Легкий флирт с тяжкими последствиями

– Дело не в ресторане, – сказал Бастер. – Тут все будет в порядке, я сам вижу, просто я еще окончательно не решил, должен ли я позволить моей жене работать.

– Что? – спросила я, и ягоды шиповника посыпались из миски на плитку дорожки.

– Я делаю тебе официальное предложение, Эффа Коммандер, и хочу, чтобы ты стала моей женой, – сказал он.

Виппи Берд предупреждала, что мне надо быть готовой к чему-то подобному и не удивляться. После его возвращения в Бьютт мы виделись с ним практически каждый день, и нам было хорошо друг с другом, но за все эти годы я привыкла думать, что однажды они с Мэй-Анной все-таки поженятся, и не считала, что у нас с ним возможны какие бы то ни было отношения, кроме дружеских. Тони с Виппи Берд сказали, что знали с самого начала, чем дело кончится, но сама я этого не знала и сейчас пребывала в полной растерянности.

– Я думаю, сначала надо открыть наше кафе, а об этом поговорим потом, – сказала я.

– Я думаю, надо поговорить об этом прямо сейчас, – возразил он.

Мы сели на крыльцо, и я поставила рядом на землю свою миску – старую тяжелую эмалированную миску, которую купила на распродаже.

Я спрятала руки на груди, раздумывая, как лучше объяснить ему то, что я сейчас чувствовала.

– Правда в том, Бастер, что… – начала я и осеклась, испугавшись, что лезу не в свое дело, но почти сразу сообразила, что это мое дело, если Бастер сделал мне предложение, – правда в том, что ты всегда любил Мэй-Анну Ковакс.

– Правда в том, Эффа Коммандер, – ответил он, – что ты всегда любила Пинка Варско, но их обоих теперь нет. Почему нет Мэй-Анны? Потому, что от нее ничего больше не осталось, теперь есть только Марион Стрит, и я понял это еще в тюрьме. Вот поэтому я и решил, что мы с ней больше никогда не встретимся, а то, во что она превратилась, полюбить невозможно. Той Мэй-Анны, которую вы спасли от падения в шахту и которую банда Свиного Рыла закидывала тухлыми помидорами, больше нет. Когда-то у нас с ней были славные времена, как и у вас с Пинком, но надо продолжать жить, пусть даже так, как это делаю я, – превратившись из чемпиона в бармена.

Но только не надо думать, что ты для меня какой-то запасной вариант после Мэй-Анны! Это не так. Я прошу твоей руки вовсе не потому, что Мэй-Анна отвергла меня. Мэй-Анну любил другой, прежний Бастер, а новый, который перед тобой, любит только тебя. Ты самый лучший, самый стойкий человек, которого я знаю, ты всегда была рядом со мной и ничего не ждала взамен, и если мы будем жить вместе, Эффа Коммандер, то нам обоим будет хорошо.

Это был самый длинный монолог в его жизни, и произнес его он на одном дыхании. Я подумала о том, какой хорошей парой оказались Тони с Виппи Берд, и о том, что Пинк всегда хотел, чтобы я была счастлива, и о Бастере, который был прекрасным и добрым человеком. Наконец я заглянула в свое собственное сердце и еще раз убедилась, что люблю Бастера. И я сказала ему «да», и, по мнению Виппи Берд, это был самый короткий ответ за всю мою жизнь.

Мы поженились сразу после открытия нашего заведения, а через неделю как следует отпраздновали наш брак в собственном кафе – с поздравлениями, шампанским, цветами и бесплатными напитками для всех желающих. Народ валил валом пожелать нам счастья, словно мы были королева Елизавета и принц Филипп.

– Цветов-то – как на похоронах! – воскликнул Тони, и Виппи Берд ткнула его локтем в бок и сказала, что если он будет продолжать в том же духе, то это будут его похороны.

Знакомые и незнакомые люди прислали нам множество букетов, которые мы расставили вдоль стойки бара. У меня, конечно, тоже был в руках свадебный букет из белых орхидей, который прекрасно гармонировал с моим светло-розовым свадебным костюмом. В отделе свадебных принадлежностей магазина «Хеннесси» мне вместо платья порекомендовали именно светло-розовый костюм, ввиду того, что это брак повторный. Самый большой из присланных букетов был в форме полукруга из белых роз, с белой шелковой лентой, по которой золотом шла надпись «ЖЕЛАЮ СЧАСТЬЯ«, а в маленькой белой открытке говорилось: «С любовью, Мэй-Анна».

Наш брак оказался замечательным. Мы прожили вместе почти тридцать лет, и невозможно было найти более счастливых супругов. Несмотря на то, что мы целыми днями работали бок о бок, он ни разу за все эти годы не сказал мне грубого слова, ни разу даже не повысил на меня голос. Нет слов, мне в жизни исключительно повезло: я так долго искала человека, который мог бы заменить мне Пинка, и этим человеком оказался Бастер.

16

А Мэй-Анна по-прежнему писала нам и присылала подарки на Рождество. Она звонила Муну в день его рождения и телеграфировала всякий раз, когда ее выдвигали на соискание премии Американской академии. Иногда даже, если она бывала сильно пьяна, она звонила нам прямо в наше кафе, но встречаться мы с ней больше не встречались, потому что, как сказала Виппи Берд, если ты работаешь таким знаменитым актером, у тебя совсем нет свободного времени. «Наверное, поэтому она больше и не приезжала в Бьютт», – сказала я. «Эффа Коммандер, не будешь ли ты так любезна перестать говорить глупости, а то у меня уже уши вянут, – сказала Виппи Берд. – Ты ведь знаешь, она думает, что мы считаем ее предательницей». Несмотря на то, что мы всеми силами старались поддержать видимость прежних отношений, после суда и нашей с Бастером свадьбы все изменилось.

Но однажды ночью нам позвонили, и это было в ночь с пятницы на субботу.

В пятницу вечером в нашем кафе начиналась страшная запарка, продолжавшаяся до самого конца воскресного дня. В пятницу мне приходилось готовить спагетти, равиоли и тому подобное с соответствующими соусами и закусками вперед на два выходных дня и попутно успевать исполнять текущие заказы. Иногда кое-кто из наших посетителей, успев съесть уже половину обеда, просил заменить заказанный им хорошо прожаренный бифштекс на бифштекс с кровью, но мы никогда не спорили с подобными людьми и всегда делали так, как они просят, хотя из-за подобных чудачеств несли заметные убытки. Впрочем, их можно было понять: они приходили к нам расслабиться после тяжелой трудовой недели, и мы шли им навстречу во всем, не беспокоили и не торопили, хотя в нашей «комнатке ожидания» при этом бывало достаточно народу, сидевшего там в ожидании свободных столиков. С этими людьми Бастеру тоже приходилось «работать», чтобы они не махнули на все рукой и не ушли.

Поэтому в пятницу вечером Виппи Берд всегда приходила помогать мне и Джимми Су на кухне. «Вы все здесь, и мне скучно одной дома, даже поговорить не с кем», – говорила она, но правда была в том, что я всегда могла на нее положиться, и даже Мун в пятницу вечером приходил с ней вместе и помогал официантам, собирал грязную посуду со столов.

Я уже говорила, что мы все четверо никогда не ссорились между собой и отдавали все силы ради успеха общего дела, нашего кафе, которым владели совместно. Если надо было что-то сделать, мы просто делали эту работу, было ли это обслуживание клиентов за столом или вынос помоев, и никогда не спорили, кто именно должен этим заниматься и что именно входит в обязанности каждого. Наше предприятие было одинаково важно для каждого из нас четверых. И хотя наши имена и не фигурировали в названии нашего кафе, но люди нас знали и называли его «кафе Бастера и Тони», или «кафе Макнайтов», что подразумевало всех нас четверых и вместе с нами еще и Муна, хотя он сохранил фамилию О'Рейли. Иногда Мун лукаво подмигивал мне и называл наше заведение «кафе тети Эффы Коммандер».

Через два года нашей упорной работы наш ресторан устойчиво встал на ноги, но вечером той пятницы он больше был похож на сумасшедший дом. Одна из печей никак не хотела нагреваться больше чем до трехсот градусов, и я просто надрывалась, чтобы успеть выполнить все заказы. Виппи Берд уронила бутылку с бурбоном, и люди ногами разнесли жидкость по ковру раньше, чем мы успели собрать ее тряпкой, а Бастер в это время скребком очищал тротуар от льда и слежавшегося снега, потому что двое подвыпивших посетителей поскользнулись и упали.