чувствовал… некоторую вину перед ней.