Моя двойная жизнь (ЛП)

— Ну, кто бы мог подумать? Похоже, что Кари Кингсли — натуральная блондинка.

Я вздрагивала каждый раз, когда кто-нибудь что-нибудь о ней говорил. Я не могла забыть, что фотографии с Грантом были моей ошибкой. Я просто была рада, что Кари не разрешали смотреть телевизор во время лечения. Она была где-то в горах Юты, осознавая истинные ценности и работая над внутренней силой. Выпуск её альбома снова отложили.

Она несколько раз за неделю позвонила мне, чтобы узнать, как продвигаются дела. Я практически умоляла её вернуться и провести концерт каждый раз, когда разговаривала с ней. Возможно, поэтому она не звонила чаще. И не смотря на то, что она работала над недостатком внутренней силы, у неё она всегда находилась, чтобы отказать мне.

— Мне нужно быть здесь, — говорила она. — Я узнаю о себе много нового.

Я тоже узнавала о себе много нового. Например то, что я едва могу ходить после того, как полдня делала махи ногами.

Грант прислал мне сообщение после того, как импровизированной интервью Кари в первый раз вышло на экран. Он написал: "Я не удивлен, что ты лгала о нас. Я просто не могу понять, почему ты играла дурочку на камеру."

Я не знала, что ответить. Должно быть я смотрела на телефон десять минут. Я хотела позвонить ему. Я хотела услышать его голос. Отчасти я все еще хотела, чтобы между нами всё сложилось каким-то образом. Однако я не могла позвонить. Он задал бы слишком много вопросов, на которые я не смогла бы ответить. Я ответила:

— Извини.

В день концерта я так волновалась, что едва ли могла есть. Однажды Марен пришлось заставлять меня класть еду в рот. Она сказала, что мне нужна вся энергия, которую я могу получить.

Утром я репетировала в концертном зале и мы спели всё. Техники продолжали настраивать свет, звук и спецэффекты, но танцы прошли хорошо. Я сделала несколько ошибок. Я не привыкла к большим прожекторам и фонтанам фейерверков, шипящих рядом со мной.

Я немного отдохнула в гостинице, потом отправилась обратно в концертный зал, чтобы сделать прическу и макияж. Мой костюм состоял из черно-золотого трико и расшитой золотыми блестками мини-юбки. Я выглядела как тигриная версия танцовщицы из Лас-Вегаса.

Марен, должна признать, была в своей стихии. Она держала на расстоянии от меня всех, включая репортеров и ведущих радиопередач, которые хотели знать о моих отношениях с Грантом и Майклом. Официально, у Кари не было комментариев. К счастью, у Гранта и Майкла тоже.

От Марен я знала, что Майкл расстался с Кари и сказал ей, что когда она разберется со своими проблемами, то может ему позвонить. Она не могла сказать ему, что ей нужен он и только он пока не пройдет концерт. Иначе он появится и обнаружит меня.

Что означало, что Кари так же хотела, чтобы концерт закончился, как и я.

Церемония открытия началась, и меня оставили в зелёной комнате, где я сосредоточенно повторяла в уме танцевальные движения. Я чувствовала, что дрожу, но в то же время я была так полна адреналина, что не могла сидеть на месте. Я посмотрела на свое отражение в зеркале. Все выглядело хорошо. Покрыто блестками, но хорошо. Я сделала несколько глубоких вдохов. Предполагается, что это должно успокаивать. Или, может быть, это должно помогать в родах, я уже не помнила.

В дверь постучали. Я надеялась, что это просто кто-нибудь предложит мне бутылку воды, а не Марен, которая будет давать мне больше инструкций, чем я смогла бы запомнить.

Я открыла дверь и первым, кого я увидела, был Грант.

Он стоял, засунув руки в карманы куртки. Его голубые глаза казались холодными и строгими, но, не смотря на это он выглядел так же привлекательно, как и в последний раз, когда я его видела. Я почувствовала острый укол тоски в сердце. Я смотрела на него, отчаянно пытаясь найти слова, которые рассказали бы ему, что я чувствую.

— Грант, — это всё, что я могла придумать.

— Не важно, как между нами всё закончилось, — сказал он. — Я говорил тебе, что у меня для тебя сюрприз и я подумал, что должен все равно преподнести его тебе.

Он отступил в сторону и я заметила, что кто-то стоял сзади него. Мой отец, Алекс Кингсли, вошел в комнату.

Глава 15

Грант повернулся и длинными шагами пошел по коридору, не попрощавшись. В любое другое время я бы пошла за ним. Я бы снова извинилась, но я едва ли могла стоять, не то, что бежать за ним. Воздух пропал из моих легких. Я не мигая смотрела на отца.

Он был выше, чем я думала и выглядел старше, перед мысленным взором он представал таким, каким я видела его на обложках дисков с детства. Каждая морщинка вокруг его глаз и каждый седой волос удивляли меня. Он, однако, был подтянут и излучал уверенность в себе.

Я разрывалась между желанием обхватить его руками и убежать от него. Вместо этого я молча стояла перед ним и дрожала.

Он осмотрел меня с ног до головы, его большие пальцы непосредственно зацепились за карманы его джинсов. Его голос был спокоен, но некоторые нотки указывали на то, что он был не рад.

— Итак, кто ты и где моя дочь?

— Кари уже неделю на лечении, — мой голос оказался более спокойным, чем я себя чувствовала. Я наконец встретилась с отцом, и на мне была расшитая золотыми блестками мини-юбка. — Марен не хотела, чтобы люди узнали о проблемах Кари, поэтому она наняла меня в качестве её дублера.

— На лечении? — повторил он.

— Из-за неконтролируемых покупок, по большей части.

Он немного расслабился, когда я сказала об этом, как будто боялся чего-то похуже, но его тон всё еще был обвинительным.

— Марен сказала мне, что у Кари всё налаживается, что она появляется на мероприятиях, чтобы расплатиться с долгами.

— Это тоже была я, — сказала я. — Кари работала над новым альбомом.

— Альбомом, который не закончен.

Я обиделась за неё.

— Она хотела сама сочинить хитовые песни, чтобы вы гордились ей, — это не совсем то, что говорила Кари. Она сказала, что она хотела сочинить хиты, чтобы доказать ему, что она тоже может это сделать, и может быть я путала свою собственную мотивацию с желаниями Кари, но я так не думала. У неё была целая комната керамических кошек, потому что он подарил ей несколько в детстве. Она хотела его одобрения.

Его взгляд перешел на дверь, и его голос был жестким.

— Что ж, сейчас я действительно горд, — потом он повернулся и вышел из комнаты, не говоря ни слова.

Как только он ушел, меня окатило волной паники. Я встретилась со своим отцом и не сказала ничего из того, что хотела. Когда у меня снова будет возможность поговорить с ним? Я вышла в коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как он ведет Марен за локоть в комнату чуть дальше по коридору.

Я поторопилась по коридору, но застыла перед дверью. Она была немного приоткрыта, но я не пошла внутрь. Что я могла сказать? Стоило ли подождать, пока он выйдет и поговорить с ним?

Я чуть больше приоткрыла дверь, но никто из них меня не заметил. Они стояли лицом к лицу, не замечая ничего вокруг. Руки Алекса Кингсли упирались в бока. Руки Марен были сложены у неё на груди. Они говорили тихими голосами, но настолько жесткими, как будто они кричали.

Маерен сказала:

— Я забочусь о репутации Кари, пока она лечится. Ты действительно хочешь, чтобы таблоиды демонстрировали её проблемы перед всей страной? Ты хочешь, чтобы о Кари Кингсли шутили в ночных передачах в ближайшие десять лет? Что произойдет с её карьерой? Что произойдет с ней? Ты должен поблагодарить меня за это. Я сделала это для тебя.

Он метнул в неё острый взгляд.

— Когда я просил тебя присматривать за ней, то хотел не этого и ты об это знаешь. Я много лет вытаскивал эту девочку из передряг, и причина того, что она до сих пор не изменилась, в том, что когда она запутывается, всегда находится кто-то, кто решает проблемы за неё. Ей не нужны люди, чтобы спасать её, ей нужно вырасти и принять ответственность на себя. Если это значит отменить концерт и вернуть деньги — пусть будет так.