Подражательница (СИ)

Отец помалкивал, на его лице я видела напряжение. Помалкивать отцу никогда не было просто. Наверное, в этом мы похожи. И все же было хорошо, оттого что отец сидит рядом с моей кроватью. Я вдруг почувствовала редкостное успокоение. С чего бы это, − удивилась я сама себе. На удивление мне сегодня помалкивать было не сложно.

Мы говорили немного. В основном о пустяках. Отец посидел еще минут с пятнадцать. Потом посмотрел на часы. На свои недешевые часы. Его брови на мгновение встретились на переносице, как закадычные подруги совершающие сговор.

− Мария, я уже все решил, ты должна меня послушать ты должна на это согласиться.

Я вскинула на него глаза. Взгляд отца выражал непреклонность, и я надеялась, что в моих глазах он тоже заметит бунтарство.

− Один месяц ты проведешь в санатории.

Я хотела возразить, но отец перебил меня так, как только он умеет. Не спеша вставить свои слова, но напротив растягивая их и усиливая тембром. Я сто раз видела, как сами того не желая, его собеседники даже в жарком пылу спора начинают прислушиваться. Есть что-то такое в том, как он это делает. Я тоже замолкла. У меня вообще не было ни шанса.

− Это специальное заведение. Они просто за тобой присмотрят, и врач с тобой поговорит. Тебе не нужно справляться со всем одной.

− В дурку, значит, − подытожила я с иронией.

Это было в ключе всего того, что произошло. Фарс с пробуждением в больнице, обнаружением собственной неудачной попытки самоубиться, доктор Смит опять же... Я невольно улыбнулась. Отец забеспокоился. Его тон стал теплее, и он заговорил быстрее, стараясь меня убедить.

− Никакая это не дурка, ты сможешь уйти в любой момент, если не захочешь там оставаться. Просто там ты получишь совет и там есть профессионалы с которыми можно поговорить.

Отец тяжело вздохнул.

− Если бы я знал, что разговор со мной тебе поможет, я бы остался с тобой. Но я знаю, что мы не можем... − отец замолк, задумался.

А я тем временем поняла, что его старания напрасны. Меня не нужно было убеждать. Я все равно не знала, как вернуться домой. Я ощутила внутри себя столько тоски. Я молчала, и отец решил поставить точку в наших несостоявшихся переговорах. Он поднялся со стула и уже в дверях тихо, но твердо сказал:

− Я уже все оплатил. Завтра отвезу тебя сам.

Дверь за отцом закрылась, и я осталась наедине с собой, совершенно позабыв, о чем я хотела подумать до его прихода.