Мой лучший любовник

– Позорище, – однажды вечером после аншлагового выступления в «Свинье и свистке» возмутился Кен. – Мы играем тяжелый рок, а с нами ездит девица, похожая на примерного скаута. – Он указал на Фи: в накрахмаленной и выглаженной блузке и скромной юбке, она, сверкая очками, спорила с менеджером паба по поводу их гонорара. – Я хочу сказать, она ведь банковская служащая, черт возьми. Разве это вяжется с рок–н–роллом?

– Один парень на прошлой неделе решил, что она наша фанатка, – вмешался в разговор бас гитарист Винс. – Джез, я серьезно, она портит нам имидж. Народ над нами потешается.

– Вы – неблагодарные ублюдки. Что с вами такое? – Джез уже прилично выпил, но, как обычно, защищал Фи. – Без нее мы бы не сдвинулись с места. Она практически в одиночку раскрутила наше шоу.

– Еще скажи, что ты на нее запал, – подначивал Винс.

– Конечно нет, – солгал Джез, потому что на самом деле так и было. – Я только говорю, что она чертовски здорово нам помогает.

Джез мечтал стать знаменитым, поэтому Фи тоже этого хотела. Но в отличие от остальных членов команды, которые уповали на удачу и верили – как в любовь с первого взгляда, – что каким–то чудесным образом их заметят и подпишут с ними контракт. Фи рассылала записи шести лучших песен «Шаровой молнии» менеджерам всех звукозаписывающих компаний в Лондоне и писала, что, если им понравятся записи, им следует послушать живое исполнение группы.

Через две недели компания «Селл–Аут Рекордз» подписала контракт с «Шаровой молнией».

– Выглядит совсем не так, как фургон, верно? – сказал Джез, приехав к дому Фи в белом лимузине с шофером. – Давай, мы с тобой едем в город.

– Ты устроил все это для меня? – Фи провела пальцами по своим темно–рыжим волосам, ее глаза стали величиной с блюдца из–за переполнявших ее удивления и радости.

Джез улыбнулся и взял ее дрожащую руку.

– Почему нет? Ты это заслужила.

– Куда мы едем?

– Черт возьми, да куда угодно, хотя мне это стоило восьмидесяти фунтов и теперь я на мели. – Джез был честен. – В этом проблема с такими компаниями: они не осыпают тебя деньгами сразу после подписания контракта. К сожалению, их надо заработать.

Они поехали в Бернемон–Си, ели рыбу с жареным картофелем и пили сидр «Блэкторн» – за все платила Фи – на заднем сиденье лимузина, а потом занимались любовью среди песчаных дюн, пока шофер оставался в машине и слушал «Радио–2».

Это была самая счастливая ночь в жизни Фи. Последние шесть месяцев она молча завидовала девицам в мини–юбках, которые толпились вокруг Джеза и слишком часто исчезали с ним на заднем сиденье фургона, и теперь она знала, что то, чего ей так хотелось, стоило того и было так замечательно, как она и воображала.

Хотя песок был слишком… песчаный.

– Не могу поверить, что это произошло, – прошептала Фи после всего, лежа на спине и глядя на звезды.

– Я тоже. Мы станем самой известной в мире группой. – Джез взял бутылку «Блэкторна», которую захватил с собой. – И все благодаря тебе.

Это было не совсем то, что она имела в виду, но Фи не возражала. Слезы счастья наполнили ее глаза.

– Я тебя люблю.

Вот, она это сказала. Она знала, что не должна, но какая разница?

– Возможно, еще до Рождества мы будем играть на Уэмбли. Представь: мы едем в мировое турне, везде по радио крутят наши песни… мы ходим на те же вечеринки, что и Боно.

Фи стала кусать губы. Она жалела, что проговорилась. Холодный ветерок обвевал ее голые ноги, они покрылись гусиной кожей.

– В чем дело? Ты что–то притихла, – заметил Джез. Он положил теплую руку на ее бедро. – Разве ты не веришь, что я буду знаменит?

– Верю.

– Ты не рада? – Нахмурившись, он слегка приподнялся. – Ты не любишь Боно?

– Неважно, люблю или нет. Ведь не я буду с ним встречаться. – Отвернувшись, чтобы он не видел, Фи вытерла слезы. – Но я рада за тебя, правда рада.

Джез прикоснулся пальцами к ее подбородку и осторожно повернул ее лицо к себе.

– Почему ты плачешь? Считаешь, что сегодня ночью я сделал это на спор или что–то в этом роде?

– Нет. Конечно, не на спор. Но может, ты меня так отблагодарил, – призналась Фи.

– Отблагодарил за то, что ты устроила нам контракт? – Джез ей улыбнулся. – Боже. Должно быть, ты невысокого мнения обо мне.

– Неправда. – возразила Фи. – Я высокого мнения о тебе, но довольно низкого о себе.

Он не мог вынести, что она несчастна. Они всем были обязаны ей. И она стоила двадцати легкомысленных блондинок в коротких юбках, которые следили за ним жадными глазами каждый раз, как он выходил на сцену.

– Ну же, перестань. – Джез откинул с ее лица темно–рыжие волосы. – Теперь ты моя девушка. Ты и я, мы пара. Команда.

Он говорил серьезно. Чем больше окружающие усмехались и утверждали, что это долго не продлится, тем больше стараний прилагал Джез, чтобы все получилось. И когда первый сингл «Шаровой молнии» взлетел на вершину чартов, он отпраздновал это событие, выпив бутылку «Джек Дэниелс» и попросив Фи выйти за него замуж. К тому времени Фи уже не работала в банке; она занялась поисками места, где бы они могли поселиться. На деньги, которые уже начали на них сыпаться, они купили огромный особняк в викторианском стиле на Сион–Хилл в Клифтоне с потрясающим видом на Висячий мост в Эйвонском ущелье. Их соседи, отставной полковник с женой, пришли в ужас, когда узнали, кто поселился рядом с ними. Еще больше они были потрясены, когда Джез и Фи устроили вечеринку по случаю новоселья и пригласили пятьсот гостей, а на следующее утро полковник обнаружил человек двадцать, отключившихся в его саду.

За следующие три года «Шаровая молния» выпустила еще четыре хитовых сингла и два альбома, занявших верхние строчки чартов. Вечеринки становились все безумнее, а пьянство Джеза совсем вышло из–под контроля. Когда Фи просила его остановиться, он называл ее занудой. Когда она угрожала, что бросит его, он смотрел на нее налитыми кровью глазами и говорил:

– Не воспитывай меня, я не ребенок.

Терпение полковника и его жены лопнуло. Они выставили свой дом на продажу, но к тому времени подвиги Джеза стали уже настолько легендарными, что никто не хотел его покупать.

– Он подаст на тебя в суд, – сказала Фи, читая письмо от адвоката соседей, – из–за тебя его собственность обесценилась.

Было десять часов утра, и Джез пил «Столичную», налитую в банку из–под «Севен–ап», чтобы Фи не заметила и не начала ругаться. Он закрыл глаза:

– Как мне отделаться от этого парня?

– Ты мог бы купить у него дом, – предложила Фи. Решит ли это все проблемы? Борясь с туманом

в голове, Джез пришел к выводу, что это правильное решение.

– Ладно, мы так и поступим. Займись этим.

На четвертую годовщину их свадьбы у Фи лопнуло терпение, и она выдвинула ультиматум.

– Ты всегда пьян. Я так больше не могу. Если ты не приведешь себя в порядок, я от тебя уйду.

– Тук, тук, тук, – вздохнул Джез. – И ты еще удивляешься, почему я люблю проводить время с ребятами, а не с тобой?

Дрожа, Фи настаивала на своем.

– Ты себя губишь. Ты бросишь пить? Пожалуйста!

Он состроил физиономию. Почему ей всегда нужно все испортить?

– Я не хочу ничего бросать. Я так развлекаюсь.

Глядя на Джеза в их супружеской постели. Фи грустно переспросила:

– Ты так считаешь?

Фи уехала из дома… и поселилась по соседству. Некоторые знакомые были страшно удивлены, но она не обращала на них внимания и поступала по–своему, раз это отвечало ее интересам и ей так было удобно. Чтобы не сидеть без дела, она решила превратить дом в несколько шикарных квартир.

Джез был немного раздражен бегством жены, но решил, что она это сделала, желая ему досадить. Чтобы не остаться в долгу, он стал дразнить жену, меняя одну фанатку за другой, выбирая хорошеньких, молоденьких девчонок с крашеными светлыми волосами, смотрящих на него с обожанием.

– Если ты пытаешься вызвать мою ревность, – однажды устало сказала ему Фи, – ты зря стараешься. Мне жаль их и тебя. Но мне совсем не жаль себя.