Учитель (СИ)

- Причем тут вы и тот, кем вы были раньше? – огрызнулась она. – Я всё обдумала и поняла: нет.

- Говоришь мне «нет»?

- Говорю вам «нет», - она открыла стеклянную дверь и остановилась, не оборачиваясь на меня. Думала вернуться? Я не собирался ее оставлять и пытаться вернуть, хотя очень хотел. Для чего эти унижения? Она умная девушка. Решила, значит, так и будет. А еще я прекрасно понимал, что она пожалеет о своем необдуманном решении, послушав какую-то шлюху из моего прошлого.

- Минутами ранее ты мечтала стать моей девушкой, - прикрикнул я раздраженно.

Она услышала, но дверь всё равно хлопнула.

Девушка скрылась между домами. Я остался брошенным в кафе с недоеденным пудингом и недопитым капучино.

- Молодой человек, очень сочувствую вам… – ко мне подошел официант и сочувственно покачал головой. – Все эти бабы такие…

- Счет принесите, пожалуйста, - ожесточенно проговорил я и сел обратно за стол. Людские взгляды остановились на мне, но мне, честно, плевать было, есть и будет. Я несдержанно ударил ногой об ножку стола. Не думал, что расстроюсь так сильно. В груди больно сжималось.

- Чертова Крылова… - прошептал я.

========== Глава 21 ==========

Повествование ведется от лица Юлии

Я бессовестно проливала горькие слезы все дни, как отказала себе в собственных желаниях. Отказала человеку, в котором действительно можно было прочувствовать рвение к жизни, тягу к чему-то безумному и запретному для людского понимания, но поражающему таких отчаявшихся людей вроде меня. Однако я, вопреки всей симпатии к Дмитрию, отвергла его, когда все наши отношения только налаживались. Я испугалась вовсе не его разгульного прошлого, про которое мне поведала одна замечательная девица, не изменившая себе в соотношении к недоступным вещам и до сегодняшнего дня, меня оттолкнула мысль, что с учителем литературы я начну жизнь с чистого листа. С ним меня ждали бы приключения, тянущие за собой тяжелую ношу и проблемы… я была не готова. Поэтому, покинув кафе, ничего глупее, чем разреветься на людях, я сделать не сумела.

Прошло благополучных двадцать шесть дней. Хотя, говоря о благополучии, я говорю о своей неплохой игре на людях. Естественно, жаловаться на неудачу я не принялась ни родителям, которые бы осудили и подсыпали горстку соли на рану, ни друзьям, в списке которых только один безбашенный человек, ни брату, исключительно ему я навиваю все свои неприятности, но в данном случае воздержалась перед тем, чтобы поплакаться в жилетку.

Взамен этому я ежедневно наблюдала перед собой совершенно беззаботное выражение лица учителя, тайно вздыхая по его легкой и натянутой улыбке. Осознание пришло сразу же, как я вежливо послала его в кафе: влюбилась. Только гордость, всегда сидящая на троне величия моего подсознания, мешала вернуть всё обратно и начать заново, пока не поздно. Даже горящие глаза Дмитрия выдавали, как он хотел подойти ко мне, но единственное, что я слышала от него за эти прошедшие дни, это: «Крылова, к доске!» или «Крылова, ты не устала отвечать за весь класс?»

Сегодня, двадцать пятого декабря, в предпоследний день учебной четверти, я лениво отламывала крошки хлеба от булочки с изюмом и также устало забрасывала кусочки в рот. Звонок должен был оповестить нас о последнем уроке литературы, предстоящем выставлении оценок. Разумеется, переполненные колонки с пятерками (правда, начало четверти не начиналось так отлично) не вызывали во мне ни малейшего волнения.

- Крылова, - лучезарная улыбка Кирилла отвлекла меня от интереснейшего занятия, - как дела?

- Чего тебе? – вздохнула я, закидывая изюминку в рот. Кислая. Лицо сморщилось от привкуса невкусной ягоды. – Заняться больше нечем?

Парень молча присел передо мной, отобрав булочку из рук. Я протестующе замычала и попыталась отнять пищу обратно, но он не позволил мне, схватив за кисть руки и придвинув ближе к своему лицу.

- Угостишь? – он повертел хлебом перед моим носом. Я фыркнула, царапнув ноготком по его коже, отчего одноклассник тихо матернулся и отпрянул назад, упав спиной на спинку деревянного стула. Я приняла прежнее полулежащее положение на парте, сохраняя равнодушие.

- Я уже наелась, так что можешь доесть за меня, - безэмоционально пропищала я и спрятала глаза, вымученно упав на парту лицом на сложенные руки. Усталость брала верх над всеми другими чувствами, и никакого желания разговаривать с ним на одноименные темы не горело.

- Я ведь влюблен в тебя, а ты вот так вот… - слабо прошептал он, наклоняясь к моему уху. Мне не стало стыдно за отказ, притом, что я целовала его однажды. Прекрасно понимала, что Кирилл человек по натуре замкнутый, однако внутри им управлял самый настоящий демон. В его словах не просачивались искренность и чистота эмоций, которые беспрепятственно передает мне одним лишь взглядом Дмитрий.

- Я извинилась как-то, сказала, что это была ошибка, - простонала я, не поднимая на него глаз. – С твоей фамилией ты оправдаешь себя и найдешь девушку для потрахулек, Казанова.

Мой взор был закрыт, поэтому я сумела лишь уловить удаляющиеся шаги Кирилла от моего стола. Сомнений не всплывало, ведь его обида была обоснована, однако мое равнодушие к этому человек не позволило поднять на него сочувствующий взгляд. Сожаления не присутствовало, как и отчаяния за то, что теряю единственного адекватного поклонника.

Одноклассники зашумели, поднимая свои пятые точки со стульев. Видимо, в класс зашел учитель, так как дверь звонко отобразила хлопок, раздавшийся и пронесшийся по всему помещению. Одна я, усевшись на последней парте и некрасиво валяясь дальше, медленно уходя в сон, не поднялась с места, проявляя хоть каплю уважения. На этом сказывалось не отсутствие моего воспитания, а присутствие легкой дрожи в груди. Видеть Дмитрия я не могла. Для меня это моральная выдержка, которая долго длиться не сможет.

Да и Павленко особо не волновало мое внимание. По различимым звукам в моей голове я понимала, что он, как и все в школе, сонный и уставший, предвкушающий начало свободных дней каникул. Его слабый голос оторвал меня от невыносимой дрёмы и заставил поднять глаза на доску.

- Ребята, урока не будет, - он зевнул, прикрывая раскрытый рот ладонью. – Простите, бессонная ночка, - учитель насмешливо обвел девичью половину класса взглядом и заострил свое внимание на мне. Почему его слова о бессонной ночи так задели мое самолюбие? Неужели за какой-то месяц он нашел мне… замену?

- А что будет вместо урока? – звонко отозвалась Лена Божок, надеясь, что бесчувственный молодой преподаватель наконец-то обратит на ее яркую персону внимание. Однако Дмитрий, что-то выводя гелиевой синей ручкой в классном журнале, не посмотрел на нее ни на секунду.

- Выставлю четвертные оценки, и вы займетесь тем, чем пожелаете, - сказал он безразлично и уставился обратно в журнал, выставляя итоговые оценки.

Меня начало судорожно трясти. Какого черта?

Он был свободно одет; никакого разнообразия, в принципе, как обычно, гардероб, состоявший из свободных брюк и сегодня за исключением других дней он надел белоснежную толстовку с каким-то узором. Но для меня это был чем-то особенным. В повседневной одежде Дмитрий выглядел более живо, раскрепощенно и слишком открыто для общества. Наверное, на развивающейся стадии влюбленности я не соображаю в подсознании, какими бредовыми мыслями сумасшедшего рассуждаю. Его вид сводил меня с ума. Я этого желала.

- Софаев – три, Бузева – пять, как всегда, Кушарева – четыре…, - Он всем своим видом подавлял рвение ко сну, постоянно делая большие глотки холодной воды. – В общем, все четверть окончили неплохо, - закончил учитель перечисление оценок, однако я насторожилась: а как же мое имя? Специально пропустил меня?

- Извините, - подала голос я. Все развернулись и уставились на меня так, словно я сошедший с небес пришелец. Или хуже того… - А как же моя оценка?

Дмитрий Алексеевич криво усмехнулся, удостоив себя чести подняться с кресла и облокотиться спиной о парту.