Такая разная Блу (ЛП)

Уилсон резко остановился и впился в меня взглядом.

— Четырнадцать? Блу, это не секс, это чистой воды изнасилование!

— Да, Уилсон. Со многих точек зрения, так оно и есть.

— Скотина! — прошептал историк с отвращением. — Я просто не могу в это поверить!

Затем он вновь повторил «скотина», на этот раз произнеся оскорбление так громко, что люди на улице стали останавливаться и бросать на него взгляды. Как раз в эту минуту мимо нас проезжала какая-то женщина. Услышав слова Уилсона через открытое окно автомобиля, дама нахмурилась, очевидно, посчитав, что грубость была сказана в ее адрес.

— Дай угадаю, он вышел сухим из воды, так? — Уилсон смотрел на меня так, словно это я являлась причиной его злости. Я знала, что это не так. Гнев Уилсона был вполне праведным. Я поймала себя на том, что прошу его не расстраивать меня, а также, что впервые могу вспоминать о случившемся без содрогания.

— О чем речь? Конечно, да. Я рассказала обо всем Шерил, она дала мне специальную таблетку, а потом я смирилась со случившимся.

— Агрх! — снова выразил свое негодование Уилсон, пнув лежащий на дороге камень с такой силой, что тот отлетел на несколько метров. Он что-то бормотал себе под нос, в чем-то клялся и, казалось, совсем утратил способность говорить внятно, я же молча шла рядом, выжидая. Несколько домов спустя Уилсон взял меня за руку. Я никогда прежде не держалась с парнем за руку во время совместных прогулок. Ладонь Уилсона была намного больше моей, и это заставляло меня чувствовать себя хрупкой и защищенной. Это было так… возбуждающе. Если бы я не была беременна и не раскаялась бы в своем прошлом, я бы набросилась на него прямо здесь. Я бы обхватила его лицо ладонями и прильнула к нему в страстном поцелуе до тех пор, пока мы не отдались бы страсти прямо тут, на асфальте.

Улыбнувшись про себя этой мысли, я поспешила отогнать ее прочь. Я была более чем уверена, что стоит мне сделать хотя бы шаг в этом направлении, и Уилсон с криками бросится бежать. Это противоречило нашим нынешним отношениям. Более того, это шло вразрез с его чувствами ко мне. К тому же, мой огромный живот не позволил бы нам быть слишком близко друг к другу. Мы гуляли до тех пор, пока солнце окончательно не село и на город не опустилась тьма. Чем ближе мы подходили к Пемберли, тем светлее становилось из-за вспыхивающих на пути фонарей.

— Загадайте желание! — Я потянула Уилсона за руку. — Быстрее! Пока фонари не погасли.

Ночное небо Вегаса всегда имело оранжевый оттенок. Неон и ночная жизнь делали невозможным наблюдение за звездами. Так что я разработала свою систему загадывания желаний. Я загадывала их, глядя на фонари.

Зажмурившись, я вцепилась в руку Уилсона, с радостью заметив, что он сделал то же самое. Я мысленно пробежалась по всем своим стандартным желаниям: слава, богатство, отсутствие необходимости брить ноги, но теперь появились новые. Затем я распахнула глаза, чтобы посмотреть, успела ли я загадать желания до того, как фонари погаснут. Как раз в эту минуту затрещал и замерцал последний из них.

— Ура! — Я легонько толкнула Уилсона бедром. — Эти желания обязательно сбудутся.

— Я не успеваю разгадывать тебя, Блу, — мягко сказал он. — У меня ощущение, что ты бежишь вперед со всех ног, а я волочусь где-то сзади. Как только я думаю, что узнал о тебе все, ты делаешь нечто невообразимое, повергающее меня в шок. Я не знаю, как тебе удалось выжить, Ичхоук. Просто не представляю. То, что ты все еще можешь шутить и загадываешь желания на фонари, просто чудо какое-то. — Он сделал движение рукой, словно хотел коснуться моего лица, но передумал в последнюю секунду. — Помнишь тот день, когда я спросил тебя, отчего ты такая злая?

Я помнила, тогда я повела себя очень глупо. Я кивнула.

— Я думал, что ты выпендриваешься и что с тебя нужно сбить спесь. А затем, я узнал, почему ты так не хочешь писать свою историю и почувствовал себя полным придурком.

Я рассмеялась и слегка стукнула его свободной рукой.

— Это было моей целью. Заставить преподавателя посочувствовать мне. Это помогает в получении хороших отметок.

Уилсон бросил на меня взгляд, и я поняла, что он не купился. Затем историк стал подниматься по ступенькам, отпуская мою руку, чтобы достать ключи.

— Кстати, для справки, Блу, я не считаю, что ты шалава, — четко произнес Уилсон, и я едва не засмеялась — так необычно было слышать подобное слово из его уст. — Не скрою, что на первом уроке ты была на нее похожа. Но ты удивила меня. Ты не такая, какой кажешься.

— Многие люди не те, кем кажутся, Уилсон. К сожалению, в большинстве они скрывают не самые хорошие вещи. Например, боль или страх. Сейчас вы знаете меня достаточно, знаете о моих страхах и боли, и я удивлена, что, несмотря на это, вы все еще рядом. С самого начала вы отнеслись ко мне с добротой. И вы кое в чем ошибаетесь. Такие девушки, как я, замечают таких парней, как вы. Просто нам кажется, что мы их недостойны.

Уилсон выронил ключи. Я внутренне застонала и подумала, что неплохо было бы держать свой огромный рот на замке. Он наклонился, поднял ключи и после нескольких попыток открыл входную дверь. Затем пропустил меня вперед, вошел сам и вновь запер ее. Что поделать, он оставался джентльменом в любой ситуации. Мы остановились у моей квартиры. Казалось, Уилсон пытался подобрать правильные слова, поняв, что в этот раз я не шучу и не пытаюсь казаться забавной. Я молча ждала, чувствуя себя неловко от того, что он узнал мой самый страшный секрет и пытается переварить услышанное.

Наконец Уилсон обрел дар речи. Говоря, он меланхолично изучал что-то над моей головой, словно боялся встретиться со мной взглядом.

— Я хотел бы, чтобы твоя жизнь сложилась по-другому. Но с другой стороны, будь у тебя иная жизнь, ты была бы совсем другой Блу. — Затем он все-таки посмотрел на меня. — И это была бы огромная потеря. — Чуть улыбнувшись, он коснулся поцелуем моей руки — мистер Дарси до мозга костей, — а затем развернулся и стал подниматься вверх по лестнице.

Ночью я сидела в полной темноте, ожидая, когда он начнет играть. Но на этот раз мне, видимо, не суждено было насладиться музыкой. Я предположила, что это могло быть связано с Памелой, красивой блондинкой с жемчужной кожей и идеальной улыбкой. Если она была у него, то я была даже рада, что через вентиляцию до меня не доносятся их стоны и прочие знаки любви. От раздумий меня отвлекли толчки, я подняла ночнушку и уставилась на живот. Он был таким чужим и таким холодным. Я заметила, как по нему прокатываются «волны» от движений малыша.

— Сегодня музыки не будет, милый. Уилсон нас оставил. Я могла бы спеть тебе, но, поверь, это намного хуже музыки.

Ребенок снова зашевелился, и я заерзала, стараясь занять более удобную позу и избавиться от дискомфорта. К сожалению, удалось мне это ненадолго. Подобные моменты были очень мимолетны. Возможно, завтра я рожу и снова стану обычной Блу.

Я устала, и мои глаза начали закрываться. Между сном и бодрствованием возникло воспоминание, которое я могла проматывать в своем сознании, точно кинопленку.

— Джимми, может, нам найти новую маму? — Я взобралась на дерево с низкими ветками, тем самым возвышаясь над Джимми. Его руки скользили по ветви можжевельника, сбивая с нее кору.

— Зачем? — спросил он несколько секунд спустя.

— А разве ты не хочешь, чтобы у нас была мама? — удивилась я, наслаждаясь видом сверху. Отсюда мне хорошо была видна седеющая голова Джимми. Прицелившись, я кинула в него шишкой, которая тут же отскочила от него, не нанеся вреда. Сам Джимми, казалось, ничего не заметил.

— У меня уже была мама, — проворчал он.

— Но у меня ее не было. А я хочу, чтобы была. — Две другие шишки устремились к цели.

— Чем тебе не подходит Икас? — Джимми нахлобучил кепку, тем самым ограждая себя от моих атак.

— Икас воняет и еще у него слюнявые поцелуи. А у мамы нет собачьего дыхания. — Теперь я висела на ветке, зацепившись за нее коленом и рукой. Потянувшись, я сорвала с Джимми кепку.