Тридцать ночей (ЛП)

— Реаган, ни за что. Это слишком очевидно. Я не собираюсь идти туда, выглядя так, словно умоляю его заметить меня. Мне просто надо попытаться пережить завтрашний день максимально достойно, насколько это будет возможным, и разобраться со всем остальным самостоятельно.

Реаган надула губки.

— Ладно, я тебя поняла. Не то, чтобы я считаю, что ты должна соблазнять его. Просто полагаю, ты должна напомнить ему о том, что он теряет.

Напомнить Айдену? Айден не нуждается в напоминаниях. Он будет помнить каждую частичку меня — всевозможные недостатки, несовершенные стороны, которые не смогут гнаться за фантазией — вечно в его извечном разуме.

— Ты хочешь увидеть, что я собираюсь завтра надеть? — спросила я кротко.

Она улыбнулась и успокоилась.

— Да! Однако я считаю, что образ должен включать и шапочку. Или, как минимум, лёгкий шарфик.

Она последовала за мной в мою комнату, рассуждая о достоинствах шляпки-вуалетки. Я порылась в своём микроскопичном шкафу в поисках мешка для хранения одежды, который был запрятан глубоко внутри. Там находилось одно из моих самых драгоценных сокровищ. Мамино платье, которое она надевала на своё первое собеседование в музее Ашмола. Оно представляло собой одну из таких неустаревающих вещей, которые выглядели как нечто, что носила бы сама Джеки Онассис⁴⁷. Лиловое, рукав длиной в три четверти, строгого покроя. Мне никогда раньше не выпадало шанса надеть его. Когда я показала его Реаган, она присвистнула.

— Элиза Сесилия Сноу, это платье — поразительное! Да, забудь о чём-либо другом. Это именно то, что ты наденешь.

Она не прикоснулась к шелковистому материалу, но смотрела на него с благоговением.

— Но ты должна надеть мои счастливые Лубутены, — настаивала она, её глаза до сих пор неотрывно смотрели на платье.

— Счастливые? Насколько счастливые?

Я очень сильно нуждалась в удаче в эти дни.

— Ни один мужчина, вообще ни разу, не отверг меня, когда на мне они были надеты, — она пожала плечами.

— Реаган, это все, потому что ты — это ты. Это не имеет никакого отношения к твоим туфлям.

Она проигнорировала меня, выскочила из моей комнаты и вернулась назад, прежде чем я успела моргнуть, неся в руках телесного цвета "Счастливые Туфли" с их контрастной красной подошвой.

— Если я цокну каблуками три раза, вернут ли они меня домой?

— Только если твой дом тут, девчушка, — она обхватила меня рукой за плечи. — Ты серьёзно влюбилась в него, правда? Я никогда не видела, чтобы у кого-то подкашивались колени всего лишь от одного-единственного звука голоса, — с чувством высказалась она.

— Да, полагаю, что так. Но разве не так это происходит у каждой женщины после её первого раза?

Реаган уселась на мою кровать, качая головой.

— Не всегда, Иза. Я была влюблена по уши после своего первого раза, но мы встречались почти целый год. И я не дрожала от звука голоса Джейсона. Но у тебя это сильнее, чем было у меня, потому как Джейсон не продраконил меня утром. И он не выплачивал мне миллион долларов, чтобы вычеркнуть меня из своей жизни.

— Он, кроме того, спасает меня, Рег, — пробормотала я.

— Ага, из-за чувства вины.

Я теребила в руках одеяло, которое Мария связала на мой минувший день рождения.

— Так или иначе, это моя вина. Я знала, что это не закончится хорошо, и я до сих пор позволяю этому происходить.

Она схватила мою руку.

— Ты прислушаешься ко мне прямо сейчас, — сказала она, стискивая мои пальцы при каждом слове. — Это не твоя вина. Ты считала, тебе причинит боль то, что тебе придётся уехать. А не потому, что ты открылась мужчине, который поутру отнесся к тебе, как к проститутке.

Я вздохнула. Ощущение было незнакомым, пустым — словно ветер проносится сквозь бесхозный склеп.

— Ты должна немного отдохнуть, — сказала Реаган. — Завтра великий день, — она чмокнула меня в щёку и вышла из комнаты.

После того, как она закрыла дверь, я ещё немного посидела на кровати. Странно, но даже, несмотря на то, что она перечислила все причины, по которым стоило злиться на Айдена, злость покинула меня, подобно дыму в вытяжном шкафу.

Я сделала глубокий вдох и начала приводить в порядок свою амуницию на завтра. Условия сделки? Проверила. Наличие скрепок для бумаг? Проверила. Фотография папы, так он сможет пойти со мной? Проверила. Шоколадки "Бачи" на потом? Проверила. Неистовое сердцебиение? Перепроверила.

Подготовка заняла всего лишь двадцать минут. А вот остаток ночи — совсем другое дело. Я включила свою стереосистему возраста динозавра — находка на распродаже домашних вещей, проводимой в гараже — свернулась клубком в кровати и выключила свет. Лана тихонько проникновенно напевала о мужчине на миллион долларов с опасными изъянами.

"Я не могу быть с тобой... Ты должна начать жить собственной жизнью."

Его сиплый голос отражался эхом в моей голове. Я сделала музыку громче, чтобы заглушить его, боясь пережить ещё один ночной кошмар. Но моё сердце колотилось быстрее, чем его удары могли быть сосчитаны. Я декламировала периодическую таблицу вдобавок к звучащей музыке, в попытке успокоить своё сердце. Это не помогло, и я понимала почему. Потому что дело было вовсе не в нервах. Дело было в испытываемом ужасе. В ужасе от того, что он пробудил меня, и поэтому я теперь могу испытывать слишком сильные чувства. От того, что он спасает меня от призраков, лишь для того, чтобы преследовать меня. От того, что он даёт мне свободу, хотя я никогда ещё не чувствовала себя настолько сильно связанной.

От того, что всё это по-прежнему конец, а вовсе не начало.

Глава 29

Суть Сделки

Я проснулась от синхронно-прозвучавших стука в мою дверь и звонка будильника. Не успела я даже глазом моргнуть, как Реаган вломилась внутрь комнаты со щипцами для завивки волос в руках.

— Это твоя первая сделка на миллион долларов, и ты будешь выглядеть на миллион баксов, — захихикала она.

Я зевнула и села.

— Отлично, Рег. У нас есть ещё три часа. Так что делай своё грязное дело. Или искусное дело.

После того, как я приняла душ, она вплотную занялась моими волосами. Всё это время, она забрасывала меня ценными наставлениями с невероятной скоростью.

— Держись поближе к Дентону. Не садись рядом с Айденом, потому как ты сразу же почувствуешь аромат его одеколона, и тогда у тебя возникнет сложная проблема. Если ты станешь вся такая разгорячённая и взволнованная, произнеси про себя, к примеру, "Аве Мария" и задумайся о своих месячных. О вздутие живота, судорогах, работе. Также старайся не оставаться с ним наедине. Таким продвинутым парням достаточно всего несколько минут, чтобы уломать женщину. Поэтому, если он попытается выкинуть нечто типа такого как "Элиза, позволь мне показать тебе свой кабинет", ты отвечаешь "спасибо, но нет", ведь как только за вами закроется дверь кабинета, ты пропала. Ярость в таких ситуациях очень эффективна. В тебе ещё хоть чуток ярости осталось? — спросила она, размахивая щипцами для завивки надо мной, словно мечом.

Я покачала головой.

— Нет. Довольно сложно сердиться на мужчину, который спасает твою жизнь.

— Конечно, но не похоже, чтобы он занимался благотворительностью. Он получает поистине крутое изобретение, в обмен на то, что ты инвестируешь деньги в его же компании, так что он ничего не теряет. Именно поэтому, сегодня ты можешь войти туда с высоко поднятой головой, — продолжила она, указав на меня щипцами, как будто я подумывала о ползании по полу в ногах Айдена.

Я кивнула, и в большем притворстве она и не нуждалась. Она продолжила:

— Ладно, давай попрактикуемся. Я — Айден, безусловно, — она прочистила горло и понизила свой голос в попытке — но не сумела — сымитировать тембр голоса мистера "Грех". — Элиза, мы должны это отметить сегодня вечером. Я владею клубом для мультимиллионеров, и стол там парит над поверхностью воды, и десять тысяч свечей окружает его, а единороги служат официантами. Не хотела бы ты пойти?