Безмолвные воды (ЛП)

Пес залаял громче, словно говорил хозяину отвалить от него. Джеймс улыбнулся и почесал свою седую голову.

— Должен вам сказать, не каждый день группы — обладатели «Грэмми» звонят мне, чтобы арендовать лодку. Рад встрече с вами всеми, — он рассмеялся и пожал нам руки.

Келвин тряхнул руку Джеймса и сказал:

— На самом деле, мы — я и Брукс — уже встречались с вами около десяти лет назад. Мой отец приезжал сюда продавать свою лодку, а ваш сын водил нас на экскурсию на огромную яхту.

— На «Дженну», — он кивнул с гордостью во взгляде. — Это точно была она. Не для того ли вы здесь, чтобы взять ее в аренду?

Я рассмеялся.

— Нет, думаю, нам нужно что-то попроще. Чтобы просто выйти на озеро и порыбачить.

— Ну, полагаю, спорить бессмысленно. Хм… нам только что поступила отличная понтонная лодка, мы сдаем ее напрокат. Отлично подходит для рыбалки. Для большего комфорта есть диваны и шезлонги. Ощущается по-настоящему роскошной, и не слишком большая. Думаю, вам понравится…

— А что-нибудь… поменьше? — спросил я. — Нам бы хотелось почувствовать себя, как тогда, когда мы школьниками плавали рыбачить.

Джеймс кивнул.

— Ребята, а на какой лодке вы обычно плавали?

— С центральной консолью, — ответил Келвин. — Она была небольшая, но нам нравилось.

— Ну что ж, пусть будет с центральной консолью, если только вы, парни, не боитесь тесноты.

— Неа, — сказал Оливер, зажимая голову Рудольфа у себя под мышкой. — Мы любим прижиматься.

— Господи, я тебя ненавижу! — прокричал Рудольф.

— Ну же, маленький братец. Что я говорил тебе раньше? Не надо называть меня Господом. «Ваше величество» меня вполне устраивает.

Я закатил глаза, наблюдая за своими товарищами по группе — они совершенно не изменились. Джеймс позвал нас в свой кабинет, чтобы оформить документы. Пока мы общались, Оливер съел всю черную лакрицу на столе у Джеймса, заставив Рудольфа застонать.

— Ты ведь понимаешь, что это чистая отрава? К примеру, ты осознаешь, насколько это вредно для твоего тела?

Оливер бросил в рот еще два кусочка и пожал плечами.

— Конфеты — это моя слабость.

— Ты отвратителен, — сказал ему брат.

— Честно говоря, Оли, в этот раз Рудольф прав. Никто в здравом уме не может любить черную лакрицу, — сказал я, вмешиваясь в их разговор.

— Очевидно, этот парень любит, раз предлагает ее своим клиентам! — промычал Оливер, набивая себе рот.

Джеймс рассмеялся и подвинул мне несколько бумаг на подпись.

— Каюсь, грешен. Я просто обожаю лакрицу и съедаю почти по пачке в день. Мой сын меня за это ненавидит. Он говорит, что рано или поздно она убьет меня, но я дал ему понять, что быстрее загнусь от сигарет, чем от лакрицы, — Джеймс подмигнул, и мы все усмехнулись. Он подобрал для нашего уик-энда идеального размера лодку на прицепе, подходящем к нашей машине. И через некоторое время мы отправились в дальний путь. До коттеджа было добрых четыре часа езды, но, добравшись до него, мы не пожалели ни на секунду.

— Не могу поверить, что миссис Бун владеет этим местом и совсем не пользуется им, — воскликнул Келвин, когда мы подъехали к бревенчатому дому.

Когда миссис Бун сказала, что коттедж находится на берегу озера, она не упомянула тот факт, что это самое озеро для многих по своим размерам было сопоставимо с океаном. Стоя на пристани невозможно было разглядеть противоположный берег. А еще здесь был сарай с коллекцией из шести маленьких каноэ.

Сам коттедж был огромным и просто потрясающим. В общей сложности в нем было двенадцать комнат, включая три ванные и пять спален. Гостиную украшала гигантская голова лося, висевшая над камином, а в углу стоял громоздкий музыкальный автомат, проигрывающий лучшие старые мелодии. За монетку в пять центов можно было выбрать пять из пятидесяти разных песен. Рядом с музыкальным автоматом был проигрыватель и полка, полная пластинок. Это был самый лучший угол во всем доме.

Все спальни были оформлены в стиле разных стран. Одна была декорирована в британском стиле, а, войдя в другую, ты словно оказывался в Таиланде, и так далее. Переходя из комнаты в комнату, ты за пару минут словно переносился на другой конец света. Создавалось впечатление, что миссис Бун украшала дом, вспоминая путешествия, в которых они побывали вместе с покойным мужем. Всю их жизнь вкратце могли рассказать стены этого дома, и, кажется, жизнь эта была замечательной.

— Мне просто не верится, что она только сейчас рассказала нам об этом доме! — воскликнул Рудольф, вылезая из машины с тонной самодельного белого солнцезащитного крема на носу. — Представляете, какие вечеринки мы могли бы здесь закатывать!

Я хмыкнул.

— Наверное, именно поэтому она нам и не рассказывала. Мы разнесли бы это место по бревнышку.

— Стейси бы здесь понравилось, — сказал Келвин, затаскивая в дом дорожную сумку.

— Нарушитель! — хором крикнули близнецы, указывая на моего лучшего друга. Забавно, насколько были схожи их мысли, хотя в жизни они были совершенно разными.

— Никаких упоминаний о невесте, иначе выпиваешь штрафную рюмку, — строго сказал Рудольф.

— Это всех касается, — сказал Оливер, тыча пальцем в каждого. — Сегодня здесь никаких разговоров о женщинах, никаких имен. Иначе штрафная рюмка! Если кого-то поймают за телефонным разговором с девушкой — две штрафных. И, обещаю, если кому-нибудь каким-то образом удастся провести девушку на территорию, то в наказание за это придется пить мочу Рудольфа.

— Поверьте, это будет, по всей вероятности, самая чистая моча в доме. Для меня было бы настоящей честью пить свою мочу.

Я закатил глаза. Мальчишник. Никаких девушек. Никакого распития мочи. Следуем жестким правилам.

***

К полудню мы уже изрядно выпили и разговаривали о музыке — все казалось идеальным. Все, что оставалось сделать — это спустить на воду взятую напрокат лодку.

— На фиг все это, — простонал Оливер, лежа на диване в полусонном состоянии. — Я останусь здесь и палец о палец не ударю до тех пор, пока не придет время есть пиццу!

— Брось, ты ведь можешь бездельничать и на лодке. День такой замечательный!

— Если в твоем понимании замечательный день — это затянутое облаками небо, то ради Бога, а моя толстая задница не сдвинется с этого дивана, пока не настанет время пиццы.

Я закатил глаза.

— Ладно. Где твой брат?

Несколько секунд спустя я увидел Рудольфа, разговаривающего с искусственным цветком в углу комнаты. И он не просто разговаривал, а заигрывал с ним.

— Значит, ты часто здесь бываешь? — спросил он, ласково поглаживая пластиковые листья.

Я бросил взгляд на часы.

— Чувак, всего лишь час дня. Как ты умудрился так напиться?

Подняв пустую бутылку из-под виски, я получил ответ на свой вопрос.

— Келвин! Мне нужен мой жулик-подельник, чтобы выйти на лодке на озеро и вытащить с собой двух этих придурков. Келвин? — крикнул я, обходя дом.

Его нигде не было.

Я дважды осмотрел каждую комнату и, только обойдя территорию коттеджа, обнаружил его. Он сидел на корточках за кустами и шептал в трубку:

— Хорошо, детка. Я должен бежать. Кажется, кто-то идет. Я тоже тебя люблю.

— Маленький засранец, — засмеялся я при виде вскакивающего на ноги Келвина и его попытки быстро спрятать телефон в карман.

— Я не понимаю, о чем ты, — сказал он, защищаясь.

— О, прекрасно понимаешь. Ты только что разговаривал со Стейси!

— Что? Ни фига! Это же мальчишник! Никаких цыпочек.

Я прищурился.

— Мы закроем на это глаза, и ты сможешь избежать штрафных рюмок, если пойдешь со мной и поможешь спустить на воду лодку, а заодно перетащить на нее тех двоих.

Келвин поморщился.

— Я на самом деле не…

— ПАРНИ! КЕЛВИН ЗАСТУКАН ЗА РАЗГОВОРОМ…

Он подбежал и зажал мне рот ладонью.

— Чувак, ладно, ладно! Я не знаю, заметил ли ты, но у близнецов рюмка — это пластиковый стакан.

— Ладно, приятель, переодевайся! Мы собираемся на рыбалку. Только выпивка, парни и удочки.