...и мать их Софья

а...

А вдруг Машку и правда увез Игорь? Ну если на минутку только допустить, что вот он взял и соскучился, и увез, чтоб она поволновалась, чтоб пересмотрела всю их жизнь, чтоб взглянула на него другими глазами? Да чего уж врать себе про другие глаза, чтоб вообще посмотрела в его сторону?

А она ведь действительно не помнит, как в последнее время он выглядел. Приходил поздно вечером, ужинал тихо на кухне, один или с Мишкой, которая выходила к отцу составить компанию, разогреть для него еду, выпить с ним чашку чая, просто посидеть, поговорить ни о чем. Утром уходил рано, Соня еще спала крепко, бесшумно сворачивал постель со своего раскладного кресла в углу комнаты. Когда она просыпалась, уже ничего не напоминало о его ночном присутствии в квартире, даже его чашка стояла вымытой на посудной решетке. Деньги, оставляемые Игорем всегда в одном и том же месте, под красной индийской вазой, воспринимались Соней как что-то само собой разумеющееся, существующее вне зависимости от присутствия в ее жизни мужа. Денег иногда бывало очень мало, только-только свести концы с концами, бывало и побольше, когда можно что-то заначить, приберечь на безденежье или на приятную покупку. Иногда появлялись под вазой и достаточно крупные суммы. Она никогда не спрашивала у него, откуда они взялись и как ему достались, так же никогда не возмущалась и маленькими суммами – ее все устраивало. Она всегда чувствовала свою маленькую свободу, ограниченную пространством своей квартиры, и это ощущение свободы переносила и на Игоря, и на дочерей: если ей так хорошо, значит, и им так хорошо, ведь они же тоже свободны... Господи, ну почему она такая слепая, почему не разглядела опасности, жила только своими внутренними ощущениями? Не видела, не слышала, не понимала... Он же мужчина, в конце концов, хотя бы про супружеский долг она должна была помнить! Мало ли, что он ей неприятен! Физиологию еще никто не отменял... Тысячи женщин живут с нелюбимыми мужьями, а те и не догадываются о том, что нелюбимы!

Ругая себя, Соня понимала, что лишь наполовину искренна сама с собой. На самом деле она часто думала о том, что стоит иногда изобразить из себя и внимательную жену, и страстную женщину, ждущую от мужа ночных удовольствий, да все как-то переносила начало спектакля на более поздние сроки, не хотелось ей играть, ну хоть убей, не хотелось... А ведь наверняка этой кругленькой девочке, которая увела ее мужа, совсем нет необходимости играть, изображать внимание и страсть, у нее все это есть свое, природное, настоящее, и, уж наверное, более притягивающее, чем броская красота или накопленная с годами сумма никому не нужных книжных знаний. Но ведь другие-то играют! И бывает, даже так увлекаются, что и не различают уже, где сцена, а где – зрительный зал. И привыкают, и ничего, живут себе и живут! «А почему я не смогла? Почему я решила, что Игорь – это навсегда, как природная данность, как дождь – летом, а снег – зимой? А любить его вовсе и не обязательно... Вот и получается закон равновесия: если