Танцевальная арена (СИ)

Инглэнд перевел взгляд на девушку слева - та сжалась на сиденье, закутавшись в его куртку. Конечно, холодно же в машине с выключенным обогревателем…

Она проснулась не сразу, пришлось довольно сильно ее встряхнуть. К счастью, мастер не нуждалась в объяснениях и сама все поняла, едва взглянув на труп. И лишь бесцветно вздохнула:

- Поехали в морг.

По дороге Дрейк то и дело бросал косые взгляды на отражение Сэм в зеркале заднего вида, но ничего особенного не высмотрел. Призрак все так же сидела, не меняя позы, все тем же отсутствующим взглядом смотрела в окно. Из машины она выходить не стала, предоставив мужчине возню с окоченевшим телом, документами и взятками эксперту.

Вернувшись, Инглэнд не выдержал:

- Ты что, гребанный робот?

- Нет. А что?

- Да тут как бы человек рядом с тобой умер, твой учитель и коллега, а у тебя ноль реакции. Как будто тебе плевать, есть Вирджиния на свете или нет. Я в ваши отношения не лезу, но как-то это… не по-человечески.

Это было грубо, похоже на нравоучение, и Сэм вполне могла бы послать его куда подальше. Напомнить, что он ей не отец и не имеет права учить ее жить… впрочем, нет, она свои мысли выражает проще и короче.

Зеркало заднего вида отразило сухие темно-серые глаза:

- Я не знаю, как реагировать.

По голосу снайпер понял, что она не прикалывается. Она действительно не знает, что делать и как себя вести, когда умирает близкий человек - просто до Вирджинии близких у нее не было… А та могла научить разве что сдержанности.

- Что, даже плакать не хочется? - она покачала головой:

- Не получается.

- Тогда накрась глаза.

- Что?

- Накрась глаза. Чем гуще и темнее, тем лучше. Моя первая девчонка всегда жаловалась, что грустные новости, по закону подлости, она узнает именно тогда, когда красиво накрашена, и слезы размазывают косметику. Правда, она была сентиментальной дурой и рыдала на всех мелодрамах…

Сэм пожала плечами и полезла за косметикой. Вслед за ее рукой из сумки вылетел белый квадратик… Поленившись нагибаться, девица примагнитила бумажку к себе на ладонь - и некоторое время внимательно разглядывала.

- Слушай, - нахмурилась, передавая находку водителю, - откуда я его знаю?

Фотография. Красивый блондин средних лет…

“Это личный врач господина Мейсена, сечешь?..”

Первое совместное дело после запоя. Мальчик с поврежденной спиной.

Раз Мейсена нет в живых, то и дать команду к освобождению пленника будет некому. Либо его пришьют, либо просто бросят с остатками еды в запертой квартире…

В этот раз все оказалось даже проще. Во-первых, маршрут они уже знали, во-вторых, обошлись без конспирации - бывший спецназовец просто расстрелял все видеокамеры.

Охранник у дверей нужной квартиры, услышав шум, успел приготовиться к нападению; два выстрела слились в один.

- Жить будешь?

- Буду, - простонал мастер, чью руку пуля раздробила почти до плеча. - Спасибо, что сбила ему прицел…

- Минус три за ночь - это слишком, - она помогла перетянуть поврежденную конечность своим поясом, вытерла руки о подол и склонилась над трупом охранника, ища ключ.

Дрейк искренне посочувствовал заложнику - при виде ввалившихся мастеров, перепачканных кровью и нестерпимо воняющих, бедняга, похоже, решил, что его убивать пришли. Как бы там ни было, он не сопротивлялся, только скрипел зубами от боли, спускаясь по лестнице; не пришлось бы его так мучить, если бы не чертова пуля.

Сэм устроилась за рулем; под ее руками “Тойота” неловко рванула с места.

- Потерпи. Больница рядом.

- Давай сперва дело закончим, - отозвался снайпер, неловко поправляя жгут. - Или сама справишься?

- Справлюсь. Эй, ты где живешь?

Парень съежился на заднем сиденье, не вслушиваясь в болтовню; пришлось повторить вопрос, чтобы он понял, что обращаются к нему. И еще раз - чтобы расслышать ответ, точнее, встречный вопрос:

- Зачем вам? Хотите убить не только меня, но и Беллу?

- Если бы хотели, вы оба уже на семь футов под землей лежали бы, - огрызнулся Инглэнд. - Говори адрес.

Калека смерил его злобным взглядом, но, решив чуваку с пистолетом не перечить, адрес назвать соизволил.

Кажется, он почувствовал себя лучше, когда снайпера высадили у знакомого травмпункта. Настолько лучше, что даже попытался напасть на девчонку-водителя…

…и почувствовал, как неведомая сила сжимает его шею.

- Не рыпайся, - спокойно предупредила Призрак, не оборачиваясь. - Или будет больно.

Остаток пути прошел без неожиданностей.

========== Глава 36. God, save me. ==========

Обычно после спектакля я сплю, как убитая, часов по десять-двенадцать.

Обычно после спектакля не душит ощущение-осознание, что лишь тончайшая грань - тоньше волоса, тоньше паутины - отделяла меня от смерти. Я не дышу жадно, полной грудью, стараясь надышаться на много лет вперед.

Обычно после спектакля у меня чистая совесть.

В этот раз - просыпаюсь в кромешной зимней тьме. Может быть и восемь, и девять часов утра, но почему-то мне кажется, что старенькие настенные часы показывают от силы пять.

Сон не идет. Но и нет желания вставать.

Потому что тогда мне придется двигаться ощупью, рискуя во что-нибудь влететь, упасть, заработать ушиб или растяжение. Или включить свет.

Не хочу.

Не буду.

Лучше останусь в постели.

Не знаю, как посмотрю в глаза Эдварду… никогда уже не смогу воспринимать его только другом и наставником, как раньше. Тело горело под его руками и губами, жаждало большего. Я вспомню свое отчаянное, безумное желание, едва увидев его. И мне будет стыдно за зов собственной плоти.

Не знаю, как встречусь с Дорианом. Возможно, он сразу все поймет, прочтет по лицу, и… что тогда? Устроит скандал с битьем посуды? Обольет молчаливым презрением, как в тот раз, после первой нашей серьезной ссоры? Выдержу ли я его молчание снова? Смогу ли жить с ним теперь, зная, что почти изменила - уже изменила в мыслях?

Почему-то думаю о Сильвере. Он в каком-то смысле мой второй отец… он спас меня, подарил жизнь заново. Благодаря ему я лежу сейчас в своей кровати, а не на столе в морге. Что бы сказал этот холодный строгий человек, увидев, как я обращаюсь с его даром?

Вспоминаю тяжелое золотое кольцо у него на руке. На правой, так никто не носит… он не женат? Интересно, почему. Разведен? Вдовец?

Изменял ли он? Прощал ли измены? Или в его сердце нет и не было места человеческим слабостям - и не было снисхождения к чужим ошибкам?

Впрочем, этого мне уже никогда не узнать.

А что бы сказали Рене и Чарли?.. Хотя… мама, пожалуй, поняла бы.

Мой маленький кладезь житейской мудрости, она прошла все то, что сейчас прохожу я… В ее жизни был высокий широкоплечий бейсболист Фил Дуайер.

Случайное знакомство в Порт-Анджелесе - городке недалеко от нас, несколько больше Форкса, - куда Рене ездила за детской одеждой. Наш небольшой торговый центр ее в этом смысле совершенно не устраивал… судя по словам Чарли, меня должно было окружать только самое лучшее из возможного. Лучшие одежки, лучшие игрушки… маленькая Изабелла была самой настоящей принцессой.

И вот, в поисках очередного наряда для Ее Высочества, мама встретила этого Фила.

У них закрутился роман. Рене буквально сорвало крышу, она сбегала из дома под любым предлогом - и с одержимостью сумасшедшей ждала каждой встречи. Красавец-спортсмен был для нее глотком свежего воздуха, с ним можно было отдохнуть от домашней рутины. Но когда встал выбор между жизнью с Филом - в разъездах по всей стране, развлечениях и богатстве, - и жизнью с Чарли - в нашем дождливом городке, вечных хлопотах, тоскливом ожидании у телефона и с меньшим достатком, - она осталась с папой. Потому что боялась оставить меня, совсем кроху, с отцом, для которого каждое дежурство может стать последним. И боялась, что, если заберет меня, Чарли не сможет долго возвращаться в пустой дом. Сорвется, начнет искать утешения в бутылке.