Танцевальная арена (СИ)

А она шла по пепелищу, сожженным руинам, невидимым простому глазу. Для нее невредимые, пусть и обшарпанные, стены были испещрены глубокими - до основания - трещинами, кое-где зияли бреши. Драконесса все ускоряла шаг; она спешила в костюмерную - возможно, единственное место в театре, оставшееся хоть относительно целым среди этих развалин. Бежала, не чувствуя земли под ногами.

Быстрее, быстрее…

…в пустое помещение.

Походя отметила: да, контур стен действительно не слишком поврежден.

Один, два, три, - отмеряли секунды часы на стене.

“Спокойно… успокойся и считай… семь, восемь…”

Примерно через шестьсот тридцать девять счетов Лоран, неестественно бледный, внес отца на руках; едва заметно кивнул, встретившись глазами с матерью:

- Жив. Еще держим.

- Хорошо. Держи.

Сильвера уложили прямо на пол - больше было некуда. Тонкие длинные пальцы Драконессы переплелись с его сухими холодными пальцами.

Переплелись капилляры, соединились в одно целое мышцы и нервы, слилась в единую массу паренхима четырех легких.

Артериальное давление - восемьдесят на сорок. Пульс - тридцать два, слабого наполнения.

Дыхание поверхностное, около шестидесяти.

Пока - легкая гипоксия тканей головного мозга.

- Я тебе нужен сейчас?

- Нет. Просто держи.

Держать через волосы можно на любом расстоянии. Главное - чтобы на них не попала вода.

Краем восприятия Лана почувствовала: ушел. И унес костюмы Моник и дракона, нацеплявшие на себя всякой дряни. Их нужно сжечь. Как можно скорее.

Стало немного легче дышать. И это было хорошо: сейчас ей приходилось дышать за двоих.

Каа же вышел через служебный вход, направился к мусорным бакам. По пути завернул только в кладовку, прихватил канистру с керосином.

Выкинул в ржавый металлический контейнер, оставленный на свалке специально для подобных случаев, ворох красной, лазурной и золотой ткани; щедро плеснул сверху горючего. Достал из кармана коробок, чиркнул спичкой.

Над контейнером взметнулось пламя, окруженное завитками зловонного черного дыма. Для его глаз - огонь пожирал сгусток черного зловония под собой, отрыгивая вверх горький дым.

Костюмер достал телефон, не глядя нажал нужные кнопки. Все маги котерии предпочитали старые модели телефонов, монументальные, с рельефно выступающими кнопками - чтобы, даже если вдруг откажет зрение, суметь набрать номер, доложить о своем успехе или провале.

Телефон брата был занят. Значит, он уже держит связь с Дрейком… Хорошо.

*

Ведьма и Спутник напряженно молчали, не сводя глаз с неба за окном, окрашенного для них тревожным черно-красным с зеленью маревом. Молодая женщина крепко прижимала к себе годовалую малышку, забывшуюся тяжелым недетским сном; на шее девочки, просвечивая сквозь легкие рыжие кудряшки, горели зеленоватым мертвенным светом камни сонного амулета. Такое же украшение охватывало шею светловолосого мальчика лет пяти, тоненького, как веточка. Малыш спал, скрючившись у отца на коленях, пригревшись под его руками. Слишком медленное, слишком глубокое дыхание ребенка чуть шевелило длинные светлые волосы подмастерья.

На семейном совете решили, что бежать лучше, если дети будут спать.

В одежду загодя зашили деньги - в общей сложности около ста тысяч фунтов - и поддельные документы; должно было хватить на путешествие за океан.

Они ждали.

Смотрели, как зарево колдовского ритуала окрашивается зеленью чьей-то смерти, и ждали звонка: бежать, не бежать?

Через тонкую белоснежную прядь, вплетенную в волосы, Джеймс чувствовал два живых сердца - отца и брата. Они - живы.

Но кто же все-таки умер?..

Небо позеленело почти наполовину, когда раздался звонок.

- Все по плану, - доложил Инглэнд. - Только что вынесли трупы.

- Слава всем богам… - Спутник быстро начертил в воздухе (его пальцы оставляли бледно-оранжевый нестойкий след): “Níl muid ag dul. Tóg do leanaí a bhfuil charms”.*

Сонные амулеты нельзя было держать слишком долго даже на взрослых: всегда существовала опасность, что человек с этой дрянью на шее попросту не проснется…

Виктория, кивнув, срезала камни с шеи сперва дочери, затем сына; ее рука со складным ножом мелко тряслась. Как еще умудрилась не порезать малышей…

Молча встала, унося малышку в детскую.

Мальчик еще спал; остаточное действие амулета обычно проходит минут через пятнадцать…

- Не расслабляйся, мне нужны твои глаза. Маршрут номер два, да?

- Верно, - подмастерье улыбнулся жене, вернувшейся за сыном; свободной рукой провел по ее склоненному лицу, вытирая слезы. - Я готов. Только будьте осторожны, сегодня жуткий гололед.

*

- Гололед обещали, или ты видишь? - Инглэнд тронулся с места, встраиваясь в плотное движение. На заднем сиденье полулежала, закрыв глаза, Вирджиния, сосредоточившись на мертвецах, что ехали в трех метрах от нее: за “Тойотой” медленно полз “Лексус” Мейсена.

Никто не дурил судебно-медицинскую экспертизу так, как Кайдан; зная человеческую анатомию и физиологию не хуже Драконессы, она, к тому же, умела останавливать сердце силой мысли… И воздействовать на тела, останавливая или ускоряя процессы разложения. “Смерть наступила вчера,” - говорили о ее жертвах недельной давности, а в трехдневных трупах находили жировоск.*

Призрак, способная ученица, остановку сердца вызывала ничуть не хуже; может, даже чище. Только на трупы воздействовать не умела, ибо руководствовалась в работе в основном механикой; именно ее воля сейчас приводила в движение роскошный полуторатонный катафалк с трупом за рулем.

- И обещали, и вижу. Не перестраивайся, вы там застрянете, оставайся, где едешь. Через триста метров поворот налево…

План был прост по сути, но крайне сложен технически. Маршрут номер два, ведущий от театра к загородному особняку Мейсена, имел два крутых и весьма неприятных поворота. На одном из них машину миллиардера вполне могло занести в кювет с фатальными последствиями…

Помощь же Спутника требовалась главным образом на выезде из города: его потрясающая способность видеть пробки и пути объезда могла существенно сократить путь по забитому автомобилями вечернему Лондону, иначе говоря - максимально уменьшить время работы магов и сберечь их силы. Возможно, и жизни.

Ехали долго, мучительно медленно, ни на секунду не расслабляясь.

За чертой города, как и договаривались, Инглэнд начал медленно увеличивать расстояние, чтобы не было слишком заметно, что “Лексус” среди постепенно редеющего потока автомобилей следует за “Тойотой”, как привязанный.

Почти сразу раздался тихий болезненный стон Призрака. На расстоянии ее воздействие ослабевало, приходилось тратить больше сил.

“Потерпи, подруга, осталось всего километров тридцать… ты можешь, ты и не такое можешь…”

Двадцать девять… двадцать восемь… двадцать семь…

Инглэнду казалось, что он кожей чувствует каждый километр этой проклятой дороги.

И - должно быть, от напряжения, - не осталось даже сил радоваться, глядя в зеркало заднего вида, как последнее пристанище бывшего босса лежит в кювете, охваченное пламенем.

Ничего не осталось. Только мысль, что следует ехать дальше, рано останавливаться…

Через десять километров он все-таки не выдержал. Съехал на обочину, вдавил в пол педаль тормоза:

- Не могу больше… пять минут.

Дрожали руки, лицо и шея покрылись крупными каплями пота. Он тоже устал. Устал чертовски… сложно вести по обледенелой дороге, подстраиваясь, к тому же, под псиоников. Пожалуй, именно подстраиваться было тяжелее всего.

Сэм кивнула, запустила руку в бесформенную холщовую сумку:

- Тогда я пойду покурю.

- Не выходи, холодно, - замерзнет ведь в тонких джинсах и дрянной курточке поверх футболки… Она не умеет одеваться по погоде, да что там, в принципе не умеет одеваться.