Безвозвратно (ЛП)

Когда мои веки налились тяжестью, моя оборона снова спала.

― Я очень сильно поссорилась с сестрой, и мы едва разговаривали с тех пор.

― Ты с этим разберёшься, ― сказал он, стягивая волосы в сложный узел.

― Сможем ли мы? Это была даже наша не первая серьёзная ссора. Она получала всё, что только хотела, и как только что-то шло не так, как ей хотелось, она бежала кому-нибудь жаловаться ― наши родители, бывший… Это превратилось в бесконечный круговорот. Она переехала со мной, и между ней и моим лучшим другом Питером завязались серьёзные отношения. И вот тогда всё пошло под откос.

Он разгладил прядь волос и переложил её мне за плечо.

― Что произошло?

Я покачала головой, начиная чувствовать себя слишком сонной для нахождения в вертикальном состоянии. Я не собиралась рассказывать о своей семье, о жизни до этого.

― Это не настоящая жизнь (прим.: имеется в виду то, что прошлое не имеет отношения к настоящему, это две разных жизни).

― Давай, Сахарочек, ты это начала, ― Кирк отложил расчёску и обнял меня.

Я закрыла глаза и утонула в его тепле.

― У меня всегда что-то было к Питеру, но им было хорошо вместе. Не знаю, что произошло, но она начала зависать с бывшим. Потом Чейз поругалась с Питером и ушла со своим бывшим, просадив половину денег за ренту на выпивку. Мы поругались из-за этого, и она переехала обратно к матери с отцом. Она хотела моих извинений. Я — её. Мы не предприняли никаких действий.

― Представляю, если она хотя бы на половину так же упряма, как и ты.

― После нашей ссоры она узнала, что беременна… это я тоже не слишком хорошо приняла, ― чувство вины скрутило мой желудок, и я больше не могла этого выносить. Мне не хотелось думать о вещах, которые я не могла исправить ― особенно о тех, исправить которые, у меня может не быть шанса. Я застонала и, опираясь на спинку дивана, поднялась.

― Ты собираешься оставить мои волосы в таком виде?

Мне удавалось оставаться в сознании, пока Кирк следующие полчаса распутывал все узлы в моих волосах, и они снова рассыпались по моим плечам гладкими, ровными прядями.

― Ты хороший, ― пробормотала я, сворачиваясь в клубок у его груди.

― Постарайся поспать, ― он поцеловал меня в макушку и накрыл меня одеялом.

― Держи кошмары подальше.

Я проснулась, лежа на коленях Кирка, и посмотрела в его сверкающие, голубые глаза.

― Над чем ты смеёшься? ― спросил он.

― Никаких сновидений в этот раз, ― солгала я.

Уголок его рта приподнялся, и я подозревала, что он видел меня насквозь. Он спас меня и защищал. Не будет преувеличением, если я скажу, что чем больше узнавала его, тем больше он мне нравился.

Это также меня пугало.

Кирк сказал, что будет только тяжелее в долгосрочной перспективе, потому что он никогда не планировал этого для нас. Я — его, пока он не закончит работу, и потом я снова буду сама по себе. Один на один со своими воспоминаниями и кошмарами.

― Вернись ко мне, ― сказал Кирк, проводя большим пальцем по моим губам.

― Я здесь.

― Твой разум нет.

Я не хотела, чтобы мой разум был тут. Кирк теперь слишком легко ломал мои защитные барьеры, но я выдавила улыбку на своём болезненном лице.

― И так, что дальше, босс?

― Ты лечишься.

― У тебя не будет неприятностей из-за…

― Я сказал тебе, что не будет. Собрание касалось других. Нам придётся иметь дело с каждым, кто не заслуживает доверия. Скоро, ― он вздохнул, ― Майло возвращается через две недели. Росс сказал, что придержит это пока, чтобы мы могли закончить с зачисткой. Думаю, он обеспокоен сохранением работы, после всего этого.

Это были самые пугающие хорошие новости, которые я когда-либо слышала.

― Это значит, что у тебя появится шанс. Нам просто нужно играть свои роли ещё пару недель.

Помучиться пару недель… а потом я потеряю его.

Я сказала себе прекратить зацикливаться на этом и запомнить, что всё, что между нами произошло — не реально. Это результат обстоятельств. Не было никаких гарантий, что мы двое сошлись бы за пределами всего этого. Дьявол, не было ничего, что могло бы свести нас вместе в другой ситуации. Если бы мы зашли в бар месяц назад, я бы даже не повернула голову в его сторону, и сомневаюсь, что он сделал бы это.

Какая бы связь не была между нами, она была не настоящая.

И ей не суждено было продолжаться.

Глава 17.

Посвящение

После спокойной недели, я знала, что бессмысленно выдавать желаемое за действительное, что вряд ли на выходных нас никто не побеспокоит, и стук в дверь ранним вечером это подтвердил. Я завернулась в одеяло и вжалась в диван так, чтобы меня никто не мог увидеть. Я вся была ещё покрыта набухшими синяками, и изнасилование Гейба и его людей сделало меня ещё более антисоциальной, чем обычно.

Кирк понимал меня, но я сомневалась, что кто-нибудь ещё, и уж точно не Росс. Он был единственным человеком, которого мне было невыносимо видеть. Не считая воскресшего Гейба, но он был частым гостем в моих снах.

Я едва слышала приглушённые голоса, потом дверь закрылась.

— Это для тебя, — сказал Кирк, протягивая коробку.

— Если только это не шоколад, отправь её обратно, — у меня ушло много времени, чтобы сесть, и когда Кирк занял своё место в конце дивана, я положила голову ему на колени.

— Это от Росса, — он положил её мне на живот, но я убрала от неё руки.

— Определённо, отправь её обратно, — я была уверена, что не особо нравлюсь Россу, и Кирк сейчас был у него в немилости. Возможно, больше, чем он был готов признать.

Мне хотелось узнать детали, чтобы знать, чего ждать, но ещё больше мне вообще ничего не хотелось знать. Мне не хотелось знать, кем Кире является на самом деле, чтобы бороться с вещами, которые нам обоим приходилось делать, чтобы выжить.

Всё было достаточно плохо, когда я беспокоилась только о себе. Теперь же, я боялась сделать что-то, что могло его разоблачить.

— Просто открой её, Серебро. Это не может быть настолько плохо, как ты себе напридумала.

— Откуда тебе знать? — я подняла коробку и прижала её к его груди. — Ты хочешь знать, ты и открывай.

Качая головой, он поднял коробку в сторону и откинул крышку. Поставив её на подлокотник дивана, достал оттуда облегающее платье змеиного окраса с длинными разрезами по обеим сторонам.

— Шикарно, — задумчиво ответила я.

— Там есть соответствующие стринги.

Я сдержала смешок от его преувеличенного энтузиазма, и это причинило адскую боль, но юмор был более приемлемым, чем боль.

— Посмотрите-ка, наш липовый Хозяин всё предусмотрел.

Кирк усмехнулся, опуская дамское бельё обратно в коробку. Он улыбнулся той редкой улыбкой, от которой вокруг его глаз появлялись морщинки и ямочки на щеках.

— Просто подожди.

Я услышала, как что-то ещё громыхнуло в коробке, и он вытащил пару туфель на шпильке с серебряной змеёй, обвивающей каждый каблук.

— Я убью себя, — сказала я, мгновенно теряя чувство юмора. — Тут каблук около шести дюймов.

Он слегка изогнул бровь и провёл рукой по рту.

— Что ещё? — спросила я.

— Ты должна надеть это сегодня в «Перспективу».

— Сегодня? — я с усилием переместила себя в сидячее положение. — На мне больше тёмных пятен, чем на переспелом банане.

Уголок его рта приподнялся, и он закинул всё обратно в коробку, бросив её на кофейный столик.

Самой тяжелой частью из того, что я узнала его секрет и стала понимать этого мужчину, было то, что мне было дело до его чувств. Отстранённость и задумчивость означали, что ему придётся сделать что-то, чего он не хотел делать.

Я перекинула ногу через его колени и села на него верхом, пытаясь отвлечь, и, хотя бы на некоторое время избавить от угрюмости.

— Серебро, — выдохнул он, опуская руки на мои бёдра. — Прекрати.

— Прекрати что? У нас всё ещё есть целый час, прежде чем нам придётся беспокоиться о чем-то, что произойдёт в «Перспективе».