Даже если вам немного за тридцать (СИ)

- Вот это да! - сказала Лиза, ей очень нравился дядь Володя и она подумала, что женщина в любом возрасте имеет право попытаться быть счастливой.

- Лизочка, так ты не против? Я так боялась тебе сказать! Ты так любила папу!

- Мама, ну что ты говоришь! Папы нет уже шесть лет! Мама, одиночество -- это страшная штука. Я так боялась, что оставляю тебя одну. А теперь буду спокойна. Я так рада, правда! Мааам? А какая боевая свекровь у тебя будет! Надеюсь, ты понравилась бабе Ульяне?

Они обе расхохотались. Лиза с Костиком провели весь день дома, играя, читая и дурачась. Вылепили очень красивого снеговика в саду и попросили у Оксаны Ивановны морковку, чтоб сделать ему нос. Снеговик получился очень красивым, Лиза запечатлела его на фото, вместе с румяным Костиком.

Потом они побегали наперегонки с Вебером. Вебер скучал по Косте и так радовался его приезду, что с разбегу разрушил снеговика. Лиза не стала ругать огромного, добродушного псину и вынесла ему две котлетки под осуждающим взглядом Оксаны Ивановны.

День промелькнул быстро. Оксану Ивановну отпустили в двенадцать. Лиза заскочила в дом и увидела два пропущенных звонка от мужа. Она набрала его:

- Склеротик мой любимый! Ты чего бутерброды забыл в холодильнике? Голодаешь?

- Нет, моя королева. Я позавтракал и даже пообедал в кафешках на трассе. Благо, это теперь не проблема. Лиза, я задержусь на пару дней. Остановился в мотеле на окраине Киева. В центре там теперь лучше не появляться... Ты там, смотри, береги себя и Костю.

- Да у нас все спокойно, Николя! Это ты там будь осторожнее! А почему ты так говоришь?

- Лиза, завтра -- День Соборности Украины. Будет грандиознейшая потасовка и куча провокаций. Больше я по телефону тебе ничего сказать не могу.

- Понятно. Дашков, пожалуйста, будь умницей. Не лезь туда.

- Лиза, я тут по совсем другим делам. Но я не глухой и не слепой. Возможно все, что угодно.

Они попрощались. Настоение у Лизы пропало совсем. Что-то назревало. И Дашков знал об этом. Она посмотрела новости и огорчилась еще больше. Медовый месяц здорово отвлек ее от ситуации в стране, но теперь она опять постепенно возвращалась в реальность.

Праздники закончились, и Майдан пошел на второй круг протестов. К тому же бездарные депутаты приняли очередной идиотский закон, ущемляющий права демонстрантов, а именно: не собираться в компании больше трех, не ехать кортежем, превышающим пять автомобилей, не носить каски и т. д. Возмущенные киевлянки вышли на улицы с кастрюлями на головах, показывая свое отношение к происходящему.

Полтавчане прикалывались над Яныком и его законотворческими перлами. При встречах они говорили:

- Ого! А чего это порядок нарушаем? Собрались, понимаешь, втроем... Вам что, законы не писаны?

Эту власть уже никто ни во что не ставил. И Лиза поняла, что падение Яныка -- это просто вопрос времени.

Полтавский Майдан оживился. Сюда приходило все больше людей и все более воинственно настроенных.

Дашков не ошибся. Утро Дня Соборности Украины началось убийством демонстрантов. Был убит двадцатилетний армянский парень, родом из Днепропетровской области, сын беженцев из Нагорного Карабаха. Потом застрелили еще двух молодых людей. Лиза вообще не выключала телевизор, постоянно перещелкивая каналы с "1+1" на "5-й канал". Повсюду шли страшные столкновения. Прекрасное, чистое, иконописное лицо убитого армянского парнишки так и стояло у Лизы перед глазами. Она проревела весь день.

В здание КМДА массово относили раненых. Врачи Майдана -- героические медики со всей Украины - боролись за жизни демонстрантов. "Скорые" не всегда могли подъехать к Майдану и помочь раненым. К тому же, протестанты отказывались ехать в медучреждения, так как участились случаи похищения людей из больниц и дальнейших их пыток и убийств в киевских лесах. Беркутовцы пробивали людям головы, демонстранты кидали в них коктейли Молотова. Столкновенния стали очень серьезными. У беркута тоже появились жертвы.

Лиза опухла от слез и ужаса. Но не могла заставить себя выключить телевизор. Какой-то сумасшедший польский журналист носился по Грушевского, лез в самое пекло со своим микрофоном и вопрошал беркутовцев: "Разве ты не украинец? Тебе что, не жалко своих граждан?" Лиза заметила, что хорошо понимает польский язык.

Началась настоящая бойня. "Правый сектор", круто вооруженный коварным Западом деревянными щитами и палками, лез на "беркут" отбивать своих. И, самое интересное, отбивал. Вот что значит дух! Женщины Майдана, вооружившись кирками, лопатками и даже кухонными ножами, разбирали и расковыривали брусчатку. Их ногти с модным маникюром превратились в кровавое месиво. Булыжник -- вечное оружие пролетариата...Киевские студенты и студентки посменно приходили на Майдан, делать коктейль Молотова. Бензин проносили всеми правдами и неправдами, даже в студенческих рюкзачках, в бутылочках из-под "Кока-колы". Много бензина тайком проносили через посты и киевские журналисты.

День и ночь протестанты на Майдане били палками в здоровенные железные бочки. Киевляне уже привыкли к этим звукам. Это был старый козацкий обычай, взятый у османов -- идти в атаку под бой барабанов.

В ночь очередной зачистки Майдана, протестанты облили бензином шины и подожгли их. Господь был на стороне Майдана. Ветер был сильным и дул только в сторону беркутовцев. Атака провалилась. Дышать было просто невозможно. Это очень едкий и ядовитый дым.

Киев - настоящий город-герой! Сколько он вынес на своих плечах в эти дни! Поджоги и погромы. Вонь вечногорящих шин! Атаки "беркута". Кормежка многотысячного Майдана. Неудобства передвижения по городу. Банды титушек в лесах. Разграбленные магазины и рестораны. Каждую ночь, у особенно активных киевлян, сжигали автомобили. До двадцати в сутки. Но киевляне стояли и не сдавались!

"Какие у нас люди! - восхищалась Лиза - Да ни одна страна в мире не способна на такое! Кишка у них тонка! А киевляне -- вааще крутые! Они ведь и князей своих убивали, случалось".

Скандал с российской "Альфой", пытавшей украинцев в лесах под Киевом, был колоссальным. Несколько человек с Майдана выжило и сообщило о странном, неукраинском акценте допрашивавших и пытавших их людей. Порядочные представители правоохранительных органов начали расследование, но очень быстро его прекратили. Следы вели в белокаменную, и ментов, пытавшихся что-то выяснить, быстро прикрыли.

Однако, поговорив с Николя, и поразмыслив, Лиза решила, что не стоит так уж слепо доверять телевидению. Не факт, совсем не факт, что это была "Альфа". В событиях, происходивших в Киеве, явно просматривалась третья сила, а, может, и четвертая, а то и еще больше. Она впервые задумалась, что колоссальный подъем народного духа в Украине, может быть запросто использован многими странами в своих, собственных интересах.

Лиза заболела. По-моему, это был бронхит...Хотя, она почти не кашляла. Она не очень хорошо помнила, что она ела, спала ли она. Время остановилось на экране телевизора. Кто-то звонил ей...Она что-то отвечала...

Анна Григорьевна привезла ей лекарства и забрала к себе Костика. Оксана Ивановна вызвала врача. Лизе дали больничный, и назначили антибиотики. Вроде бы она пила что-то....Или не пила?...Не важно.

Дашков вернулся двадцать седьмого, вечером и ужаснулся. Лиза похудела на четыре килограмма, ее волосы сбились в один непонятный колтун, их никто не мыл и не расчесывал, она ничего не ела, только без конца пила чай, спала плохо, почти не выключала прямую трансляцию с Майдана и вообще была в жутко депрессивном состоянии. Это его-то Лиза! Веселунья и хохотунья! Он немедленно отключил антенны и запретил ей смотреть телевизор. Потом повез к своему врачу.

Через три дня ей стало намного лучше. В последний день января Дашков привез ей корзинку с необыкновенно красивой персидской голубоглазой кошечкой. Впервые за эти дни, Лиза улыбнулась. Она очень любила кошек. И теперь, когда было совсем тошно, она звонила Костику или играла с Маркизой. Они с Дашковым, не сговариваясь, дали котенку такое имя.