Грязные связи (ЛП)

Логан верил в то, что делал правильную вещь, но в нем была тьма. В тени его угрюмого взгляда, бурности его характера и яростности его умения трахаться.

Это напомнило мне другого мужчину, о котором я так долго лелеяла фантазии. Преступника, который скрывал свою тьму под костюмом из черной кожи. Неуловимый увечил и убивал во время гонок — факт, который не остановил меня в лифте.

Я не знала Логана Флинта или Неуловимого настолько, чтобы определить, был ли это один и тот же человек. Но мой мозг цеплялся за эту идею и начинал искать подсказки. Например, вырезка из статьи, которую он мне показал.

— Твоя мама была в Байкесрком Зале Славы?

Он коротко кивнул, и его глаза принялись изучать меня на расстоянии пары метров.

Я вздернула подбородок.

— Ты ездишь?

— Нет.

Ни колебания. Ни эмоций. Прямой зрительный контакт.

Который не сказал мне абсолютно ничего.

Телефон на моем столе издал сигнал. Я вздохнула.

Скорее всего, Дженна звонит, чтобы напомнить про утреннюю встречу.

Двигаясь к телефону, чтоб ответить, я почувствовала, как он сделал то же самое. Я нажала на кнопку громкоговорителя.

— Дженна?

— Твоя встреча в 8:30 вот-вот начнется

— Уже иду, — я отключила звонок и развернулась.

Расстояние до Логана стало меньше метра, и мы пялились друг на друга. Между нами все еще была энергия, но она изменилась. Молчаливое общение показалось ограниченным, будто ожидало определенных условий. Но в нем была надежда и оно что-то искало.

Он тоже это почувствовал. Я увидела смягчение в его глазах и том, как он склонил голову.

Потом Логан подступил вперед, сокращая расстояние между нами за три шага. Он опустил руку на мой затылок и коснулся губами моей брови, задержавшись на ней и обволакивая мою кожу теплым дыханием.

— Не убивай мою семью, — прошептала я, сжав его галстук. — Они — ужасны, но я… — я сделала глубокий вдох. — Мне нужно время подумать.

После всего, что они сделали со мной, я не могла оправдать их смерти. Не имея подтверждения доказательства и не обдумав то, что убийство сделает с Колином, со мной, и особенно с Логаном. Он убивал, но не свою собственную кровь. Не своего отца. Как человек может вернуться после такого?

Он взял в руки мое лицо, разворачивая к себе под углом, и пронзительно взглянул.

— Не звони копам, пока будешь думать.

Если я расскажу то, что знаю, Логан исчезнет. Или хуже: его поймают. Была также угроза Трента Колину. Если я отправлю его в тюрьму, он заберет Колина с собой.

Я кивнула.

Трент дал мне месяц. Я могла подождать, чтобы обеспечить Колину безопасность. А потом нахер это место. Я начну новую жизнь.

Но что будет с карьерой Колина? И что случится двадцать седьмого октября? Кто передал Тренту часы?

Боже, я хотела поговорить с Колином. Я утаивала слишком много секретов от него, что означало, что он мог делать то же самое.

Логан едва коснулся губами моего лба и отступил.

— Иди на свою встречу. Я подожду, пока ты будешь думать. Только… не затягивай.

Как я могла отговорить его убить мою семью? Он мог пойти и сделать это прямо сейчас, а затем исчезнуть.

С другой стороны, он не мог остановить меня от попытки изменить его намерения. Разве что он убьет и меня.

Моя напряженность нарастала, пока он уходил. Наше соглашение при прощании балансировало на тонкой грани доверия.

По пути из моего офиса Логан захватил ведро со змеей и сунул его под мышку. Мышцы на его спине и груди напряглись и расслабились, натягивая трикотажный пиджак, пока он двигался.

Его твердое тело было создано не для костюма. Все эти сильные, бугристые мышцы принадлежали черной коже, в которой седлают байк. Неужели я придумываю это? Все внутри меня задрожало от этой мысли.

Он посмотрел на меня через плечо у двери и указал на змею в ведре под мышкой.

— Ты сама это сделала?

Колин помог мне найти селекционера и притащил змей, но остальное я сделала сама. Я улыбнулась.

— Я знаю, как справиться со змеей.

Логан вернул мне грустную улыбку и исчез за углом.

Глава 21.

Кэси

За последующие две недели узел в моем животе пустил корни. Я не могла есть, не могла спать, и ежедневные обязанности на работе требовали полной моей концентрации. Моя челюсть постоянно была сжата, каждый час я чувствовала тошноту, а сжимающее грудь чувство превращало каждый мой вдох в сражение.

Сидя и задыхаясь в конференц-зале, я оперлась о локти на стол и сглатывала слюну, которая то и дело наполняла мой рот. Это было все, что я могла сделать, чтобы не позволить тревоге вывернуть мой желудок наизнанку.

Источники моего волнения сидели на четырех черных креслах с высокими спинками на противоположной стороне стола. Мои родители и свекр со свекровью сидели в своей обычной позиции а-ля «они против меня», и между нами была лишь деревянная поверхность стола. Даже отведя от них взгляд, я могла чувствовать их. Их порочность витала в воздухе, уколы их мимолетных взглядов, звук их голосов — все это натягивало мои нервы и превращало их в невыносимую боль.

Они монотонно гудели, словно не совершали своих ужасных преступлений. Родители Колина спорили о выгодности запуска новой кабельной сети. Мой отец заманивал их техническими решениями, а моя мать сидела молча, бросая свое осуждение и презрение с надутыми губами.

Мы с Логаном сидели напротив них, и между нашими местами стояло лишь одно кресло. Кресло, полное утверждений и искаженных решений. Мы не говорили о наших секретах с того самого утра, когда я разбросала змей на его столе, хоть мы и пересекались каждый день, будучи генеральным директором и вице-президентом. Он освоился, пока я справлялась с политикой окружающего его персонала. Вместе мы вели дела, будто это было единственным нашим занятием.

Он не сделал ни единого шага против «Тренчент» и вместо этого, казалось, осваивал свою новую роль. Но это терпение было уловкой. Тикающее напряжение между нами зудом проносилось по моей коже на протяжении каждый встречи с сотрудниками. Когда мы пересекались в коридорах, его поверхностные взгляды пронзали меня немыми вопросами.

Мы ограничили наши затяжные взгляды в присутствии других. Для посторонних глаз наши пересечения были чисто профессиональными. С точки зрения моей семьи, мы терпели навязанное нам партнерство.

Никто не знал того, что знала я. Под учтивой улыбкой и накрахмаленным костюмом Логана скрывался убийца с предумышленными намерениями закончить то, что он начал. Не было никаких сомнений в том, что свободное время он проводил, перерывая ряды работников компании в поисках кротов, пока пытал себя размышлениями, решая слишком долго и откладывая неизбежное.

Неизбежным было то, из-за чего я не могла согреть свои ледяные пальцы, из-за чего потеряла пару килограммов, и из-за чего чувствовала, как вот-вот развалится мое тело. Неизбежное включало в себя выбор: упрятать мою семью за решетку или под землю. Но часть, с которой я сражалась больше всего, заключалась в том, что как только решение — независимо от того, какое — будет воплощено в жизнь, Логан исчезнет. Станет он беглецом, либо попадет за решетку — его не будет рядом со мной.

Что мне, блядь, делать с этим прямо сейчас? Мое жесткое недоверие к каждому человеку в моей проклятой жизни построило барьер между мной и Колином. Я не смогла смириться с убедительной причиной сказать ему о гнусных вещах, которые совершили наши родители. Что остановило бы его от того, что бы не сдать их полиции? Ему было плевать на последствия для меня и Логана. Или хуже. Что, если он их защищал? Что, если он уже знал? Так что я буду держать свой рот на замке, пока не проверю каждый факт, который мне предоставил Логан. Я и близко не была журналистом, но я возглавляла целый отдел. Я проверяла источники, следовала за подсказками, назначала репортеров делать то же самое, копалась в запросах и использовала осторожную двусмысленность, которую Трент всегда пускал в дело со мной.