Укрощая шторм (ЛП)

— Но как, чёрт возьми, он собирается найти нам менеджера? Это чертовски невозможно, если ты меня спросишь, — выпаливает Сонни.

— Он найдёт для нас кого-нибудь, — говорит Кейл уверенно.

Сонни качает головой.

— Я не знаю, мужик.

— Кейл и Ли правы, — настаивает Ван. – Он найдёт нам другого менеджера.

Сонни бросает на него растерянный взгляд.

— Какие? Ты сменил пластинку. Буквально несколько минут назад я слышал от тебя тот же самый проклятый вопрос.

Ван пожимает плечами.

— Зейн может и придурок, но он сказал, что найдёт замену, и мы должны ему доверять.

Я смотрю на Ван, а затем на Кейла. Если бы только я могла чувствовать такую же уверенность, как они, но это не так. Меня, как и Сонни, грызёт беспокойство. Просто я не афиширую это. Лишь делаю то, что умею лучше всего: скрываю свои чувства и избегаю проблем.

— Остаётся лишь ждать каких-нибудь новостей. Я собираюсь ударить в какой-нибудь бар, — Ван стучит костяшками пальцев по столу. — Вы идёте, ребята?

— Я иду, — Сонни встаёт на ноги. — После всего этого мне нужно пиво, и я уже несколько дней не наслаждался какой-нибудь киской.

— Дней? — я наклоняюсь вперёд. — Что случилось с той девушкой, с которой я завтракала сегодня утром? Знаешь, та, от которой ты надеялся сбежать прежде, чем она проснётся.

— Ах, да, я забыл о ней.

Серьёзно? У него что, память как у золотой рыбки?

— Извини, Ли, — он улыбается своей лучшей улыбкой со щенячьими глазками, проводя рукой по бритой голове.

Трудно долго злиться на Сонни.

И готовка завтрака для подружек ребят на одну ночь, особенно это касается Сонни, — не такой уж необычный опыт для меня.

Если Сонни возвращается в квартиру не один, у него есть тенденция «сматывать удочки» до того, как «гость» просыпается. Это по его специальности. Но в такие моменты я чувствую себя просто ужасно и в конечном итоге готовлю девушке завтрак.

Для их же — и моего собственного — блага мои мальчики во многих отношениях слишком хороши. Но их внешность обладает удивительной силой заманивать к ним в постель бесчисленное множество фанаток. Женщины просто прыгают на колени парней, а парни им позволяют.

Группа мудаков, но я люблю их, как семью.

О, Мут — мой термин для парня-шлюхи.

Сонни является худшим из них. Сплошные мышцы и тёмная кожа. В общей сложности, он помешан на тренажёрном зале. У женщин нет шансов. Они любят его, и он позволяет им это. Неоднократно.

Кейл обладает тупым типом красоты — в том смысле, что заставляет женщин тупо идти за ним. Он не такой игрок, как Сонни, но Кейл близок. «Дополнительные льготы от работы» — так он это называет.

Много месяцев назад, когда я была моложе и Кейл был лучшим другом Декса — до того, как Кейл стал моим лучшим другом — я была колоссально влюблена в него. Его трудно не любить: красивое лицо и тёмно-каштановые волосы, спадающие на шоколадно-коричневые глаза. И у него самое большое сердце из всех, кого я знаю.

Однако моё увлечение быстро прошло и мы стали лучшими друзьями.

И Ван — великолепная и задумчивая рок-звезда. Женщины слетаются к нему, как птицы на хлеб. Он не слишком распространяется на этот счёт, но на спинке его кровати насечек больше, чем у Сонни. Мне известно это потому, что я делала завтрак каждой из этих женщин. Ван напоминает мне Джейка Уэзерса — весь в татуировках, тёмные волосы, яркие голубые глаза. Я просто надеюсь, что в мире музыки у Вана такое же волшебное касание, что и у Джейка.

— Да, уверена, ты полон сожаления, — я смотрю на Сонни, взглядом говоря, что он меня не убедил.

— Ли, ты же знаешь, что мне очень жаль, — он ухмыляется, сверкая мне своими прекрасными белыми зубами. — Крест на сердце.

— У тебя даже есть один? — шучу я.

Вот так мы всегда делаем. Мы подшучиваем над одним и тем же.

— Ты ранишь меня, — он хлопает рукой по груди. — Я покажу тебе, что у меня большое сердце, когда утром сделаю для тебя удивительные блинчики.

Сонни делает самые потрясающие блины.

Я подпираю подбородок рукой.

— Так, значит ли это, что сегодня вечером ты не приведёшь никого в нашу квартиру?

Он сверкает усмешкой.

— Ну, я не могу ничего обещать, за исключением того, что сделаю для тебя блины, независимо от того, приведу я кого-нибудь или нет.

Я качаю головой, смеясь.

— Итак, вы двое идёте или нет? — спрашивает Ван у меня и Кейла уже на полпути к двери.

— Конечно, — я поднимаю зад со своего места.

Кейл указывает на меня пальцем и говорит:

— Стой на месте.

Я останавливаюсь и приподнимаю одну бровь.

— Э-э ... что?

— Нам нужно поговорить, — всё, что он произносит. Затем он переводит взгляд на Вана, которого, похоже, позабавил наш разговор. — Напиши мне, где вы остановитесь, и мы встретимся там.

Через секунду за Сонни и Ван закрывается дверь, и я обращаюсь Кейлу.

— Эм, что, чёрт возьми, это было?

— Мне нужно знать, что случилось с моим лучшим другом. Ты была в порядке до того, как мы отправились в студию. Потом ты ответила на звонок и твоё настроение упало на самое дно. Кто звонил, Ли? Это он? Я знаю, что он до сих пор всё время названивает тебе.

Как он узнал об этом? Я не говорила Кейлу, что он звонит мне каждый день, потому что знаю, что это выведет его.

— Подожди, — я поднимаю руку, останавливая его. — Он звонит не каждый день. И, даже когда он это делает, я не отвечаю.

— Не вешай мне лапшу на уши. Он названивает тебе каждый чёртов день. Я знаю, потому что ты установила на него мелодию.

Джастин Тимберлейк «Наплачь мне реку» — эту песню я поставила на него, потому что, ну, я хочу, чтобы он наплакал мне реку.

— Я знаю тебя, Ли. Ты вылезешь из пещеры и ответишь на его звонки... потому что ты по-прежнему заботишься о нём.

Я в упор смотрю ему в глаза.

— Я не забочусь о нём, больше нет. Я не настолько глупая, слепая и слабая девочка, которой была раньше.

Он двигает два стула ближе, так что теперь мы сидим друг напротив друга. Он берёт мои руки в свои.

— Ты никогда не была глупой, слепой или слабой. Ты одна из самых сильных женщин, которых я знаю, но у тебя хорошее, доброе сердце. Я знаю, что он значит для тебя.

Я стиснула зубы.

— Это не он звонил.

— Кто же тогда?

— Существует ли понятие конфиденциальности в наши дни?

Я веду себя, как сука, и Кейл — последний человек, с которым я должна себя так вести, но весь мой накопившийся гнев и отчаянье выплёскивается против моей воли.

— Не тогда, когда с твоего лица исчезает улыбка и последние десять месяцев я пытаюсь вернуть её обратно.

Это жалит. Я отвожу взгляд.

— Ты должен знать, что это была тётя Стеф. Она звонила сообщить мне, что... Декс присоединился к новой группе. Он находится в Лос-Анджелесе. Переехал сюда несколько дней назад.

Я слышу резкий вдох Кейла.

— Он здесь? В Лос-Анджелесе?

— Да, — я киваю, глядя ему в глаза.

Он сердито сжимает челюсти. Я ненавижу, что он сердится из-за этого, сердится на меня.

Теперь моя очередь брать его за руку. Сжимая её, я говорю:

— Кейл, я в порядке.

— Да, конечно, — он отбирает свою руку от моей и откидывается на спинку стула. Его лицо покраснело от гнева. Он повышает голос: — Ублюдок! Он знает, что ты здесь, Ли. Он знает и должен был оставаться от тебя подальше, как я и предупреждал его.

— Это не так уж важно, — на самом деле, наоборот. — И через неделю мы собираемся на гастроли, — надеюсь. — Я, вероятно, даже не увижу его. Ни сейчас, ни потом.

— Ему лучше держаться подальше. Клянусь Богом, если он пройдёт хотя бы мимо тебя, я надеру ему задницу, как должен был сделать в тот момент, когда он разбил твоё сердце.

Кейл слишком опекает меня. У него всегда был этот синдром старшего брата. А когда Декс предал меня, он возрос в десять раз. И я знаю, что Кейлу это тоже вредит. Декс был его старым другом, его лучшим другом. Кейл скучает по нему. Он никогда не признает этого из-за меня, но я знаю, что это так.