Если женщина хочет...

Сэм выключила компьютер, выдернула из розетки вилку моде­ма и долго смотрела на потемневший экран. Теперь она знала, что с ней случилось. Знала, почему постоянно ощущает боль и теряет в весе. Она умирает. Время убегает от нее. Она не может ждать три недели, помощь нужна ей немедленно! Впрочем, какая разница, если она все равно умрет?..

Как ни странно, она не плакала. И руки у нее не дрожали. Вместо этого Сэм раскачивалась в своем любимом кресле и дума­ла о том, что попусту растранжирила отпущенное ей время. Она не считала чудом то, что просыпалась каждое утро, никого не благодарила за собственное существование, бездумно пользова­лась им и продолжала жить, уверенная в том, что проснется за­втра. И послезавтра. И послепослезавтра.

Но теперь этому настал конец. Время было драгоценностью, а ее время утекало. Мысль была чудовищной. Это было так же не­возможно, как представить себе бесконечность. Что будет со вре­менем, когда ее не станет? Что будет там? И есть ли там что-то?

Скорее всего, нет. Но какая разница? Если быть честной с самой собой, скорбеть о ней некому.

Она вспомнила Хоуп. Смеющуюся Хоуп с Милли и Тоби. И тут из ее глаз хлынули слезы.

В ту ночь Сэм так и не легла спать. Она молча сидела в гости­ной и бокал за бокалом пила белое вино. К чему воздерживаться, если ты все равно умираешь? Перед рассветом, когда ее лицо опухло от слез, Сэм наконец приняла решение. Теперь она знала, что нужно делать.

12

Мэтт взял машину, а это означало, что Хоуп привязана к дому. Погода для прогулки в деревню была слишком сырой, поэтому Хоуп усадила детей рисовать, а сама отправилась на кухню. Она давно собиралась разобраться в шкафах, но все время откладывала.

За шумом дождя Хоуп не услышала шума подъехавшей маши­ны. Когда кто-то постучал в дверь, этот стук прозвучал для нее как гром среди ясного неба. Хоуп вскочила и поклялась немед­ленно поставить на дверь звонок. Она привыкла к звонкам; стук в дверь напоминал ей фильмы о врывающихся в дом полицейских.

Открыв дверь, она ахнула. На пороге стояла Сэм, дрожавшая в легком пальто. На ее исхудавшем лице остались одни глаза.

На мгновение Хоуп лишилась дара речи. Но когда Сэм вдруг расплакалась, что было совсем не в ее духе, она поняла, что гово­рить ничего не надо, молча обняла сестру и провела в гостиную; было ясно, что произошло нечто ужасное.

– Прости, что не предупредила, – всхлипывала Сэм. – Но я… Ведь у меня нет ничего и… никого! Кто пожалеет обо мне, когда меня не станет? Никто. Я стала настоящей сукой… и отра­вилась собственной злобой. Вот почему я заболела. Я начала бро­саться даже на тех, кому нравилась!..

– Ты о том мужчине, с которым рассталась в Бате? – спроси­ла Хоуп, окончательно сбитая с толку.

В больших глазах Сэм мелькнул страх.

– Не было никакого мужчины, – прошептала она. – Уже дав­но. Кому я нужна? Я отпугнула от себя даже старых подруг, а сей­час… Сейчас я смертельно заболела, и до этого никому нет дела, кроме тебя.

Хоуп наконец поняла, что случилось, и в ее жилах заледенела кровь.

– Ты заболела? Чем? Рассказывай! Сейчас же! Прошла целая вечность, прежде чем Сэм перестала дрожать и смогла наконец говорить.

– Доктор сказал, что это фиброиды, и направил меня к специ­алисту. Но я не могла так долго ждать, залезла в Интернет и наш­ла все свои симптомы. Хоуп, это рак яичников!

– Но ведь ты даже не побывала у специалиста, не сдавала ана­лизы, не лежала на обследовании…

– Хоуп, я умею читать! У меня присутствуют все признаки. Я пойду к врачу через три недели, но все ясно и так. Разве ты сама не видишь этого?

– Если бы это было что-нибудь серьезное, они бы не застави­ли тебя так долго ждать… – начала Хоуп, но тут же осеклась: у Сэм началась такая истерика, которой она никогда не видела.

В этот момент дверь распахнулась, и испуганная Милли за­мерла на пороге. Она любила Сэм, но эта заплаканная женщина с безумными глазами была ей незнакома. Девочка теребила перед­ник и тревожно оглядывалась по сторонам.

– Милли, детка, тетя Сэм плохо себя чувствует. Я сейчас при­несу чай, а ты побудь с ней.немного, ладно?

Сэм поняла, что Хоуп хочет помочь ей справиться с собой. В самом деле, нельзя же пугать детей! К тому времени, как Хоуп вернулась, Милли и Тоби уже показывали тетке свои новые иг­рушки. Сэм слабо улыбнулась сестре. До нее впервые дошло, что быть матерью означает постоянно держать в узде собственные чувства и делать вид, что все в порядке.

Когда дети увлеклись очередной серией «Телепузиков», Хоуп села рядом с Сэм.

– Рассказывай все. С самого начала, – велела она.

– Консультант, к которому меня направили, в ближайшие три недели занят. Говорят, что она лучший специалист в Лондоне, но мне очень тяжело ждать. Я подумала, что здесь это будет легче.

– Сэм, почему ты не настояла на том, чтобы тебя направили к другому консультанту? У тебя ведь есть медицинская страховка, так что это вполне возможно.

– Знаю, – вздохнула Сэм. – Но сначала я об этом не подума­ла, а потом… Господи, да что они мне скажут? Что я должна прой­ти мучительную химиотерапию ради того, чтобы прожить не­сколько лишних недель? Я прочитала об этом все…

– Сэм, пожалуйста, не говори так! – воскликнула обезумев­шая от страха Хоуп. – Сейчас рак – одна из самых излечимых болезней. Современная медицина делает чудеса, и всегда есть на­дежда…

– Но только не с такими симптомами, как у меня! – Сэм сно­ва заплакала. – Когда ты их замечаешь, уже поздно. Видела бы ты этот интернетовский сайт!

Хоуп молча прокляла сеющие панику сайты, в которых описывается ужасный опыт других людей, заставляющий тебя бояться самого худшего.

– Послушай, недавно в Интернете появилось сообщение, что можно заболеть раком, пользуясь дезодорантом. Чушь какая!

– Я знаю, но тут совсем другое.

В конце концов Хоуп постелила Сэм постель в одной из пусту­ющих комнат и заявила, что она должна отдохнуть.

– Но я не смогу уснуть, – пробормотала Сэм. – Ты посидишь со мной? .

– Конечно.

Отправив детей в их комнату и запретив шуметь под страхом смертной казни, Хоуп села на край кровати и стала гладить хо­лодную руку Сэм. Светлые волосы сестры рассыпались по синей наволочке; ее лицо на темном фоне казалось пугающе бледным.

– Хоуп, я испугалась и поэтому прилетела к тебе. Ты единст­венная, кто у меня остался, – прошептала Сэм. – Одна я не вы­держу.

– Ты не будешь одна. Обещаю. А теперь помолчи и постарай­ся уснуть, – ласково сказала Хоуп, как будто успокаивала Тоби, которому приснился страшный сон.

Она продолжала гладить руку Сэм, и через несколько минут измученная сестра уснула. Когда дыхание Сэм стало ровным и мерным, Хоуп на цыпочках выбралась из комнаты, думая о том, что их роли переменились. Много лет Сэм заботилась о ней, но теперь Хоуп ощущала себя более сильной. И должна была взять инициативу на себя. Если Сэм действительно тяжело больна, ожидание приема может стать для нее катастрофой. А значит, нужно действовать.

И Хоуп Паркер, которая всю жизнь надеялась на других, взя­лась за дело. Она нашла записную книжку Сэм и отыскала номер телефона консультанта, возле которого была записана дата при­ема. Пять часов вечера, еще не поздно… Хоуп дозвонилась до ре­гистраторши и кратко объяснила, в чем суть. К счастью, оказа­лось, что один из пациентов отказался от приема, и регистратор­ша пообещала, что Сэм примут через три дня.

– Большое спасибо, – с чувством сказала Хоуп. – До свида­ния. Я привезу ее.

В половине седьмого вернулся Мэтт.

– Чья это машина? – удивился он и, бросив ключи на жур­нальный столик, заглянул в гостиную.

– Сэм приехала, – сказала Хоуп, вздрогнув при мысли о том, что сестра в таком состоянии ехала сюда от самого аэропорта. Просто чудо, что она не разбилась.

– Сэм? – Мэтт застыл на месте. – Почему же она не предуп­редила?..

– Папа, папа! – закричала Милли и побежала по лестнице, топая, как слон.