Даже если вам немного за тридцать (СИ)

В страшный для Украины день, 20 февраля, по протестующим, вооруженным палками, начали стрелять снайперы. Киевская улица Институтская, в буквальном смысле слова, покрылась кровью. Сколько же еще крови надо пролить на священную Киевскую землю, чтобы насытить ненасытного Молоха?!

Лиза, с ужасом, смотрела новости и вдруг вскочила с дивана! Именно этот кусок улицы, именно эту брусчатку, сплошь залитую кровью, она видела во сне! Она вскрикнула от удивления. Из столовой прибежал Дашков:

- О Боже великий! Лиза, не смотри этот ужас! Лиза, немедленно выключи!

- Николя! Я видела это во сне!

- Что видела?

- Эту брусчатку, эту улицу и эту кровь! - Лиза содрогнулась.

Дашков быстро выключил телевизор, схватил ее за руку, привел на кухню и налил полный стакан домашней вишневой наливки.

-Лиза, выпей.

Она моментально махнула весь стакан, не почувствовав ни вкуса, ни аромата, вообще не разобрав, что выпила.

- Лиза, что и когда ты видела во сне?

Она рассказала. Вспомнила, что это было той ночью, когда они рассорились, и Лиза убегала из этого дома. Дашков задумался. Лиза вскочила и сказала:

- Все, Дашков. Это -- конец. Им не победить без оружия. Их перестреляют, как собак. Господи, не допусти!!!

Она зарыдала.

18-21 февраля были самыми страшными за всю историю противостояния Майдана. Число расстреляннх перевалило за сотню, которую сразу нарекли "Небесной сотней". Лиза смотрела на фотографии убиенных и поражалась красоте их лиц. И впрямь "Небесные"! Так не бывает! Но так было...

Ночь 21 февраля должна была стать последней в истории Майдана. Киевляне узнали, что в город въехали БТРы. Жители столицы, не жалея ни жизней, ни имущества, перегораживали дорогу в центр города своими машинами, автобусами и созданными на ходу баррикадами. Лиза опять смотрела прямой репортаж с Майдана, у нее не было сил отойти от телевизора. Дашкова снова не было дома.

В три часа ночи на Майдане осталось чуть больше тысячи Людей, которые обнимались, прощались друг с другом и готовились к своему последнему бою. Там было довольно много женщин, которые не пожелали уйти. Их отогнали к центру, к концертной площадке, чтобы хоть как-то защитить. Горели шины и два, уничтоженых майданщиками, БТРа. Лиза оцепенела от ужаса, но смотрела не отрываясь. У людей, оставшихся на Майдане, были отрешенные, перешедшие в другое измерение лица. Они перешли свою черту. У них больше не было ни страха, ни других чувств. Лиза подумала, что так, должно быть, выглядели первые христиане, которых бросали на съедение львам в Римском Колизее.

Странно, но именно в эту ночь, и сама она перешла некую черту...Какой-то щелчок раздался в голове. Больше не было страшно. Совсем. И именно в эту минуту осознала: сейчас рождается Новый Рим! Не зря тетка Мария говорила, что украинцев боятся итальянцы, боится вся Европа, потому что считают, что им нет равных по силе духа! "Да нам нет равных во всем мире! - подумала Лиза, - Киев, если выиграет, и если повезет с Правителем, как тысячу лет назад, будет столицей Новой Европы! Но, блин, нам так редко везет с Правителем! А если повезет - будет у нас новый Ярослав -- тесть всей Европы. Правда написана в Библии: И кто был последним - тот станет первым..." Вот что она поняла в эти часы! Лиза упала на колени перед иконами:

- Господи, спаси этих Людей! Господи, спаси этих Людей!

"Нет, они не могут проиграть! Мне же снилась Победа! Неужели я ошиблась? Этого не может быть! Я же никогда не ошибаюсь".

В четыре часа утра зачистка Майдана "беркутом" почти подошла к концу. У революционеров остался небольшой кусочек земли в центре возле сцены. Опухшая от слез Лиза, выключила телевизор и поднялась в спальню, собирать чемоданы. Ее шатало. Она позвонила Дашкову:

- Николя, они проиграли. Ничего не понимаю. Мне же снилось другое. Николя, я собираю вещи, мы уезжаем в Польшу...или в Великобританию. Я ни минуты не останусь в этой кошмарной стране! Что паковать из твоей одежды?

Он велел ей выпить успокоительного и дождаться его возвращения.

- Я уже еду, моя девочка, часа через три буду. Постарайся заснуть. Мы все решим. Лиза, я люблю тебя!

Ей стало легче. Ей всегда становилось спокойнее, когда она слышала его голос, даже когда он орал на нее. Она взяла на руки котенка и стала гладить шикарную кремовую шерстку. Сразу же пришло успокоение. Прошлась по дому, открыла дверь комнаты Костика. Малыш сладко посапывал на своем диванчике. Она вздохнула и перекрестила его.

Это был не сон, а какое-то оцепенение. Она открыла глаза, было семь утра. "Боже, ведь мне еще два дня надо отработать. Я же обещала Кате Ивановне". Лиза с трудом поднялась, умылась и начала собираться на работу. Позвонила мужу. Тот сказал:

- Еще минут пятнадцать, я уже в черте города. Лиза, Майдан выстоял! Им привезли оружие.

Она аж подпрыгнула:

- Как выстоял? Кто привез?

- Лиза, там такая пальба была! Но милиция не стала поддерживать власть. Это решило все. На чью сторону станут силовики -- тот и победитель. Сейчас из Киева массово выходит "беркут". Лиза, все, я сейчас буду дома, поговорим. Костю не буди, пусть сегодня дома побудет, со мной и Оксаной Ивановной.

Лиза включила прямую трансляцию с Майдана. Майдан стоял! Это было Чудо! Все было затянуто дымом от горящих шин и БТРов. К центру города уже шли толпы киевлян. Ночью Янукович с любовницей бежали из Киева. Лиза крепко усвоила для себя: больше у меня никогда не будет праздника 23 февраля. Только Праздник 22 Февраля!

Все решила провинция. Ночью группы украинских граждан (Лиза подозревала, из какой они партии), с боем и жертвами захватывали здания милиции и служб безопасности. Захваченные ящики с оружием грузили в автобусы и машины, и ехали на Киев. По дороге отстреливались, их пытались остановить. Похожие события произошли в Тернополе, Львове. Страшные бои шли в Черкассах, на дамбе. Людей, прорывавшихся в столицу, не выпускали из города. Горожане достали охотничьи ружья -- и пошла бойня. В Черкассах было много раненых и убитых, тамошний губернатор -- зверюга, коллега Яныка, родом из Луганской области, не жалел ни женщин, ни детей.

Лиза в который раз порадовалась, что Полтавский губернатор -- местный. Он виртуозно и грамотно вышел из сложнейшей ситуации, не пролив крови и не противопоставив одну часть населения другой.

Дашков неимоверно устал. Он ввалился в дом, обнял ее и сразу повалился в кресло. Он был весь какой-то серый, осунувшийся и страшно замотанный. Лиза приняла любимую позу украинки: руки в боки и заявила:

- Так, Дашков. Это я посажу тебя на цепь! Нельзя так издеваться над своим организмом! Ты едешь отдыхать! Даже если небо упадет на землю -- ты едешь отдыхать, ты меня понял!?

- Лизочка, малыш, я сейчас в душ, потом поем и спать. Оксана Ивановна пусть развлечет Костю. Лиза, сколько еще дней тебе работать?

- Сегодня и понедельник. Понедельник -- последний день.

- Хорошо, моя маленькая, Алексей уже подъехал, довезет тебя, до вечера, - он поцеловал ее и пошел в душ.

Лиза ехала по утренним улицам и поражалась, как они пусты. Город притих. Вся Украина затихла, победившая, но обессиленная и окровавленная. Даже в обычно многолюдных коридорах райисполкома было совершенно пусто. Они со Светкой заварили кофе и тихонько обсуждали прошедшую ночь. Было так необыкновенно тихо. Посетителей не было совсем. В другое время, Лиза уже набросилась бы на Светку с вопросами об ее новом харьковском поклоннике, но сейчас было не до мужчин. Сейчас было затишье, которое пугало.

В городе невозможно было найти ни одного милиционера. "Куда они все подевались?" - думала Лиза. Только ГАИшники несли службу. Прежде, чем выехать на вызов, они вешали на машину сине-желтый флажок. Лиза решила, что таким образом, теперь демонстрируют лояльность к победившему Майдану. Она вспомнила слова украинского военного психолога и эксперта, красавчика и любимчика украинских женщин, Алексея Арестовича: "Если национальный Флаг и национальный Гимн становятся символами сопротивления -- значит, страна реально оккупирована".