Горечь Пепла (СИ)

– А я люблю овсянку. Она дает мне силы. Да, ма.. Мардж? – смущается Мик,

обращаясь к маме.

Он все еще путается и не знает, как правильно называть мою маму. Папа у него Док.

А вот с мамой сложней. При этом, меня он называет сестренкой.

– Уверена, ты прав. Дилан просто капризничает, – подмигивает ему.

Папа садится за стол и раздает задание, всем, кроме меня. Он несколько раз

останавливается на мне взглядом, но молчит.

– Удачной смены, Дил, – Микки выталкивает меня за дверь, как только я поела.

Стою на улице и щурюсь от ярких лучей солнца.

– Я думаю, тебе пора встряхнуться, – папа подталкивает меня к машине. – Не

помню, чтобы ты так страдала по Майклу. Для меня это ново. Я знаю, что ты не хочешь,

чтобы я позвонил Ке... – резко останавливается, когда вскидываю обе ладони вверх.

– Только не его имя, – отворачиваюсь.

– Хорошо, скажи мне, ты намеренно затеяла ремонт в квартире? – папа выезжает на

оживленную трассу.

– Я думаю, мой дом завален хламом. И обои перестали быть веселенькими, –

прикрываю ладонью лицо.

– Знаешь, мы с мамой не раз ссорились в молодости до замужества. Она выпихивала

меня из дома, я сидел часто на крыльце. И видит Бог, она была права. Но каждый раз я

приходил к ней. Каждое утро начиналось с нее и мыслей только о ней. Поверь мне, он

скучает. Я видел вас вместе. Вспомнишь слова своего старика, когда будешь стоять перед

алтарем, – смотрит на меня, когда мы останавливаемся на парковке.

– Ты самый лучший, пап, – обнимаю его, он крепче прижимает меня к себе. –

Спасибо тебе.

– Сегодня твоя работа заключается в заполнении анкет и первичном осмотре, –

мгновенно перевоплощается с отца на доктора.

Подбодрил, блин.

Я тысячу раз стояла на этом месте, заполняя эти бумаги. И почему-то единственное

воспоминание связано с наглым пожарным и его кровавой рукой.

Встряхиваю головой.

Я готова работать.

Кейн

Спустя некоторое время...

— Хотите, чтобы мы упаковали ваше кольцо в бархатную коробочку?

— Не нужно, спасибо, — не даю закончить продавцу ювелирных изделий.

Ни к чему мне помпезности. Я всего лишь хотел найти кольцо. И, кажется, нашел

именно то — идеальное. Кольцо из белого золота, с небольшим аквамарином в тонкой

оправе. Такое, как она...

Что насчет меня, то я не идеал. И таких дров наломал по своей дурости. Скучает ли

она по мне? Захочет ли встречаться со мной снова?

Понятия не имею.

Все эти дни я слонялся по своему разгромленному дому, жалея себя и думая о ней.

Пытался выкладываться на работе, а забыться так и не получалось. Каждый вечер я

приезжал к ее дому и вглядывался в окна. Я просто хотел знать, что с ней все в порядке.

Особенно, после того хаоса, что я учинил.

Но каждый вечер на протяжении десяти дней я видел в них лишь темноту. Даже на

расстоянии я физически ощущал пустоту и безжизненность внутри. В какой-то момент

меня осенило, что, скорее всего, она съехала и, наверное, теперь живет у своих

родителей.

Один раз я заезжал в больницу, чтобы узнать, как дела у Микки. На ресепшене мне

сказали, что он в надежном месте. Я-то знаю, о каком месте шла речь. Вообще-то, я не

боюсь дыма и пламени, но заявиться домой к родителям Ди мне недостает смелости.

Тогда у Майкла я пообещал себе набраться терпения и ждать.

Чего ждать? Перемен? Того, что она придет сама?

Я прекрасно понял кретинизм своих поступков и выводов, что готов всю жизнь

молить Дилан и говорить о том, как я люблю ее. Если она позволит, конечно.

Ди. Моя Ди... Все еще в бешенстве от последних мной совершенных выходок или же

вовсе решила забыть обо мне?

Я больше не могу сидеть и ждать, уже нет сил жить в неизвестности.

Я люблю ее.

И, черт возьми, чем больше времени я жду, тем меньше у меня остается шансов на

то, чтобы вернуть ее.

Как говорят: кто не рискует, тот не пьет шампанское. Значит, настало время

пригубить этот напиток.

Оплачиваю покупку и отправляюсь вслед за своей мечтой.

Мне стало известно, что сегодня она в госпитале и пять минут назад заступила в ночную

смену. Не спрашивайте о моих источниках, я обещал не выдавать. А впрочем, Майкл

Барлоу оказался не таким уж мудаком, и с радостью выдал мне ее недельное расписание.

Чувствую, что идеального момента может и не наступить, а промедление поражению

подобно. Я же проигрывать не намерен.

Госпиталь Сент - Луи. Кто бы знал, что он сыграет такую роль в моей жизни?

Достаю из кармана джинсов колечко с небольшим голубым камушком и сравниваю со

своим перстнем (ага, тем самым «легендарным»), который так уверенно сидит на моем

безымянном пальце.

Эй, дружок, я нашел тебе подружку. И теперь ее черед: выбрать или послать нас к

черту. Но перед этим мне необходимо кое-что провернуть.

С лукавой улыбкой на лице и грохочущим сердцем, без понятия, как все пойдет, я

поднимаюсь в отделение, где работает Ди. И узнаю, что сегодня она дежурит на

первичном осмотре и перевязках.

Вот же подфартило. «Судьба», твою мать! А ведь еще совсем недавно я бы

посмеялся

над

этим

словом

и

его

значением.

В коридоре хирургического отделения останавливаю молодую медсестру и прошу ее об

одолжении.

— Мисс, прошу прощения, не могли бы вы мне помочь?

Она прищуривается, всматривается в мое лицо и, улыбаясь, кивает:

— Чем могу быть вам полезна, сэр?

— Кейн, просто Кейн... — И шепчу ей на ухо то, что задумал.

Подготовительные работы проведены, теперь осталось самое главное. Но для начала

я должен увидеть ее, узнать в каком она состоянии.

Ведь может так случиться, что меня для нее больше нет. И тогда все, что я задумал,

обернется прахом. А мне этого, ой, как не хотелось бы.

Парочка минут и я в приемном отделении. В том месте, где впервые встретил ее —

недовольную и дерзкую докторшу. Вспоминаю, как мой брат перед ней в буквальном

смысле слова выпрыгивал из своих штанов, и усмехаюсь.

Интересно, куда пропал этот придурок. Как старший брат, он мог бы позвонить, или

на крайний случай прислать хоть одно гребаное смс. Честно говоря, я переживаю за него.

Я могу показаться эгоистом, но мой брат единственный родной мне человек, и я хочу,

чтобы он был счастлив. Не думаю, что он вляпался в какое-то дерьмо, чтобы вот так вот

бесследно исчезнуть. Ладно, я обязательно разберусь с этим позже, а сейчас…

Сейчас я любуюсь шикарным задом Дилан, пока она стоит возле стойки, заполняя

очередные бестолковые бумажки. Воспоминания о проведенных вместе днях накатывают

сами собой.

Она обожала, когда, просыпаясь по утрам, я медленно целовал ее за ушком,

одновременно сжимая ладонями ее округлые бедра.

Ей нравилось любоваться моим уже знаменитым крепким задом, пока я стоял в

одном переднике возле плиты, готовя нам завтрак.

Она злилась и одновременно заводилась от того, как во время наших любовных игр

я рвал на кусочки только что купленное дорогое белье. Если быть до конца откровенным,

мне кажется, именно с этой целью она его и покупала.

Дилан краснела и намокала, от моих крепких словечек во время прелюдий и секса.

Она любила меня. Просто любила... такого, как есть: обычного со своими изъянами

и испорченным разумом. А я понял и оценил это только сейчас.

— Эй, малышка, — наконец-то набираюсь смелости. Вижу, как Ди перестает

чиркать ручкой и замирает. — Не хочешь побыть моим доктором?

— Что? — неслышно произносит и резко оборачивается.