«Молчи» (СИ)

Поднимаюсь на третий этаж, приближаясь к кабинету истории, и понимаю, что мне нужна еще секунда, чтобы перевести дух. Слишком запыхалась, а войти я должна спокойно. Топчусь на месте, прислушиваясь к разговорам, что льются из-под двери, и опускаю голову, с ненавистью разглядывая туфли, покрытые каплями воды. Охота прикрыть веки, чтобы окончательно собраться. И вот проходит целая минута, но я все никак не могу поднять голову. Гордость, так? Где она в такие моменты?

— Чего встала? — Грубо. Прозвучало сбоку, но подходящие два парня были еще достаточно далеко, так что я вскидываю голову, еле заставив себя нахмурить брови:

— Почему опаздываете? — мне плевать, но в мои обязанности входит этот бессмысленный опрос.

— Опаздываем? Мы, сук, даже покурить не успели, — кучерявый Фардж жует жвачку, с особым недовольством задевая меня плечом, чтобы распахнуть дверь кабинета. Детский сад. От второго парня так и тянет никотином, поэтому я отхожу в сторону, подняв взгляд на уровень его шеи:

— Пожалуйста, сними капюшон, — прошу, чтобы на это не отвлекался учитель, недовольный голос которого уже звучит за стеной. Парень даже не смотрит в мою сторону, просто шикнув:

— Отвали, — переступает порог.

— ОʼБра… — Мысленно махнула рукой, забив, и расправляю плечи, поспешив в кабинет. Не самое удачное начало дня, но мое настроение никак не должно отразиться на лице. Порой я минутами могу наблюдать за людьми в шумном коридоре, чувствуя непонимание к тем, кто так открыто смеется, рассказывая о себе, плачет, давая понять, что переживает о чем-то. Так явно проявлять чувства, при этом делиться с другими своими мыслями, — это напрягает. Как можно не осознавать, что полученную от тебя же информацию другие люди могут использовать против тебя? Думаю, каждый в какой-то степени понимает это, вот только все равно продолжает открываться всем.

Но для меня это самый настоящий абсурд.

Хотя порой то, что гложет душу, норовит выбраться, а излиться некому. Да и вряд ли найдется человек, который поймет. Мне не нравится даже просто думать о том, что кто-то будет знать. Скорее всего я начну избегать этого человека, а главное — его взгляда.

— Харпер, — учитель явно рад меня видеть. Женщина уже не способна под конец недели справляться с шумным классом, поэтому с надеждой смотрит на меня, ожидая, что я временно привлеку их внимание, чтобы она успела заполнить журнал. С пониманием в голове, но не на лице, откашливаюсь, подходя к учительскому столу, обратившись к болтающим одноклассникам:

— Доброе утро всем.

«Привет, Бэйб», «Малышка говорит» — кажется, их шутки вовсе вне развития. Сохраняю строгое выражение лица, продолжая под смешки и громкий «шепот»:

— Вы ведь помните, что завтра, в субботу, в школе устраивают своего рода дискотеку…

— Дискотеку? — Фардж усмехается. — Так еще говорят?

— Я так говорю, — даже краем глаза не смотрю в его сторону. — К концу этого дня сообщите мне, кто точно придет.

— А выпивку можно приносить? — Не стесняясь присутствия учителя, спрашивает какой-то парень.

— Нет, это все будет контролироваться учителями и старостами, — даю ответ быстро, но меня вновь перебивают:

— О, значит, гульнем на славу.

Хмурю брови, догадываясь о сути слов девушки с короткой стрижкой. Дело в том, что каждую такую «вечеринку» устраивают не только для учеников. Учителя сами не против погулять, так что на «страже порядка» остаются только старосты, а кто будет их слушать?

Тихо, незаметно выдыхаю через нос, взглянув на учителя, который успевает заполнить журнал, поэтому благодарит меня кивком, встав изо стола и начав урок. Иду вдоль одиночных парт, садясь в центре, и достаю из сумки черную тетрадь. Классика. Позади меня шепчет девушка:

— Бэйб, а ты хоть раз напивалась? — Молчу. — Делала что-нибудь непристойное?

— Пф, малышка на то и малышка, Миранда, — слышится шепот с другого бока, а я оборачиваюсь, внезапно вспомнив:

— Вчера встретила мистера Шенхера, — не поднимаю глаза на лицо сзади сидящей девушки. — Он просил тебя занести тест для получения оценки.

— Блин, забыла, — ее лицо наконец стало серьезным. — Пасиб, Бэйб.

Отворачиваюсь, принимаясь внимательно слушать материал, но постоянно отвлекаюсь на парней, что занимают последние парты ряда у окна. Бросаю в их сторону косые взгляды, молча терпя разговоры, как и учитель у доски. Но краем становится то, что один из них протягивает сигарету другому, и тот сует ее в рот. Эти двое. Фардж и ОʼБрайен.

— Что ты делаешь? — Учитель от шока не может подобрать слов. Думаю, она никогда не привыкнет к тому хамству, что творится у нас в классе. Женщина потерянно смотрит на меня, ожидая моих действий. Удивительно, зачем идти работать в школу, не имея возможности справляться с учениками?

Стоп.

Учитель продолжает смотреть на меня просяще, и мне охота, чтобы мои глаза выкатились из орбит.

Мне правда нужно это делать?

— ОʼБрайен, — спокойным голосом прошу. — Убери, пожалуйста, — взгляд задерживаю на его парте. Не на лице. Только сейчас понимаю, что практически не знаю, как точно выглядят мои одноклассники. Узнаю их только по голосу.

Со стороны парней только смех. ОʼБрайен поднимается с места, кажется, направляется к двери, находу зажигая кончик сигареты. Челюсть учителя вот-вот окажется на полу. Я оставляю это дело, надеясь, что больше меня не потревожат, но:

— Харпер, — пищит учитель. Если кто-то поймает парня, то выговор сделают преподавателю.

Серьезно? Это утро может быть еще хуже?

Вынужденно поднимаюсь, все еще ожидая, что мысленно учитель поймет, что новый материал куда важнее, но покидаю кабинет, оставляя за дверью свои надежды. Оглядываюсь, замечая, что парень сворачивает на лестницу, поэтому приходится поспешить за ним, несмотря на боль в ногах. Толкаю дверцы, выходя на лестничную клетку:

— ОʼБрайен, — спину прямо. Парень видимо собирался снять капюшон. Он поправляет его, всасывая в себя дым, и, кажется смотрит в мою сторону, стоя на уровне ниже. Я не могу быть уверена, ведь не смотрю на него:

— Вернись в кабинет, пожалуйста. Сними капюшон и выброси сигарету.

В лицо прилетает неприятный смешок, после чего парень хочет продолжить спускаться, и я делаю шаг вперед, тут же морщась от резкой боли в ногах:

— Эй, — сама не понимаю, как могло произойти то, что мой голос стал звучать громче. Видимо, боль вынуждает меня терять самоконтроль. Парень вновь оборачивается, продолжая пускать дым через ноздри. — Прояви хоть немного уважения к другим, — да, уважение, вот, чему меня учит мать. Мир полон эгоистов, и мне никогда не понять этих людей. Может, в моей голове и есть эгоистичные мысли, но я никогда не проявляла их по отношению к другим. Вообще стоит меньше проблем приносить окружающим.

— Уважение? — Хрипло. Я не часто слышала его голос. — К такой бесящей сучаре, как ты? Черт, просто отвали, — почти уверена, что он закатил глаза. Парень продолжает спускаться, а меня одолевает чувство опустошения. Существуют люди, так называемые энергетические вампиры. Они буквально высасывают из других силы, и сейчас ощущение похожее.

К черту.

Отхожу обратно к дверям, но торможу, скорчившись от боли, и опускаю взгляд на каблуки, вздохнув. Оглядываюсь по сторонам, опираясь на перила рукой, и вынимаю одну ногу из туфли, поставив на холодный пол. Наслаждение. Мозоли кровоточат, но это неважно. Главное, что сейчас у меня есть секунда, чтобы размять ноги. И выражение моего лица расслабляется. Суровость, строгость пропадает. От вечного поддержания подобных выражений мускулы лица постоянно в напряжении, и сейчас, готовясь освободить вторую ногу, но чувствую запах никотина. Слишком резкий. Поворачиваю голову, уставившись на ОʼБрайена, который, по всей видимости, решил покурить в туалете на нашем этаже, поэтому вернулся. Взгляды пересекаются. Карий. Как дерганная разворачиваюсь, обувая эту долбанную туфлю, проигнорировав резкую боль, и быстро направляюсь обратно в коридор, толкнув двери.