Моя двойная жизнь (ЛП)

Я должна была заговорить, откашляться, сделать что-то, чтобы они поняли, что я стою в дверях. Но я ничего не сделала. Я даже не стала дальше открывать дверь. Я не могла вмешаться в такую раскаленную беседу. Кроме того, то, как говорил Алекс Кингсли гипнотизировало меня.

Марен сделала шаг к нему, подняв руки.

— Нет нужды отменять концерт. Дублёр Кари может всё сделать. Так поклонники будут гораздо счастливее.

Он в неверии склонил голову на бок.

— Ты беспокоишься о поклонниках? Ты можешь представить, что скажет пресса, если они поймут, что это не Кари?

Марен пожала плечами, как будто это не имело значения.

— Если хочешь, я уволю дублёра, но она работала вместо Кари несколько недель. Она будет молчать. Я позабочусь об этом.

Я увидела, как он сжал зубы, но не стал на неё кричать. Его голос был сдержанным.

— Иди и да знать зрителям, что Кари не может провести концерт и что им вернут деньги. Если они хотят остаться, отлично. Я спою несколько песен, и, возможно, уговорю Гранта спеть. Иди и сделай это. Мы обсудим твои моральные принципы позже.

Его слова вывели меня из транса. Я не хотела, чтобы они увидели меня в дверях и поняли, что я всё слышала. Я повернулась и поспешила по коридору в зелёную комнату.

Мне нужно было придумать, что делать дальше. Алекс Кингсли останется здесь на какое-то время. Как будет лучше поговорить с ним, объяснить, почему я это сделала? Через минуту Марен открыла дверь и подбежала ко мне. Прежде, чем я поняла, что происходит, она замахнулась и дала мне пощечину.

Я уставилась на неё с открытым ртом, больше от удивления, чем от силы удара. Я не думала, что профессионалы дают людям пощечины. Старая Алексия, возможно, ударила бы её в ответ, но у меня не было желания этого делать. Я была выше этого.

— Это за то, что ты... невероятно... тупа, — прошипела Марен. — Всё бы получилось, если бы ты делала свою работу и держалась подальше от Гранта Делрея. Но нет, тебе мало было денег, тебе нужно было еще. И теперь ты все разрушила, — я не думала, что её глаза могут стать еще жестче, но они стали. — Ты закончила. Водитель отвезет тебя в аэропорт. Садись на следующий самолёт в Восточную Вирджинию и никогда никому об этом не говори. Если ты расскажешь...

— Вы обвините меня в подлоге, — закончила я за неё.

Она улыбнулась с удовлетворением, и я подумала, как у неё так получается — переходить от крика к улыбке как будто между ними ничего не было.

— Ты уже становишься умнее, — она повернулась на каблуках и вышла прежде, чем я могла сказать что-нибудь еще.

Я прижала руку к щеке, пытаясь стереть боль от её удара. Сколько у меня осталось времени до тех пор, пока охрана не проводит меня к машине? Я оглянулась в поисках своей одежды и обнаружила её на стойке. Я пошла в этом направлении, когда открылась дверь. Я ожидала, что это снова Марен, которая даст мне новые инструкции. Вместо этого в комнату вошел Алекс Кингсли. На его лице был гнев, но голос оставался ровным.

— Мы отменяем концерт и Кари больше не понадобится дублёр, поэтому ты можешь отправляться домой, — он разглядывал меня, и на его челюсти начала дергаться мышца. — Кроме того, что ты ввела в заблуждение Гранта, что еще ты делала, притворяясь моей дочерью?

Я уставилась не него, не дрогнув.

— Я пела под фонограмму, давала автографы и навестила детей в больнице.

Он невесело рассмеялся.

— Ты так оправдала себя, навестила больных детей и ничего, что ты обманывала тысячи людей? Тебе повезло, что я не сдам вам обеих полиции и не расскажу всем, что вы наделали. Я клянусь, я бы так сделал, но я думаю что Марен действительно хотела помочь, и ты слишком похожа на мою дочь, чтобы я отправил тебя в тюрьму. Но я скажу тебе одно — все деньги, которые ты заработала, пойдут на благотворительность. Ни ты, ни Кари не оставят себе и цента, — он бросил на меня еще один взгляд, полный отвращения. — Я дам тебе совет, юная леди. В следующий раз, когда устроишься на работу, захвати с собой совесть.

Во всех своих фантазиях о том, как я встречусь с отцом, я ни разу не думала, что он будет меня отчитывать. Всё, что я хотела ему сказать, все мои мысли о том, стоит ли простить его или быть равнодушной, покинули мой мозг. Я была зла и хотела причинить ему боль.

— Может быть, я унаследовала совесть от отца.

— От отца? Кто это?

— Вам лучше спросить, кто моя мать.

Он склонил подбородок, насмешив меня.

— Отлично, кто твоя мать?

Я медленно произнесла слова, желая увидеть его реакцию.

— Сабрина Гарсия.

В его глазах не было узнавания. Совсем. В ту секунду я ненавидела его.

Он пожал плечами, в его голосе проскользнуло раздражение.

— Я должен знать, кто это?

— Да, должен, — я поставила руку на пояс. — Спросите меня еще раз, кто мой отец.

Его взгляд переместился на настенные часы.

— Слушай, я сказал то, зачем пришел...

— Но я еще не сказала, — оборвала я его. — Вы мой отец. Алекс Кингсли.

Вместо того, чтобы удивиться, он поднял брови и рассмеялся.

— Мисс, у вас тяжелый случай самоубеждения. Вы не Кари, и я никогда раньше вас не видел.

Я уронила руку.

— Вы правы, вы никогда меня не видели. В этом весь смысл. Вы никогда не были рядом со мной, — я сделала несколько шагов к нему, потом сняла колье с шеи. Я протянула его ему, оно свисало у меня между пальцами. — Вы встретили мою мать в Чарльстоне девятнадцать лет назад.

Его взгляд был прикован к кулону, и я догадалась, что он его узнал. Его глаза метнулись ко мне, и цвет ушел с его лица.

Я сделала последний шаг к нему, держа цепочку на вытянутой руке.

— Оно никогда не предназначалось мне, поэтому можете забрать его обратно, — я уронила колье ему в ладонь, не отрывая от него глаз. — Мама вырастила меня сама. Она пыталась достучаться до вас, пыталась сказать, что у вас есть еще одна дочь. Она не смогла. Вы были большой звездой, а она была для вас ничем. Но я прекрасно справилась и без вас, — я чувствовала, как к глазам подходят слёзы, и я безуспешно пыталась сдержать их. — Я учусь на отлично, — сказала я, чтобы доказать это. — Я в Национальном Почетом Обществе в школе. Так Марен меня и нашла. Она увидела мою фотографию и подумала, что это Кари. Когда она попросила меня дублировать Кари, я сделала это при одном условии, что я встречусь с вами. Я хотела узнать, какой вы. Я хотела встретиться с отцом.

Он смотрел на меня и не говорил ни слова. По моим щекам текли слёзы, но я не вытирала их.

— И мне плевать, что вы сделаете с деньгами. Я хотела помочь Кари, и, ладно, может быть, я хотела узнать, каково это — быть знаменитой, быть по-настоящему вашей дочерью, но мне не нужны деньги Кари, мне не нужны ваши деньги... — мой голос прервался, эмоции переполняли меня и я едва могла говорить. — И мне не нужны вы, и мне плевать, что вы не любите меня. У меня всё отлично без вас.

Тогда он начал двигаться, словно шок прошел и у него снова появилась возможность реагировать. Он протянул руки и обнял меня. Его руки дрожали, или, может быть, это я дрожала от волнения.

— Ты мне не нужен, — задыхалась я. — Ты мне не нужен.

Я повторяла это снова и снова, каждый раз с меньшим убеждением, пока наконец не начала рыдать в его рубашку.

Он крепко обнимал меня, и когда я закончила говорить ему, что он мне не нужен, он мягко сказал мне на ухо:

— Мне никто не сказал. Мне так жаль. Я бы был рядом, если бы знал.

Я положила щеку на его рубашку, позволяя себе успокоиться. Я чувствовала каждый его вдох. Он был моим отцом, и он обнимал меня. Он заботился обо мне. Это было такое хорошее чувство. Это было всё, чего я хотела.

И потом я представила, что он так же обнимал мою мать. Она тоже думала, что небезразлична ему.

Я оттолкнулась от него, меня снова охватило негодование.

— Ты не позвонил моей матери, — сказала я. — Она дала тебе свой номер. Она была в тебя влюблена, и ты не позвонил ей. Она отказалась от своей мечты пойти в колледж. Это изменило всю её жизнь.