Свет с небес

Это плакал Нейл Морфи.

3

Ничего не изменилось, думала Эллис, глядя поверх головы Нейла на блики света на потолке. Все так же бушует за окнами буран, все так же мирно заливает комнату мягкий свет прабабушкиной лампы... Не обрушился потолок, не разверзлись доски пола, чтобы поглотить ее.

Ничего не изменилось.

Только тяжелое мужское тело прижимает ее к постели, только обнаженные тела их все еще спаяны воедино... Но теперь Эллис, пусть не до конца, но имела представление о звуках, красках. И запахах этой стороны взаимоотношений мужчины и женщины. И лишилась невидимой преграды. Только сейчас Эллис поняла, каким бременем была эта преграда. Она больше не девственница.

Больше не девственница. И это прекрасно, прекрасно, даже несмотря на то, что ожидаемого чуда не произошло. Многим женщинам всю жизнь так и не удается отведать этого меда, уж это-то Эллис знала, недаром столько читала.

Плечо ее было мокрым от слез Нейла. Все кончилось неожиданно быстро: и его беззвучные безутешные рыдания и это. Господи, сделай так, чтобы его боль стала хоть немного меньше!

Эллис смертельно боялась, что Нейл сейчас встанет и уйдет. Никогда в жизни она не была так беспомощна, беззащитна и уязвима... Наверное, он испытывал то же самое. Он выдал себя — свое желание, свою боль, потерю контроля над собой. Вероятно, сейчас и ему хочется провалиться сквозь землю.

А Нейл думал о том, что раскаяние и сожаление рука об руку сопровождает человека по жизни — от первого шага и до последнего вздоха. Вот и Эллис, видимо, сейчас испытывает нечто подобное. Что же до него самого, то, кажется, никогда в жизни его раскаяние не было столь мучительным, а сожаление — столь горьким.

Он переживал, что не сумел подарить Эллис радость первого раза. Он заранее раскаивался в том, что никогда не сможет дать ей то, в чем она так нуждается и чего достойна. Пусть он не способен на любовь, но хотя бы хороший секс он мог бы подарить этой женщине!

Но не дал ничего.

Нейл прекрасно помнил, как в какой-то момент Эллис хотела, чтобы он оставил ее... Он чувствовал ее боль и замешательство, но зашел слишком далеко, чтобы остановиться. Случилось именно то, чего он больше всего боялся. И что же, черт возьми, теперь можно поделать?!

Тяжело вздохнув, Нейл приподнялся на локте и посмотрел в лицо Эллис. Она тут же вспыхнула и зажмурилась.

— Посмотри на меня, Рыжик, — хрипло потребовал он, сжав ее лицо своими большими сильными ладонями. — Ну-ка, посмотри на меня!

Ее ресницы вздрогнули и нерешительно приподнялись, краска на щеках из розовой стала пунцовой. Нейл криво усмехнулся.

— Ничего более интимного уже не произойдет, Эл.

К своему великому изумлению, она тут же почувствовала, как невольная улыбка тронула краешки ее губ, хотя смеяться ей сейчас хотелось меньше всего на свете, куда лучше было бы спрятать лицо на груди Нейла.

Безусловно, на свете уже не может быть ничего более интимного, подумала она. Каждой клеточкой своего тела Эллис ощущала волнующую близость Нейла — он все еще был в ней. Она ощущала тяжесть мужского тела. Разве может быть что-то интимнее этого?

— Прости меня. Ведь тебе было совсем не сладко.

— Я бы не сказала...

Он закрыл ее рот быстрым нежным поцелуем.

— Тебе нечего сказать. Все, что я сделал, — это лишь причинил тебе боль.

— Только чуть-чуть, — запротестовала Эллис. — А кроме того, в начале... — Ее голос задрожал, а щеки запылали еще сильнее.

— Вначале я и впрямь сумел разбудить тебя, — прошептал он. — Ты просто огонь в руках мужчины... Ты даже не представляешь, что делаешь со мной.

О Боже, вздрогнула Эллис, припомнив те минуты, когда жадная страсть Нейла заставила ее трепетать. Она прекрасно понимала, о чем он говорит, и одного лишь воспоминания об этом хватило, чтобы снова почувствовать жар и слабость.

Нейл увидел, как она взволнованно затаила дыхание, и понял, что она сохранила в памяти эти блаженные мгновения. Прекрасно! Значит, ему все же не удалось убить в ней желание, она все еще полна надежд на чудо.

Он поцеловал ее в губы и еще раз чуть повыше ключицы. А потом прижался бедрами к ее бедрам — легонько, как бы случайно, и широко улыбнулся, услышав хриплый вздох.

— Вот так, Эл, — шепнул он ей на ухо. — Давай-ка займемся тем, что не успели закончить.

Он приподнялся и опустился, потом еще раз и еще. Эллис рванулась прочь, спасаясь от того, что совсем недавно принесло ей столько разочарования.

— На этот раз все будет хорошо, Рыжик, — успокоил он. — Расслабься, и пусть произойдет то, что должно произойти.

Продолжая двигать бедрами, Нейл накрыл рукой грудь Эллис и начал ласково теребить пальцами выпуклый сосок. И, к собственному удивлению, почувствовал, что снова возбуждается. Черт возьми, Нейл Морфи, неужели тебе снова пятнадцать?! Разве так бывает в тридцать восемь?

— Положи руки мне на спину, Эллис, — прохрипел он. — Держи меня, как тогда!

Она повиновалась, наслаждаясь ощущением твердых мускулов, перекатывавшихся под ее пальцами. Нейл все еще был в ней, с каждым движением он заполнял ее все больше и больше, но почему-то сейчас в этом не было ничего пугающего. Нет... теперь это становилось все более и более приятным.

— Больно? — задыхаясь, спросил он.

— Нет... нет.

— Хорошо?

— М-м-м.

Эллис больше не лежала безжизненно и безучастно, как в начале, теперь она задвигалась сама, устремляясь навстречу Нейлу. Голова ее металась по подушке, руки до боли стиснули его ягодицы — он почувствовал острое покалывание ее ноготков. Электрический разряд пронзил тело Нейла, исторгнув глубокий стон.

— Нейл!

Он узнал этот крик. С прошлой ночи он был выжжен в его душе, с того самого раза, когда он впервые довел Эллис до вершины блаженства. Он просунул руку между их телами и, коснувшись Эллис, заставил ее снова вскрикнуть.

— О, Эл, тебе хорошо, правда? Позволь этому свершиться по-настоящему. Только позволь.

Он дышал как марафонец на последнем километре... Неужели это можно выдержать? Эллис Гудинг возбуждала его, как ни одна другая женщина никогда в жизни... Да, он был абсолютно уверен, что ни разу не испытывал ничего подобного.

Он чувствовал, как женщина напряглась под ним, неистовой яростной волной выгнувшись всем телом. Ее крик пронзил сердце Нейла. Ее руки стискивали его все крепче и крепче, ее ноги обвились вокруг его тела и... и мисс Эллис Гудинг увлекла своего Князя тьмы в пучину безумного наслаждения. Оно длилось долго, бесконечно долго. И каждая минута этого блаженства была похищена с небес.

В два часа ночи Эллис лежала в огромной старинной ванне с когтистыми лапами вместо ножек, погруженная до подбородка в теплую воду и ароматную пену.

Лениво приоткрыв один глаз, она посмотрела на спину Нейла — обнаженный, он стоял перед зеркалом, безуспешно пытаясь сбрить щетину найденным у нее лезвием. Оказывается, он вовсе не стесняется своих шрамов, по крайней мере с тех пор, как понял, что они не внушают Эллис отвращения. Она несказанно радовалась этому. Сходя с ума при мысли о страданиях, которые он перенес, она оставалась абсолютно равнодушной при виде его шрамов.

— Ч-черт! — пробормотал он. — Что за мерзость эти женские бритвы?! Как можно пользоваться такими тупыми лезвиями? И как они могут так затупиться?

— Возьми новое под раковиной, — протянула Эллис и подумала, до чего же хорошо чувствовать себя падшей женщиной.

Как прекрасно расслабленно лежать в густой ароматной пене и слушать, как абсолютно голый мужчина ворчит по поводу тупого лезвия. Ох, Эллис Гудинг, до чего же быстро пристрастились вы к подобным безрассудствам!

Нейл обернулся и посмотрел на нее, держа в руке бритву.

— Ты еще смеешь смеяться надо мной? — Он грозно сдвинул брови. — Между прочим, я бреюсь исключительно для тебя. Заруби себе это на носу!

— Я знаю. — Щеки ее горели, и их слегка саднило — и это тоже было ново и прекрасно. Интересно, со временем женщина привыкает к наждаку мужской щетины или нет? Эллис одарила Нейла ослепительной улыбкой. — Кстати, я, кажется, уже сказала тебе, где лежит новое лезвие.