Если женщина хочет...

– Не вижу в этом ничего плохого, – невозмутимо сказала Мэ­ри-Кейт. – Я сама была бы не прочь познакомиться с таким мальчиком.

Лед был сломан. Женщины взялись за сыр и крекеры и начали весело болтать обо всем на свете, потягивая коктейли. Сэм, кото­рая не привыкла к откровенности, вдруг осознала, что сидит рядом с Мэри-Кейт и рассказывает о том, что заставило ее сломя голову примчаться к сестре.

– Теперь я понимаю, глупо считать себя тяжелобольной без медицинского освидетельствования, – закончина она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

– Считать себя больной не глупо, – мягко возразила Мэри-Кейт, – но не стоит устраивать собственные похороны раньше времени.

Сэм слабо улыбнулась, а Хоуп сказала, что Мэри-Кейт вели­колепно умеет приводить людей в чувство.

– Я хочу сказать, что вы ничего не знаете наверняка, – реши­тельно продолжила Мэри-Кейт. – Я знаю, что врачи иногда со­вершают чудовищные ошибки, но, судя по тому, что вы рассказа­ли, это не тот случай. Если бы он думал, что вы серьезно больны, то не отпустил бы вас на все четыре стороны с направлением на прием через месяц. Хорошо, что вам осталось ждать всего два дня. Когда все выяснится, вам станет легче. Так что не впадайте в па­нику. – Она улыбнулась Сэм. – Поверьте мне. Я старый фарма­цевт и знаю, что говорю.

– От души надеюсь, что я преувеличила, – серьезно сказала Сэм. – Но, знаете, я не из тех женщин, которые делают из мухи слона. Честное слово.

– Если так, то, значит, ваше тело пытается вам что-то сооб­щить, – кивнула Мэри-Кейт. – Вы должны прислушаться к не­му и найти выход.

– Никогда в жизни не прислушивалась к своему телу, – криво усмехнулась Сэм. – Наоборот, много лет заставляла его слушать­ся меня. «Вставай с постели; нет у тебя никакого гриппа. А даже если заболела, то держись». Примерно так.

– Тогда вам придется измениться. Другого выхода нет. Пред­ставьте себе, что вы тяжело заболели. Вам волей-неволей при­шлось бы поменять свою жизнь. Так почему бы вам не поменять ее сейчас? Сэм, вы переживаете кризис и сами знаете это.

Сэм кивнула:

– То, что я со всех ног бросилась к Хоуп, безусловно, о чем-то говорит. До сих пор я ничего подобного не делала. Мои коллеги несказанно удивились бы, узнав, что стерва номер один может чувствовать себя беспомощной.

Мэри-Кейт склонила голову набок и смерила Сэм взглядом:

– Вас так называют в офисе? Сэм пожала плечами:

– Не всегда. Но я чувствую, что действительно становлюсь стервой. Не хочу, но…

– Тогда изменитесь! – решительно сказала собеседница.

– Это не так легко.

– Почему? Хоуп, например, считает вас совсем другой. Она говорила, что вы добрая, заботливая и любящая сестра.

– Для родных мы всегда другие, – возразила Сэм.

– Просто на работе вы пытаетесь быть не тем, что вы есть. Считаете, что это единственный способ остаться смелой и реши­тельной.

– Туше! – засмеялась Сэм. – У вас это хорошо получается, но я сомневаюсь, что выдержу еще один сеанс психоанализа.

– Выдержите. Вы сильная женщина и нуждаетесь в сильных подругах, которые смогут сказать вам все. – Мэри-Кейт с минуту молчала. Было видно, что она колеблется. – Когда-то у нас в клу­бе была игра… Если у кого-то возникали трудности, мы говорили о них. Откровенно говорили, чего хотим от жизни, и просили ос­тальных высказать свое мнение. Это, между прочим, было самым трудным, – добавила она.

Гизелла рассмеялась.

– О да, я прекрасно помню. Кстати, после одного из таких ве­черов родился мой младший ребенок. Стоит принять лекарство Мэри-Кейт, как ты забываешь пользоваться противозачаточны­ми колпачками!

– А что это за лекарство? – спросила Сэм. Мэй улыбнулась.

– Лекарство правды. Фирменное лекарство клуба макраме.

– Ой, давайте сыграем! – взмолилась Дельфина. – Как инте­ресно! Я обожаю слушать вечерние женские исповеди.

– Это нелегко, – предупредила Гизелла. – Можно услышать о себе не слишком приятные вещи. Но плюс в том, что здесь ты можешь без опаски говорить обо всем и знать, что это тебе ничем не грозит. Никто не вспомнит об услышанном, а сказанное не выйдет за пределы комнаты.

– Ну что ж, если никто не возражает, можно начинать, – ска­зала Мэри-Кейт. – Каждый должен честно рассказать о том, что ему хочется изменить в себе, а потом мы попробуем дать совет. Конечно, если сможем. Дельфина, ты первая!

– Почему я? А впрочем, какая разница… – Дельфина задум­чиво помолчала. – Знаете, недавно одна знакомая сказала про меня, что я милая, сексуальная, но не умею постоять за себя. Я по­том много думала и поняла, что она была права. Это действитель­но так: я не могу постоять за себя.

– Я тоже, – сказала Хоуп, ей не хотелось, чтобы Дельфина чувствовала себя неловко.

– Но ведь это ужасно, правда? – воскликнула Дельфина, кру­тя в пальцах шпажку с оливками. – Я чувствую, как это мешает мне жить!

– Значит, тебе хотелось бы измениться? – спросила Гизелла. Дельфина решительно выпятила подбородок:

– Конечно! Но как это можно сделать?

– Нет ничего проще, – вмешалась Мэри-Кейт. – Выходи за­муж за Юджина.

Дельфина испуганно уставилась на нее.

– Ты же знаешь, почему мы не можем пожениться… – проле­петала она.

– Знаю. Потому что ты не можешь постоять за себя перед По­линой, – ответила ей тетка.

– Расскажите, в чем дело, – попросила Сэм. – Иначе как же мы сможем дать совет?

Дельфина сделала большой глоток мартини.

– Видите ли, мой жених уже однажды был женат и развелся. Мы с ним давно уже живем вместе, у нас все хорошо, но моя мать не желает даже знакомиться с ним, не говоря о том, чтобы прий­ти на свадьбу. Мы все надеялись, что она передумает и смирится, но этого не случилось. Мой отец познакомился с Юджином – конечно, тайком, потому что иначе мама его убила бы. Она счи­тает, что выходить замуж за разведенного – значит губить свою бессмертную душу. Она хочет, чтобы я венчалась в церкви, а это невозможно, потому что Юджин в разводе.

– Бедняжка, – сказала Мэй, погладив Дельфину по плечу.

– Это классический пример неумения постоять за себя, – за­явила Сэм. – Все очень просто: вы должны назначить день свадьбы, пригласить мать, а если она откажется, это ее проблема. Вы должны принять решение, а как она будет реагировать, ее дело.

Дельфина смотрела на нее во все глаза, вспоминая, как Хоуп рассказывала им о своей поразительно умной сестре и ее неверо­ятной карьере. Несмотря на худобу, усталость и темные круги под глазами, Сэм излучала энергию и решимость, она казалась очень уверенной в себе.

– Такому человеку, как вы, это легко, – пробормотала Дель­фина.

Сэм горько рассмеялась.

– Дельфина, я делаю ошибки всю свою жизнь, но за себя по­стоять умею. Можно сказать, что на этом я собаку съела. Так вот, когда на работе мне нужно принять трудное решение, я всегда пытаюсь упростить проблему. Допустим, вы решили выкрасить волосы в розовый цвет, но боитесь, что матери это не понравит­ся. Что вы будете делать? Покраситесь и поставите ее перед фак­том? Или не покраситесь и будете всю жизнь злиться из-за того, что позволили ее чувствам взять верх над вашими.

– Вы великолепно упрощаете проблему, – с восхищением за­метила Мэри-Кейт.

– Да уж… Как говорится, чужую беду руками разведу, – криво усмехнулась Сэм.

– Кажется, я поняла, – сказала Дельфина. – Я должна выйти замуж, не обращая внимания на то, что скажет мама.

– Полина все равно с тобой не разговаривает, – деловито на­помнила Мэри-Кейт. – Так что терять тебе нечего. Может быть, как раз ей нужен такой пинок в зад, чтобы понять, что она не пуп земли.

В глазах Дельфины вспыхнул пыл новообращенного.

– Вы правы. Так я и сделаю. Идите покупать новые шляпки – моя свадьба состоится через месяц!

– Тост! – воскликнула довольная Мэри-Кейт. – За Дельфи­ну, Юджина и чудодейственное лекарство правды!

Принесли новую порцию крекеров и сыра, чтобы было чем за­кусить.

– Сэм, хотите быть следующей? – серьезно спросила Мэри-Кейт.