Проект «Пианист» (ЛП)

Оказавшись одна, Хани три раза стукнула лбом о дверцу холодильника, отругала себя и вернулась с двумя большими бокалами красного.

– Я купила вина, – сообщила она, ставя ношу на стол. – Шираз. Австралийское.

– Хоть закусок не принесла? – сухо спросил Хал.

– Нет. – Хани присела рядом с ним, стараясь не касаться и жалея, что не работает телевизор, потому что тишина мучила, а теперь включать его было бы грубо, словно Хал ее утомляет.

Он отпил вина, и Хани последовала его примеру.

– Ну, как прошел день? – спросила она, чувствуя себя глупо.

Хал медленно снял очки и неверяще уточнил:

– Серьезно? Ты так это хочешь сделать? А потом что, о погоде поговорим?

– Хал, это просто беседа.

– Я сюда не беседовать пришел. Пошли в спальню.

Ого.

– Полегче, пещерный человек. А то еще на плечо закинешь. – Когда ответа не последовало, она встала и проворчала: – Ладно, принесу вино туда.

Хал пробрался в спальню и сел на краю кровати, словно экспонат в выставочном зале. Большая темная мрачная фигура в светлой комнате.

Поставив бокалы на тумбочку, Хани нервно оглядела Хала.

– Что на тебе надето? – спросил он.

Она удивленно распахнула глаза. Хал в мгновение ока переключился с пещерного человека на любителя секса по телефону. Ну и как отвечать?

– Э… ну, я в черном платье с молнией по всей спине, чтобы проще было снимать, – промурлыкала Хани, крепко зажмурившись от смущения. – И… у меня новое белье. Я выбрала его для тебя. Оно…

– Просто сними все и ложись на спину.

Хани взяла бокал, одним махом все выпила и села на другой край кровати. Последний раз ей такое говорил гинеколог.

– Хал. Давай ляжем рядом, но я пока в одежде. Для меня мы слишком спешим, ясно?

Хани как-то не предполагала, что об этом придется говорить. Предыдущие встречи с Халом были медленными и сексуальными, но сегодня все шло не так.

Она улеглась на подушках, и Хал устроился рядом, уставившись в потолок.

– Довольна?

– Не особо. Мы сейчас похожи на глубоко женатую пару.

– Если разденешься – будет намного проще.

Наряжаясь к вечеру, Хани подсознательно рассчитывала доставить ему тактильное удовольствие, чтобы Хал наслаждался, снимая с нее платье и белье.

– Я… я купила повязку на глаза. Хочешь, надену?

Господи, она слово официантка в кафе, интересующаяся, не добавить ли двойную порцию сливок в эспрессо.

– Не особо. Раздевайся.

Ну вот. Совсем не впечатлился.

– Может, хоть поцелуешь сперва?

Хал помедлил.

– Я как-то не рассчитывал.

– Что?

– Ну это же не свидание, помнишь?

– Но ты же не к проститутке пришел! Поцелуй меня! Я на сто процентов уверена, что без поцелуя не кончу.

Хал вздохнул, перекатился так, что наполовину накрыл ее собой и вдавил в матрас. Затем склонил голову и слегка коснулся губами ее губ, задержавшись всего на пару мучительных мгновений.

– Вот. Ну так что, ты разденешься, или это платье задирается достаточно, чтобы трусики снять?

– Хал, бога ради! – фыркнула она. – Не такого я от тебя ожидала!

– Нет? А чего?

– Не знаю. Чуточку романтики? Знаю, это ненастоящее свидание, но хоть притвориться-то можно?

– Хочешь, чтобы я тебе лгал?

– Да. Я хочу, чтобы ты мне солгал, – заявила Хани к собственному удивлению. – Скажи, мол, весь день только и думал, что о нашей встрече. Сними с меня платье и скажи, как я сексуальна. Скажи, что возбуждаю тебя. Тебе необязательно все это чувствовать, и потом мы больше никогда об этом не вспомним, но здесь и сейчас – солги мне.

Хал уронил голову и снова прильнул к ней, на этот раз горячо и страстно. Накрыв Хани своим телом, он обхватил ее лицо руками и углубил поцелуй до предела. Она обхватила его руками и попыталась стащить рубашку, чтобы добраться до теплой кожи.

– Ты знаешь, что заводишь меня, Ханисакл, – выдохнул Хал ей на ушко.

Она выгнулась навстречу. Хал нащупал молнию, расстегнул ее и подвинулся, снимая с Хани платье.

– И ты сладкая, словно богиня секса, – продолжил он, снова целуя ее, медленнее, проводя пальцами от впадинки между ключицами до пупка.

Лжет? Судя по реакции его тела, признание было чистой правдой.

Хани коснулась пуговиц его рубашки, но Хал замер и накрыл ее ладонь своей.

– Нет. Только ты.

Хани открыла глаза.

– Что?