Мистер Писатель (ЛП)

– Как скажешь.

Она вновь схватила принесённую бумажку и протянула Такеру. Рекламная листовка.

– В октябре намечается фестиваль искусств. Хотя это только во второй раз, городской совет надеется, что он станет ежегодным событием. На Бондари-стрит перекроют движение, будут продавать блюда местной кухни, устроят выставки картин, гончарного ремесла, квилтинга, резьбы по дереву и так далее. – Сара перевела дух и расслабилась. – Мы хотим организовать встречу с парой местных писателей в магазине с раздачей автографов и беседами. Твой следующий роман выходит уже через месяц или около того, вот я и хотела спросить, вдруг тебя заинтересует…

«Нет».

Ответ так и вертелся на языке. Такер ненавидел общаться с группами людей, ненавидел, что они всегда ждут от него чего-то особенного: эрудиции, ума, обаяния… Какое там! Он едва знал, что говорить. И просто хотел писать книги, чёрт возьми.

Но от необходимости саморекламы никуда не денешься. Такер вздохнул:

– Ладно.

– Ладно?

Он хмуро посмотрел на Сару:

– Именно так я и сказал.

– Что ж, отлично. – Она выглядела растерянной. – Я просто не ожидала, что ты так легко согласишься.

– Поверь, в этом не было ничего лёгкого. Теперь иди сюда и дай мне снова тебя смутить.

– Погоди. – Сара увернулась от протянутых рук. – Разве у тебя нет вопросов, сомнений?

– Я уже согласился, Рыжик. Нет смысла бесконечно это обмусоливать.

– Но у меня в голове был готов целый список ответов и доводов.

– Так прибереги их для другого бедного доверчивого олуха.

Она с подозрением прищурилась:

– Ты такой покладистый, потому что мы спим вместе?

– Нет. – «Боже!» – Почему женщинам нужно подвергать психоанализу всё подряд? Я покладистый, потому что порой хочу кушать, а для этого нужно продавать книги.

– Ну хорошо. Я…

Она осеклась, уставившись на стол. Увидела письмо из банка. Такер накрыл его листовкой. Щёки Сары залились румянцем, и она уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как из дома вывалился Мейсон:

– Нашёл! Ты… О. Привет, Сара. Очень рад тебя видеть.

– Привет, Мейсон. – Сара посмотрела на свисающую с его пальца связку ключей – смесь яркого пластика и металла – и нахмурилась. – Взаимно. В последние дни нам тебя не хватало.

– Э…

Такер перевёл взгляд на друга. Того самого весьма обаятельного и говорливого друга, который сейчас молча разевал рот, точно рыба. Теперь Такер вспомнил, что давно не видел расставленных по дому тарелок с печеньем или лепёшками – точнее с оставшимися после всего этого крошками.

Мейсон растянул губы в очаровательной улыбке:

– К сожалению, я был довольно занят. Всегда есть, чем тут заняться. Такер – сущий деспот.

И незаметно сунул связку ключей в карман.

Жест явно предназначался для защиты частной жизни Такера, так что тот решил не закатывать глаза, лишь повернулся к Саре и похлопал рукой по рекламному листку:

– Спасибо, что заглянула и принесла мне это.

– О! Конечно. Спасибо за… покладистость. Мне пора вернуться к работе. Рада была повидаться, Мейсон.

Такер смотрел ей вслед.

И гадал, сколько проведённых с женщиной ночей считается регулярным сексом.

Здание «Первого банка Лоутона» было небольшим, но очаровательным. В сравнении с внушительным кирпичным мавзолеем, отгроханным дедом Такера для удовлетворения банковских потребностей Суитуотера, «ПБЛ» казался коробкой крекеров, которую окунули в лаймовый щербет, прежде чем поставить сушиться.

На цветы местные тоже не поскупились. Такеру понравились эти безыскусные, несколько небрежные клумбы и то, как бутоны натыкались друг на друга, словно игривые щенки. И да, Сара была права: жёлтые штуковины в горшках по обеим сторонам от двери действительно смотрелись премиленько и радовали глаз.

А вот при виде бледно-голубых ставней с вырезанными ананасами Такер остановился и задумался. «Три вертикальные доски, закреплённые по краям двумя горизонтальными…» Его дом срочно нуждался в новых ставнях, ибо почти все старые обвалились ещё до его приезда, так почему бы не скопировать эти? Ну, только обойтись без ананасов. Такер, конечно, мог привыкнуть к жизни на Юге, но украшать жилище этим традиционным символом гостеприимства было бы слишком лицемерно.

– Ты тянешь время, – сказал Мейсон.

– Я смотрю на ставни.

– Если собираешься и дальше на них смотреть, я подожду под деревом. – Он указал на заросший мхом виргинский дуб, изогнутые раскидистые ветви которого склонились к земле, словно изящная юбка с кринолином. – Чертовски жарко.

– Тряпка.

– Да, но я буду тряпкой в тени.

Покачав головой, Такер поднялся по низким ступенькам на террасу, растянувшуюся на три стороны здания. И стоило ему открыть дверь, как от потока прохладного воздуха Мейсон резко вздохнул.

– Добрый день. Чем я могу вам помочь? – спросила пожилая женщина за стойкой.

Седая, кудрявая, с блестящими глазами и мудрым лицом, она воплощала собой образ бабушки, которой у Такера никогда не было.

– А, да. Могу я поговорить с Беатрис?

На лице служащей появилась улыбка.

– Уже говорите.

– О! Я Такер Петтигрю. Я звонил вчера насчёт банковской ячейки матери.

– Я помню. Вы принесли документы, которые я просила?

– Конечно.

Такер протянул ей конверт со свидетельством о смерти матери и нотариально заверенным письмом, назначавшим его распорядителем её имущества.

Беатрис внимательно изучила бумаги через круглые очки, едва цеплявшиеся за кончик её носа.

– Похоже, всё в порядке. У вас есть ключ?

– Да.

– Ну что ж, господа, следуйте за мной.

И она провела их мимо кабинета, где какой-то мужчина убедительно вещал молодой паре о процентных ставках по ипотечным кредитам, через дверь в комнату с рядами металлических ящиков. Поправив очки, Беатрис нашла нужный номер, вставила в паз ключ, и Такер проделал то же самое со своим.

– Раз и два…

Оба ключа повернулись одновременно. Когда служащая достала из ячейки и поставила на стол коробку, Такер едва не попросил убрать всё обратно. Он скептически относился к интуиции и всякой экстрасенсорной ерунде, но появившееся дурное предчувствие оказалось очень сильным.

– Ещё что-нибудь? – спросила Беатрис.

– Нет, спасибо.

– Хорошо. Если передумаете, я прямо за дверью.

Она вышла, оставив их наедине с содержимым ячейки.

Такер не шелохнулся. Просто стоял и смотрел.

– Хочешь, чтобы я тоже вышел?

Он взглянул на Мейсона – единственного, кого искренне называл другом.

– Нет.

На своём веку каждый из них пережил немало взлётов и падений. Они пробыли по разные стороны океана больше времени, чем вместе, но всегда поддерживали друг друга с тех самых пор, как впервые встретились на постановке пьесы в крошечном нью-йоркском театре.

Такер выдвинул стул, махнул Мейсону на соседний и, глубоко вдохнув для храбрости, достал из коробки конверт из манильской бумаги.

– Похоже на газетные вырезки, – заметил друг, пока он в крайнем смущении рассматривал содержимое.

– Они и есть.

Такер осторожно взял верхнюю. Это была статья из «Вестника Суитуотера», датированная немногим более тридцати лет назад, с описанием пожара, который разрушил старую библиотеку. В огне погиб один человек – уборщик, вышедший на смену позже обычного из-за сломавшейся машины. Оказался не в том месте, не в то время.

Следующая вырезка – некролог. У погибшего остались жена и три маленьких сына.

В других статьях описывалось расследование. Начальник пожарной охраны подтвердил намеренный поджог. Подозреваемых тогда не нашлось.

Однако в ещё одной статье подробно расписывалось, что дед Такера купил земельный участок со сгоревшим зданием на берегу реки, а затем пожертвовал другой под новую библиотеку, чтобы она располагалась ближе к центру города. Даже расходы на строительство оплатил.