Мистер «Не-тот» (ЛП)

Меттью улыбнулся мне, и кивнул.

– Спасибо вам, мистер Губернатор. Я признателен за это.

От его слов моё сердце замерло, напоминая, почему я позволил отцу убедить меня баллотироваться на должность окружного прокурора, и, в конечном итоге, на пост губернатора – чтобы иметь возможность поспособствовать изменениям. Но на собственном опыте я уяснил – это было не так-то уж и легко. В своём же офисе от меня мало что зависело – вот почему когда-то я записался в «Корпус Мира». В деревнях даже крошечные изменения смогли улучшить состояние сельского хозяйства и питьевой воды. Это было трудом всей группы. Здесь, в США, бюрократия утягивала подобные вещи в трясину.

Мы закончили с классом мисс Фитц, и я больше чем уверен, что Ал взял у неё номер. Нам предстояло вернуться в офис. Папа всегда пытался всучить мне затею, что я отличаюсь от других политиков. Что я – особенный, и могу стать движущей силой для создания благополучия и равенства. Чёрт, а ведь были времена, когда я вёлся на его речи. Когда-то, но не теперь. Годы в политике научили меня тому, что тяжело запустить механизм изменений, и тот сегодняшний маленький инцидент с мистером Бахмейкером только напомнил мне о том, что деньги не имеют на меня власти.

Я не принадлежал числу тех парней, что закрыли бы глаза на происходящее, предложи он им выгодную сделку.

Я не был подходящим парнем для того, чтобы баллотироваться на пост Президента.

Вернувшись к своему столу, я нажал на кнопку вызова, и моя секретарша, Сьюзен, почти тут же ответила:

– Да, мистер Губернатор?

– Мне нужно чтобы вы нашли мальчика по имени Меттью Мерфи.

– Вы можете дать мне немного больше информации, сэр?

– Да, он ученик начальной школы «Гринсборо». Узнай, где он живёт, и чем занимаются его родители, – произнёс я, понимая, что это не было обычной просьбой для секретаря в офисе губернатора.

Сьюзан привыкла к моим подобным требованиям. Она была крайне хороша в том, чтобы хранить секреты. Даже в отношении таких вещей, как эта – тех, что были на грани законности.

– Хорошо, сэр. И, как только у меня будет эта информация, что вы хотите, чтобы я сделала? – спросила она.

Сьюзан была хороша в своей работе – женщина всегда думала на несколько шагов вперёд. Таким образом, ей не придётся беспокоить меня, когда она получит данные.

– Проверь домашний адрес, а после дай мне знать, где они живут. И это же касается так же и всех приближённых к их семье. Всё, что сможешь найти, – ответил я.

– Будет сделано, сэр, – ответила служащая.

– Спасибо.

Нажав на кнопку динамика, я завершил звонок. Мне нужно узнать, почему Меттью заботила бедность. Его старая одежда и изношенные туфли говорили мне о том, что, возможно, семья не особо обеспечена.

Мне не под силу спасти весь мир со своего фонда доверия, но я могу накренить чашу весов в лучшую сторону.

ГЛАВА 2

– Прекрати обсуждать с Альбертом его последнее завоевание и немного пообщайся с другими, – наклонившись к моему уху, шёпотом потребовал отец.

У меня никогда не было и минуты для себя, когда он сопровождал меня для выполнения обязанностей, и этот раз ничем не отличался от остальных.

– Общайся с другими, Колтон.

– Налаживай контакты, Колтон.

– Возможно, тебе следует найти жену, пока ты там, Колтон.

Клянусь, меня уже тошнит от собственного имени.

Я сжал кулаки, чувствуя, как напряглась моя челюсть. В прошлом, мне так много раз хотелось высказать папе всё, что не даёт мне покоя, но я постоянно сдерживался. И со временем это желание только растёт и разгорается ещё больше.

Не знаю, сколько ещё гореть этому огню внутри, но однажды моему терпению придёт конец.

Я прикусил щеку изнутри, в надежде, что это сможет удержать слова, что так и рвались с моего языка, и только посмотрел на мужчину долгим взглядом. Оставив его слова без ответа, я вернул всё своё внимание Алу, который просто попросил меня подправить мою же речь для сегодняшнего вечера, чтобы исключить все неточности в отношении пенсионного возраста, поскольку мы пытались переманить на свою сторону в голосовании и стариков.

Предполагалось, что я объявлю о своём намерении баллотироваться на пост Президента. Желание делиться с Алом мыслями на этот счёт пропало, даже несмотря на то, что Уолш был моим лучшим другом.

Он всегда хотел для меня этого, всегда верил, что я – подходящий парень для подобной работы.

– Сделаю, – ответил я, не желая подливать масла в огонь, пока не приму окончательное решение.

– Не игнорируйте меня, мальчики, – вмешался мой отец.

Забавно, но он всё ещё называл нас мальчиками, ведь мы с Уолшем были далеки от этого звания. Я, уехав в колледж, оставил дом своего отца и никогда после не возвращался.

Мы с Уолшем, самостоятельно оплачивали счета, и оттрахали столько женщин, что едва ли нас можно назвать «мальчиками».

– При всём уважении, мистер Матис. Наш мальчик, – усмехнулся Ал, – далеко не готов остепениться. Рядом с ним может быть невеста, но наш мальчик, – вновь подчеркнул друг, – любимчик публики.

Ал отвечал моему отцу, прекрасно понимая скрытый смысл в его намёке на «общение». Вот почему мне нравится держать Уолша поблизости.

Со вздохом поправив галстук, дерзко улыбнувшись старику, я ответил:

– Настало время общаться.

Я просто хотел сбежать от отца до того, как он взял бы на себя роль моей свахи, и потащил меня через весь зал, чтобы познакомить со всеми потенциально-пожизненными деловыми партнёрами. И я не преувеличиваю – он уже проворачивал этот фокус раньше. Это было некрасиво. Обычно всё заканчивается тем, что старик находит мне женщину, что, цитирую: «он чувствовал это, составила бы мне идеальную пару… Правильное воспитание, образование и желание взять на себя роль Первой леди».

Ха! Проблема была в том, что в такой его тактике много прорех.

Во-первых, большинство одиноких женщин, которых он пытался мне сосватать, как минимум, сами хотели затащить меня либо в постель, либо на свидание. Они чуяли запах власти работы в правительстве, и хотели этого.

Я красив, богат, имею трастовый фонд и набитый рукав татуировок. Многих женщин особо интересовало именно последнее. Не все мужчины-политики имели что-то подобное, по крайней мере, они тщательно скрывали это от публики. Конечно, был особый шарм в том, что политик имел татуировку.

В сложившемся видении ситуации я винил премьер-министра Канады, посетившего Вашингтон в прошлом году. Все средства массовой информации буквально вопили о его татуировках. А после, они вцепились и в меня, раструбив о моих «мускулистых руках и красочно набитом рукаве наколок». Я едва не обезумел от столь пристального внимания прессы, несмотря на то, что СМИ, на тот момент, уже провернули кое-что подобное, окрестив меня самым желанным холостяком Чикаго.

Осмотрев зал, я пытался найти для себя интересного собеседника. Уже второй год мне предстояло посетить торжество в честь ветеранов. Я искренне уважал этих людей. Прежде чем уехать в Гарвард, моим желанием было уйти в армию, посвятив свою жизнь военному делу. Но отец был против. Он сказал, что я – всё, что у него есть, и если со мной что-то случится, то он просто не переживёт это. Мне пришлось отказаться от собственного выбора, несмотря на то, что я всегда чувствовал, что моё предназначение именно в этом.

И едва ли я собрался подсесть за один из столов, за которым расположились несколько старых ветеранов, с орденами на их пиджаках, судя по которым можно было сказать, что эти мужчины воевали во Вьетнаме, как меня остановил голос отца:

– Сын, рад, что перехватил тебя. Мистер Бахмейкер хочет познакомить тебя со своей племянницей.

Я вздохнул, распахнув глаза. Этот парень сегодня здесь? Проклятье! У меня была догадка, что отец сам организует эту встречу, но я не думал, что это произойдёт так скоро.

– Не сегодня. Я надеялся поговорить с этими мужчинами, – кивнул я в сторону джентльменов за столом, обменивающихся военными байками.