Ядовитая девушка (ЛП)

– У тебя самые красивые волосы, – бормочет он. – Такие светлые, практически белые.

– Сп–спасибо, – запинаюсь я. Он улыбается, и мы продолжаем слушать музыку в тишине, наши тела слегка касаются. Я так четко ощущаю каждое его прикосновение к моей руке, каждое легкое движение. Закрываю глаза, чувствую себя намного спокойнее за долгое время.

– Не засыпай. Нам нужно возвращаться, – говорит он, аккуратно вытягивая наушник.

Открываю глаза и сажусь прямо.

– Я могла бы неплохо вздремнуть.

– Я тоже, – добавляет он. Мы смотрим друг на друга несколько напряженных секунд перед тем, как он встает и протягивает руку, чтобы помочь мне. Вкладываю свою руку, и он тянет меня вверх, пока я не встаю. – Можно я провожу тебя на следующее занятие?

– Да, – говорю я.

– И Пэрис?

– Да? – спрашиваю тихо.

– Могу я взять твой номер? – спрашивает он, появляются ямочки.

– Эмммм, ладно.

Его улыбка расцветает, и мне это нравится.

Очень сильно.

Почему я не могу контролировать себя рядом с ним?

****

Следующим вечером я иду на работу. Пока росла, ни в одной моей самой дикой мечте я в итоге не зарабатывала стриптизом на жизнь, но вот она я. Мои родители погибли в автомобильной аварии, когда мне было тринадцать. Младшая сестра моей матери, Вероника, забрала меня, мою сестру и брата к себе, и я возненавидела жизнь под ее крышей. Мы ей никогда не нравились, и в то время я не имела представления, почему она захотела жить с нами. Я думала, что она чувствовала себя обязанной, потому что если бы мы не жили с ней, то отправились бы в детский дом. Вскоре я осознала, что это из–за денег, оставленных нам нашими родителями. Как наш опекун, Вероника имела доступ к нашим деньгам. Я не видела ни цента из них. Когда моему брату Броуди исполнилось восемнадцать, он взял мою сестру Лондон и меня и увез с собой. Вероника не хотела отпускать нас, но каким–то образом, Броуди договорился с ней. Я точно уверенна, что сюда включалась выплата ей определенной суммы денег ежемесячно.

Броуди никогда не разговаривал со мной об этом. Мы вернулись в наш семейный дом, который сдавался все это время. Броуди платил по всем счетам, пока мы с Лондон достаточно не выросли, чтобы работать неполный рабочий день в качестве помощи. Все шло хорошо, пока Броуди не встретил Элизабет. Они поженились через полгода, а мы с Лондон переехали через месяц после этого. Элизабет дала ясно понять, что нам не рады. Не уверена, знает ли Броуди о степени ее стервозности. Как кто–то настолько добрый, как мой брат, мог в итоге оказаться с такой ведьмой, как она, – я никогда не пойму. Мы с Лондон никогда по–настоящему не ладили, даже детьми, а без Броуди, удерживающего нас вместе, наши пути разошлись.

Я переехала в крошечную однокомнатную квартирку, поступила в универ, и работала в супермаркете, сводя концы с концами. С деньгами действительно было туго, и я оказалась в бедственном положении. Я познакомилась с парнем в универе, и мы начали встречаться. Все шло замечательно, пока не испортилось. Марк превратился в полного мудака. Я хотела закончить образование, чтобы устроится на хорошую работу, и отчаянно нуждалась в дополнительных деньгах. «Яд» – хорошо известный стриптиз–клуб с несколькими разными месторасположениями. «Ядовитые девушки» известны своей красотой, сложением и талантом. Они не брали кого попало на работу в клуб, и я просто указываю на факты, будучи не эгоистичной. С моими длинными, светлыми волосами, большими голубыми глазами и пятым размером груди, давайте просто скажем, они приняли меня с распростертыми объятьями. Когда Броуди узнал, где я работала, он отрекся от меня. Он сказал, что больше никогда не хочет меня видеть. Уверена, что это Элизабет заставила его, но в любом случае, я сделала так, как он хотел.

С тех пор я с ним не разговаривала. Было больно тогда и все еще больно сейчас, но жизнь продолжается.

Спустя полгода работы, учебы и экономии я оставила Мельбурн и переехала в Перт. Мой менеджер из «Яда» убедился, что у меня уже будет работа к моему приезду. Другой штат, то же хреновое занятие. Я перевелась в университет, нашла квартиру и теперь я здесь. Я может сейчас и стриптизерша, но знаю, что все изменится. Я закончу образование, надрывая задницу, и буду гордиться тем, что добилась чего–то самостоятельно. Я стану учителем истории. Кем–то с приличной работой, занимающейся тем, что она любит. Я хочу быть этим человеком так сильно, почти до боли. Я стану таким человеком.

Смотрю в свое отражение и шумно выдыхаю. Мои длинные волосы начесаны, как пышное, белое облако, мои глаза обведены черной краской для век. Красной помадой, кровавого цвета, накрашены мои губы. Мое платье вульгарное, из черного кружева, и плотно прилегает поверх красного лифчика и стринг. Оно в большей степени похоже на нижнее белье. Каблуки настолько высокие, что, должно быть, незаконно носить их на моих ногах, потому что от них они кажутся длинною в милю. Я выгляжу не так, как на протяжении всего дня.  Этот наряд – маска. Развратная маска. Я проясняю голову, понимая, что нет смысла крутиться вокруг «а что, если». Я здесь, потому что сюда меня  привели мои решения, хоть я и не горжусь тем, чем занимаюсь, но это средство для достижения цели.

И я не хочу оставаться здесь навечно.

– Сноу, ты следующая, – Искусительница, другая танцовщица, зовет меня.

– Да, спасибо, – отвечаю я, мой голос мертвый даже для моих собственных ушей. Встаю, забывая себя, когда становлюсь Сноу. Я блокирую все и сосредотачиваюсь на одной единственной цели – закончить выступление. Несколько раз глубоко вдыхаю, а потом опрокидываю в себя стопку текилы, стоящую на туалетном столике. Я морщусь, пока жидкость скользит вниз по моему горлу, но мне нужна жидкая храбрость. Поправляю помаду, а потом выхожу на сцену.

Глава 4.

Песня Снупа «Я хочу трахнуть тебя» начинает играть. Я держусь спиной к шесту, отвернувшись от публики. Концентрируюсь на ощущениях холодного метала напротив моей кожи. Свет загорается, он приглушен, но его достаточно, чтобы легко меня разглядеть. Парочка мужиков свистит, а потом кричит, когда я начинаю раскачивать своими бедрами, медленно спускаясь вдоль шеста. Когда присаживаюсь низко, я опираюсь на свои колени, а потом разворачиваюсь, оказываясь лицом ко всем. Веселье становиться громче, и я пытаюсь отключиться от них, когда поднимаю руки и цепляюсь за шест, разводя свои бедра так широко, насколько это возможно. Потом, одним резким движением, я подтягиваю свое тело вверх и развожу ноги, таким образом, делаю шпагат. Опуская себя на пол, я сижу там несколько секунд, прежде чем подняться вверх, пока не встану. Я обхожу шест вокруг, так у мужиков появляется беспрепятственный обзор моей задницы. Я спускаю кружевное платье и бросаю его на пол. Еще больше свиста. Я нагибаюсь и хватаюсь за шест, выпячивая свою задницу, на мне ничего кроме стринг и лифчика. Я начинаю трясти задницей, подобно тому, как вы видели в видеоклипах. Мужикам, похоже, нравится это, судя по выражениям на их лицах, когда я поворачиваюсь

Первоклассные ублюдки.

Я выпрямляюсь и встаю ближе к шесту, подтягивая себя и оборачивая ноги вокруг него. Когда я нахожу равновесие, откидываюсь назад, свисая так вниз головой. Да…я поднабралась нескольким трюкам. Мои огромные сиськи давят на лицо, практически душат меня. Мужики выкрикивают фразочки, которые, я уверена, они никогда не скажут ни одной женщине, или, по крайней мере, надеюсь на это. Я расстегиваю свой лифчик сзади и позволяю ему упасть. Эту часть я ненавижу больше всего, часть, где я должна отправиться в такое место в своей голове, ради этого выступления. Красное кружево приземляется на пол, и крики и свист становятся еще громче. Отвожу свой взгляд и чувственно раскачиваю своими бедрами, а потом снова возвращаюсь к работе на шесте еще некоторое время.