Тридцать ночей (ЛП)

Его пожатие единожды сжалось сильнее — почти болезненно — а затем он выпустил мою руку.

*****

Дентон подбросил меня до дома. Всю дорогу он анализировал плюсы и минусы делового предложения Айдена. Услышала я лишь половину из всего этого. На ступеньках навстречу мне выбежал Калико, и я неважнецки почесала его голову. Он бросился прочь от меня, выглядя при этом обиженным.

Когда я вошла внутрь апартаментов, я увидела плакат, висящей над дверью в гостиную комнату. "ПОЧУВСТВУЙ СЕБЯ НА МИЛЛИОН". Повсюду на нём были изображены знаки доллара, американские флаги, сердечки и смайлики. Реаган! Я окликнула её, но листочек для записей на телевизоре сообщил мне, что она была на стажировке.

Я прямиком направилась к нашему книжному шкафу за учебником по клинической психологии. Я перелистывала страницы до тех пор, пока не нашла интересующий меня раздел. В процессе прочтения, я кратко конспектировала ключевые слова на листочек бумаги.

Морпех

Пять лет — с 1998 по 2003

Боевые действия. Вполне вероятно: Афганистан и Ирак

Обособленность

Сверхбдительность

Контроль

Ночные кошмары

Гипертимный – "взрывной" характер

Ярость

Ожесточённость

Комплекс вины ("я не должен")

Мерцающий свет (Предупредить его о чьём-либо присутствии?)

Состояние повышенной боевой готовности на определенные триггеры ⁴⁸ — шум, дорожное движение, сигналы автомобилей, вспышки камер, новые места

Отрешённый взгляд (Ретроспективы? Воспоминания?)

Физическая дистанция; последним проходит через дверной проём; спина никогда не бывает экспонированной; никого не допускает себе за спину; не желает находиться в местах скопления людей (Почему?)

Предрасположенность: эйдетическая память

Все симптомы сходятся. Типичный случай. У Айдена Хейла посттравматическое стрессовое расстройство (далее по тексту: ПТСР). Судя по всему, в тяжелой форме. Какой бы ужас он не пережил во время боевых действий, это никогда его не отпускало.

Что же заставило его пойти по военному пути? Я не знала. Чем бы это ни было, он вернулся живым, но травмированным. Но та дисциплина, что он познал, в сочетании с его природным интеллектом, позволили ему подняться на самый верх.

И какой ценой? Одиночество. Самоизоляция. Может именно поэтому он не может позволить себе никаких отношений со мной.

Я услышала три отчётливых неторопливых стука в дверь. В них отсутствовала женственность Реаган или дружелюбие Хавьера. Я посмотрела в дверной глазок. Новая жизненная энергия обожгла мои вены. Я открыла дверь.

Айден рукой опирался о дверной косяк. Его взгляд был опущен вниз на мои ступни. Затем его глаза начали своё странствие вверх по мне, дюйм за дюймом, до тех пор, пока не встретились с моими глазами. Его глаза горели синим пламенем.

— У тебя есть все основания захлопнуть эту дверь перед моим носом. Но не побудешь ли ты чудом, каковым я тебя считаю, и не позволишь ли ты мне войти?

Глава 31

Правда

Я отступила к стене фойе и кивком пригласила Айдена войти. Он вошёл внутрь и остановился передо мной. Его лицо было мертвенно-бледным, исключением был свет, пылающий в его глазах.

— Спасибо, — сказал он.

— Было бы за что.

Я закрыла дверь и повела его в нашу гостиную комнату. Он последовал за мной, его тихие шаги были тягостными. Он нырнул под носящий название "миллион-долларов" плакат Реаган, прошёл мимо софы и затем остановился в самом центре комнаты, за пуфиком.

— Присесть не хочешь? — спросила я. — Или что-нибудь выпить?

Он покачал в отрицании головой и начал расхаживать по комнате. Налево, направо. Налево, направо. С каждым шагом, он то входил, то выходил из луча солнца, льющегося через окно. Не зная как поступить, я присела на подлокотник софы, прислушиваясь к шороху его костюма.

Он схватился за свой лоб так, словно хотел распороть его. Я попыталась придумать, что ему сказать, но интуитивно понимала, что не должна этого делать. Он был на самом краю пропасти, и либо он прыгнет туда по своей собственной воле, либо нет. Он перестал мерить шагами комнату и пригвоздил меня своим взглядом.

— В тот самый миг, когда ты уснула в моих руках в нашу первую ночь, я решил, что попытаюсь быть тебя достойным. И даже если не заслуживать тебя, то, как минимум, постараюсь быть достойным мысли о тебе, — слова потоком хлынули из его уст.

— Я касался твоих волос, твоего лица. Ты улыбалась, но затем в ужасе начала стонать "шесть-ноль-два, шесть-ноль-два". У меня не было никакого представления, что это могло бы значить, но я понимал, что ты была в беде, как и понимал, что не важно, что это было, я попытаюсь тебя спасти. Спасти от всего, особенно от самого себя, — он стиснул зубы, и, пробежавшись рукой по волосам, обхватил ею себя сзади за шею.

— Ты заслуживаешь лучшего, Элиза. Кого-то кто излечит тебя, а не потянет за собой вниз в пропасть. Кого-то нежного, а не яростного. Лучшее для тебя — это отпустить тебя.

— Но я эгоистичен. Я продолжал говорить себе "ещё один день, всего лишь один день. Я буду излишне аккуратен, всегда буду настороже, никогда не повернусь спиной". Проблемой стало то, что я не принял во внимание твоё влияние. Весь мой уклад, все мои правила, всё испаряется, когда ты рядом, — он прожестикулировал пальцами в воздухе. — Хватило просто подержать тебя в своих руках несколько минут, и я исчез... Вот так просто, элементарная ошибка, и это могло бы быть смертельно, — на последнем слове тон его голоса внезапно повысился, заставив меня подпрыгнуть.

— Смертельно? — ахнула я. — Почему? Какая ошибка?

Его руки сжались в кулаки.

— Я уснул, Элиза... Ты и понятия не имеешь, как близка была к тому, чтобы пострадать.

Он резко втянул воздух и отвёл взгляд в сторону. Его глаза сосредоточились на окне. Его стан содрогнулся, будто он увидел нечто ужасное в своих мыслях.

Но я расслабилась, когда, наконец, поняла.

— Ты подразумеваешь свой ночной кошмар? Айден, со мной всё было хорошо. Со мной ничего не случилось.

Тотчас его челюсть сжалась.

— Да. По невероятной, чистой случайности, — его голос был грубым, гневным. — Если бы ты прикоснулась к моей спине, вместо моего лица, или обняла бы меня руками, я бы напал на тебя, и неизвестно, чтобы сделал с тобой, пока не стало бы слишком поздно, — его глаза, не моргая, зацепились взглядом за исцарапанный деревянный пол.

Озноб просачивался сквозь мою кожу, пробирая до самых костей. Это был порыв страха, если быть честной. Да, ПТСР несёт с собой ночные кошмары и ретроспективы, но это звучало иначе.

— Почему ты напал бы на меня? — я постаралась придать силу своему голосу, но он всё равно прозвучал приглушенно.

На необозримое мгновение он поднял на меня взгляд. Извечно присутствующие тектонические плиты в его глазах замедлили свой ход, пока вовсе не замерли на месте.

— У меня рефлекс Моро⁴⁹, Элиза. Никто не может подкрадываться ко мне сзади или прикасаться к моей спине, неважно, сплю я или бодрствую... Если кто-то сделает это, я разорву его в клочья или переломаю все кости, как я и поступил со своей собственной матерью, после моего возвращения из Ирака... И всё потому, что в одну из ночей она попыталась разбудить меня из-за ночного кошмара. Точно так же, как сделала это ты, — его голос упал до шёпота, и он снова перевёл глаза на окно, устремив свой взгляд вдаль за оконное стекло.

Его глаза блестели жидкой пеленой. Его правая рука сжалась до белого каления, а его мышечный стержень завибрировал под подогнанным специально под него пиджаком. Точно так же, как это происходило с ним во время его ночного кошмара.