Плод нашей нелюбви (СИ)

«У нас дочка!…»

Молодой человек обрадованно улыбнулся. Если бы Пелагея не сказала этих слов, он бы ни за что на свете не узнал, что можно быть настолько счастливым человеком. Он был та-а-а-к счастлив, что хотелось кричать на весь мир о своей радости, носить на руках ту, которая за считанные секунды осчастливила его до потери сознания, и вообще, чтобы все узнали о его сумасшедшей любви к этой девушке.

- Дим, я давно тебя простила за то, что ты сказал в кабинете четыре года назад, – продолжила Поля. – А все твои слова, касающиеся выкидыша и того случая в гримерке… Ты как-то мне сказал, что я знаю о том, что ты никогда не причинишь вреда ни мне, ни малышке, – она на секунду замолчала, подбирая нужные слова и сжимая крепче его пальцы в своей ладони. – Рядом с тобой мы чувствуем себя защищенными, я уверена, что мы в безопасности. И это чувство, знаешь, затмевает все мои обиды, правда, – Пелагея подняла на Билана серо-зеленые глаза и искренне улыбнулась.

- Да ты моя телепузик, – улыбнулся мужчина, вновь заключила ее в свои объятия.

- Как я скучала по этому имени, – вздохнув, рассмеялась девушка, – мой мася-я-я-н-я.

- Кстати, было обидно, когда ты так называла детей, – Дима нахмурился. – Это только мое имя, понятно?

- Ми-ми-ми-ми-ми, – смеялась девушка, взъерошив Димины волосы. – Ну мне же нужно было кого-нибудь так называть.

- Ах, так? – наигранно удивился он. – Все, теперь и я буду всех детей телепузиками называть.

- Э-э-эй, нет! – Пелагея ткнула молодого человека в бок и улыбнулась. – Только попробуй, и я тебя побью!

- Мы не боимся хомяков! – серьезно заявил певец и рассмеялся.

- Почему хомяков?

- Наверное, потому что они такие добрые, милые и, как ты говоришь, мимимишные. Хомячки такие же хорошенькие, как ты!

- Ой, а ты вот как был подлизой, так им и остался, – несильно стукнув Билана по плечу, Поля удобно устроилась, опершись на него. В этот момент у Димы зазвонил телефон.

- Да, Полин, – ответил Дима, пробираясь одной рукой к Полиным бокам.

- Боже, слава яйцам! – Гагарина облегченно выдохнула. – Билан, твою мать, почему ты на звонки-то не отвечаешь? Да я чуть с ума от неизвестности не сошла! Сначала этот репортаж, где, между прочим, четко и ясно видно, что это твоя машина, теперь Поля пропала, – ее голос дрожал, казалось, что вот-вот она заплачет.

- Ну, Полинка, не плачь! – Дима начал щекотать Пелагею. Девушка вся сжалась, а потом залилась громким, звонким и заразительным смехом.

- Вот ты знаешь кто, а? Ты ведь наверняка знал об этом сюжете, который крутят по новостям не переставая, а не отзвонился и не сказал, что с тобой все хорошо! Еще Полька на звонки не отвечает, и дома ее нет. Даже не знаю, где эту клушу искать! Да кто у тебя ржет-то, как конь?

Билан продолжал щекотать Полю. Она смеялась, смотря своими яркими серо-зелеными глазами в его бездонные омуты.

- Телепузик, а Полина сказала, что ты ржешь, как конь, – смеясь, наябедничал он.

- Что? – удивилась Пелагея. – Ну-ка дай, – она выхватила из рук молодого человека телефон и, приложив его к уху, пригладила растрепанные волосы. – Знаешь, что, Гагарина, мне обидно так-то.

- О, а вот и вторая пропажа нашлась! – воскликнула подруга. – Ты мне позвонить не могла? До сих пор обижаешься, да?

- Я не обижаюсь, Полин, – произнесла девушка, опустив голову на мужское плечо. – Я не могла позвонить, потому что потеряла сознание. Но с нами все хорошо, – протараторила она, услышав обеспокоенный в трубке вздох. – Мы сейчас в больнице, и похоже, что я задержусь здесь на недельку.

- Я сейчас приеду, – твердо ответила Полина. – Вы в какой больнице?

- В городской вроде, – неуверенно проговорила Поля. – Да, Дим? – она вопросительно изогнула бровь, подняв на Билана свой взгляд. Мужчина утвердительно кивнул головой.

- Так, стоп. Я что-то ничего не понимаю. Ты сейчас в одном помещении с Биланом, и вы совсем-совсем не ругаетесь? – изумилась Гагарина, широко распахнув глаза. – Я уже начинаю сходить с ума, да?

Пелагея лучезарно улыбнулась реакции лучшей подруги. Если кто-нибудь из знакомых или близких людей увидит их вот таких вот веселых, радостных и не ругающихся, то тут не только с ума сойти можно. А все-таки приятно вновь обрести лучшего друга, с которым можно непринужденно вести беседы абсолютно на разные темы, радоваться происходящим моментам и снова стать частичкой его души (если не брать в счет то, что она мать его будущего ребенка). Несмотря на столь огромный перерыв в дружбе, Поле и Диме, казалось, должно было не о чем разговаривать, а случилось все совершенно наоборот: их отношения стали еще более теплыми, чем были прежде. И это не могло не радовать.

- Ага, – певица кивнула и расплылась в легкой улыбке. – А еще этот масяня вместо того чтобы спокойно служить моей подушкой, лежит и нагло щекочет меня! – она перевела взгляд на Диму. – Знает ведь, что я очень сильно боюсь щекотки!

Гагарина легко вздохнула.

- Ну-у раз «масяня», то вы помирились, да, телепузик? – рассмеялась Полина.

- Ага.

- Ладно, роднуль, буду через часик. Целую вас обоих, мои телепузики и масяни, – Гагарина звонко чмокнула телефонную трубку и сбросила вызов.

Улыбнувшись, Пелагея отдала молодому человеку мобильник и вернулась в прежнюю позицию: она положила голову на Димино плечо и медленно прикрыла глаза. Хоть бы эти мгновения стали вечностью…

- Знаешь, Полине тоже нужно кличку придумать, – вдруг произнесла она, не открывая глаза.

- Кобра.

- Ну-у, не-е-е-т, – запротестовала Поля, пододвинувшись поближе к Билану. – О, а давай свинка Пеппа? Очень мило, я думаю, Полинке пойдет эта кличка! – она улыбнулась, немного поерзав на месте и облизнув пересохшие губы.

- Она нас убьет, – констатировал Дима и улыбнулся.

Девушка замотала головой и тихо произнесла: “Не-а, не убьет!”

- Ну, а если она начнет нас убивать, то я скажу, что это была твоя идея.

- Ах, так? Еще друг называется, – «обиделась» Пелагея и, скрестив руки на груди, повернулась к Билану спиной.

- Ну, телепузик, ну, не обижайся, – он ласково погладил ее по спине, отчего Поля слабо улыбнулась. – Я же сказал, что никому вас в обиду не дам. Забыла, что ли?

Услышав, как поворачивается ручка двери, Пелагея подняла голову и повернулась в ее направлении. Она увидела, как дверь медленно открывается и в палату входит медсестра. Девушка была серьезной, и у певицы сжалось сердце, когда она осознала, для какой цели она сюда пришла. Дима отсел подальше, дабы не мешать столь важной процедуре, однако Пелагея успела схватить его за руку, боясь, что он может уйти. Приготовив все необходимые медицинские принадлежности, медсестра осторожно ввела в вену иглу, на что певица сильно зажмурила глаза и отвернулась в другую сторону. Осознав, как Поле сейчас может быть больно, Билан нежно погладил ее кисть руки, тем самым успокаивая подругу. Зафиксировав иглу пластырем и поставив бутыль на подставку, медсестра покинула палату.

- Тебе больно? – взволнованно спросил Дима, наблюдая за капающим лекарством.

- Уже нет. Димка, расскажи мне какую-нибудь сказку, а то скучно.

- Сказку? – удивленно переспросил он. – Полька, ну ты же уже большая, сама скоро сказки на ночь читать начнешь.

- Ну, Ди-и-и-и-и-ма, – жалобно протянула она. – Я хочу сказку-у!

Молодой человек лучезарно улыбнулся.

- Ути-и бозе мой, – засмеялся Билан. – Пелагея, тридцать лет.

- Двадцать девять, – недовольно фыркнула Поля, зло посмотрев на мужчину.

- Та-а-к, я помню этот взгляд, – он улыбнулся. – Ладно, сказку так сказку.

- Иди сюда, – позвала его певица, махнув одной рукой. Дима удобно устроился рядом с Полей, позволяя ей опустить голову на его плечо, не выпуская ее руки из своей ладони.

- Значит, слушай. Жила-была упрямая и вредная принцесса. У нее было очень красивое и редкое имя – Пелагея.

- Ну, Дима! – возмутилась девушка, обиженно посмотрев на друга.

- Так, лежи и слушай. И была у этой принцессы одна мечта…