Убийственные болоньезе

— Не любите? — спросил Георгий.

— Не курю.

— Это не просто перекур, это целый ритуал. Возьмите, — снова открыл хьюмидор Георгий.

— Пожалуй, откажусь еще раз, ритуал этот напоминает мне о Билле и Монике, очень поучительно для политиков, да и для бизнесменов тоже, — бросил намек Давид, поймет — хорошо, не поймет — ему же хуже.

Георгий рассмеялся, не понял, потому как, оставив Давида в курительной, незамедлительно направился разыскивать Тину. Мавр сделал свое дело.

Тина не приближалась к кружку матрон, не интересовал ее и кружок, молоденьких жен и дочек, от моделей, фланирующих по залу, она отворачивалась, как от чумных, боялась окликов и приятельских объятий. К тому же отказала уже двум претендентам, вальс и румбу простояла около стены, ожидая Георгия, или хотя бы Давида и уже начинала кипятиться. Георгий подошел со спины, она его не видела, но вдруг почувствовала чье-то горячее дыхание на своей шее.

— Скучаете? — спросил он, понизив голос.

— Ничуть, — ответила Тина не оборачиваясь, тем самым давая понять мужчине, что ждала его.

Появление Георгия внесло оживление в ряды дам, особенно дочерей, считай что первый жених в городе.

— А где же ваш кавалер? — спросил кумир женщин.

— Подозреваю, около своего дядюшки, — усмехнувшись, ответила Тина.

— Я ни за что бы не променял общество такой девушки как вы на скучнейшее общение в мужском кругу.

Завистливые взгляды гостий разглядывали Тину, меж дамами началось обсуждение ее туалета и драгоценностей.

— Они бизнесмены и этим все сказано, — она обернулась к Георгию и кокетливо, назло сплетницам, поправила выбившуюся из прически прядь.

— Ну, раз так, позвольте мне за вами поухаживать. Имею честь пригласить вас на танец, — Георгий подал Тине руку и вывел ее на паркет.

Дамы чертыхнулись про себя, и замерли в предвкушении новой темы для обсуждения.

Каков он как танцор? А она?

Он действительно хорошо танцевал, чувствовал ритм, и Тина отдалась приятной мелодии и скольжению в объятьях умелого мужчины. Они привлекли всеобщее внимание, красивая, молодая пара. Принц и Золушка. Тина помнила об этом, и после финальных аккордов, заявила, что в зале ужасно душно.

— Предложить вам шампанского со льдом? — спросил принц.

— Предложите свежего воздуха, — ответила скромница.

— Второй этаж, поднимайтесь, — шепнул он, — я только захвачу шампанское.

Тина бросила взгляд по сторонам, Роза Исааковна была увлечена перетиранием косточек с дамами, собравшимися в кружок у игрального стола. После ухода Георгия интерес дам обратился на оставшихся кавалеров, составились пары и танец начался.

Выйдя из бальной залы, Тина взошла на мраморную лестницу, ведущую на второй этаж особняка. Поднявшись на площадку, она была остановлена охранником.

— Эй, эй, — раздался голос Георгия, — это моя гостья.

За Георгием следовал официант с шампанским и бокалами. Георгий открыл дверь в боковую гостиную и, выпроводив официанта, бросил охраннику:

— Ты нас не видел.

Так Тина осталась наедине со своим принцем. Лови момент!

Глава двадцать третья

План созрел моментально, как только закрылись за Георгием тяжелые двери боковой гостиной, большие в пол окна которой выходили на балкон второго этажа, опоясывающий весь особняк.

— Здесь прохладней и нет суеты. Шампанского? — спросил он у Тины.

— Пожалуй, — ответила она и присела на диванчик, обитый пастельных тонов гобеленом. Георгий подал ей бокал и пристроился рядом.

— Вы меня волнуете, Тина — с места в карьер начал он, Тина немного опешила от такого старта.

— Георгий, я, как бы, с молодым человеком… — неловко начала она.

— Как бы, — усмехнулся он, завладев ее рукою, — Давида больше интересуют дела, чем его девушка.

— Не совсем так, — попробовала разъяснить ситуацию Тина, но оставила свою ладонь в его руке.

— Я бросил отца, гостей, для того, чтобы побыть с вами, пока наши бизнесмены обсуждают свои проблемы, — перебил он, желая поднять себя в ее глазах.

„На этом я тебя и поймаю, милый друг“, подумала Тина и ответила Георгию:

— Я оценила это. Правда.

Принц сбросил многообязывающую корону и начал признания, поглаживая Тинкины пальцы.

— Вы мне нравитесь. Понравились сразу же, с первого взгляда, — удерживая ее запястья, он потянулся к губам. Девушка попыталась отстраниться, но не тут-то было! От близости Тины Георгий утратил благоразумие, стал настойчивее, резко притянув Тину к себе, крепко обнял ее за талию, и коснулся губами ложбинки меж ее грудей.

— Какая нежная…

— Не надо, — прошептала она.

— Я буду жалеть, если не сделаю этого… — ответил он, поднимая на Тину шалые глаза.

— Нет, — она хотела остановить его руку, уже скользящую по бедру, и задирающую подол платья. Георгий будто не слышал ее, навалился всем телом, больно сжимая грудь, и путаясь в подвязках чулок.

— Нет! — уже крикнула она, с силой отталкивая его.

— Почему нет? — он слегка ослабил объятия, все еще прижимаясь к Тинкиному бедру возбужденным органом. — Да почему же? — непонимающе снова спросил он.

Тина отстранилась от мужчины, провела ладонями по шелку платья, поправила колье в вырезе декольте. Коснулась пальцами выбившихся прядей.

— Прическу испортил… — сказала она и мгновенно вынула шпильки, поддерживающие рыжую волну. Волосы рассыпались по плечам, преображая и без того безумно искусительную девушку. Георгий взял ее за подбородок и смотрел, не отрываясь, на лицо, в рамке золотых волос.

— Не зря говорят, что волосы — это главное женское электричество… — восхищенно выдохнул он и приблизил свои губы. Тина позволила себя поцеловать. Поцелуй закончился лобызанием Тинкиных коленей, борьбой за уступку каждого сантиметра ее бедер и разрывом кремового цвета чулок.

В дверь постучали. На диване замерли и посмотрели друг на друга.

— Вас отец разыскивает, — глухо прозвучало за дверью, и послышались торопливые шаги.

— Георгий, вызови такси, мне нужно уехать, — сказала Тина, усмиряя взволнованное дыхание после смелых ласк Георгия.

— Тина, что за блажь? Мы еще… — он явно не хотел отпускать ее, находясь в крайнем возбуждении.

— Я не могу появиться в таком виде перед Давидом, его родственниками, твоим отцом, — и, поймав его удивленный взгляд, пояснила, — прическа погибла, помада размазана по лицу, да и платье… мятое. Поеду домой, проведу остаток ночи в одиночестве.

Тина смотрела на Георгия обуреваемого желаниями продолжить любовную игру и не обидеть отца.

— Но… — выдавил он, прикидывая, каким образом удержать Тину здесь.

— Просто вызови такси и присоединяйся к мужчинам в курительной.

Вот тут-то и пожалел Георгий о неосмотрительно произнесенной фразе о жертвах принесенных им ради Тины. Выходит он ничем не отличается от всех сидящих внизу?

— Детка, как ты могла подумать? Я сам отвезу тебя, — наконец решился он.

— О, Георгий, ты настоящий мужчина! — Тина обняла его за шею, и для затравки вновь позволила его рукам пробежаться по ее разгоряченному, не остывшему после поцелуев, телу.

Далакян сидел в своем автомобиле на достаточно приличном расстоянии от особняка Айвазяна. Ноябрь, в машине включен обогреватель, в тепле, под шутки радиоведущих и музыкальные вставки, хочется вытянуть ноги и закрыть глаза. Сегодня весь штат Дурбинского агентства был в деле, пара служащих трудилась на празднике у Ноя, проводилась фотосъемка его подручных, а заодно и приглашенных гостей. Праздник еще был в самом разгаре, и Далакян, слушая „Юмор-FM“, жевал сэндвич, приготовленный сердобольной Танечкой. Тяжелый выдался денек, и сколько еще предстоит! По своему опыту Далакян знал, что подробности таких мероприятий еще не раз помогут в его деятельности. Кто с кем, кто кому, да и иерархическую лестницу местных группировок можно понаблюдать в жизни, не прикрытую будничной деятельностью. Охрану близлежащей территории хозяин организовал хорошо, Далакяну пришлось несколько раз менять местоположение, но на работе это не отражалось, они просто переезжали с места на место, оставаясь в зоне наблюдения. К утру Дурбин обещал подогнать смену, пристальное внимание обеспечено Айвазяну примерно до полудня следующего дня, если не произойдет ничего сверх ожидаемого. Вдвоем было бы куда проще, можно поспать да и развлечь себя разговором, но Дурбин принял решение мобильного наблюдения, а агентов не так уж и много, чтобы вести его в паре. Далакян давно вырос из агентов, но дело Айвазяна-Бернса было его личным, и он считал своим долгом принять активное участие. На торпеде зазвонил долго молчавший мобильный.