В эпицентре бури (ЛП)

— Спасибо за обед. Я должна вернуться назад в кампус, — сказала я, быстро вставая и целуя её в щёку.

— В любое время, дорогая, — сказала она.

Я закрыла дверь за собой, надеясь, что в следующий раз, когда приеду, она больше не поднимет эту тему. Я была благодарна, что у меня была заботливая мать, которая чутко реагировала на моё настроение, но это не значило, что я хотела оправдывать свои отношения при каждой встрече. И в последнее время, когда это касалось Джастина, защищать свой выбор становилось всё труднее и труднее.

***

Я опустила голову на спинку скамейки в кампусе. Студенты выходили и входили в кабинеты, наполняя пространство разговорами. Я отключилась от голосов, глядя на графитовое небо со штормовыми облаками, идущими с запада. Запах дождя наполнил воздух. Трава возле кампуса выглядела в десять раз зеленее на фоне серого неба, и я поняла, что улыбаюсь. Судя по всему, гроза разразится чуть меньше чем через час. Я отыскала свой телефон в кармане и открыла веб-сайт Дэша Лексингтона. Он был профессиональным охотником за ураганами и делал важнейшие заключения о погоде на определенной местности. Я заглядывала на его сайт чаще, чем просматривала новостные страницы. Он обычно попадал в точку с предсказанием погоды, и там были потрясающие видео о погоне за ураганом в качестве бонуса.

Сегодня во второй половине дня к западу от кампуса будет гроза, которая продлится до девяти вечера. #данныеопогоде#заранеекупитьпиво

Я засмеялась над хэштэгом, отображающимся в верхней части его сайта. Несомненно, это была попытка ныне действующего доплеровского радара (прим. радарное навигационное устройство, основанное на доплеровском эффекте – изменении частоты (или длины волны) из-за движения объекта по отношению к наблюдателю) отследить ураган, который я уже заметила на небе.

Квалификация Дэша была приведена ниже под изображением, на котором он сидел с краю от устройств, следящих за штормом. Это изображение всегда вызывало головокружительное ощущение внутри меня, как победа над какой-то старшеклассницей-знаменитостью. Но это было не только потому, что у него зелёные глаза и мужественные черты. Мне нравилось, что его улыбка не была вынужденной. Она выглядела так естественно, как если бы любой намёк на шторм мог наполнить его сверхъестественным счастьем — чувством, которое я хорошо понимала.

Убрав в карман свой телефон, я поднялась и направилась на свой первый день «Физической метеорологии» — этот предмет сосредоточен на физике облаков и динамике атмосферы — и обнаружила, что моё кислое настроение после маминого любопытства, сменяется волнением.

Я любила начинать новые предметы, потому как мама постоянно чувствовала потребность указывать мне снова и снова, что моя жизнь была большой рутиной. Проснуться, пойти на занятия, вернуться домой, заниматься, пойти на работу, вернуться домой, возможно, увидеть Джастина, поспать, проснуться и делать это всё снова и снова. Иногда, если я была достаточно удачлива, Джастин мог удивить меня, пригласив в кино или на ужин, давая мне столь необходимый перерыв от полного занятий расписания, которое у меня было.

Предвкушение возросло во мне, когда я приблизилась к научному корпусу, такое происходило только тогда, когда я направлялась на занятие, которое относилось к моему основному предмету — «Метеорологии».

В течение своего первого года обучения я рано поняла, что получаю такие же острые ощущения от объединения погодных данных, чтобы сделать прогноз, которые нормальные люди получают от занятий экстремальными видами спорта, такими, как прыжки с парашютом или плавание с акулами. И это был не только фактор волнения или… Расшифровка погодных данных давалась мне легко и позволяла быть первой, кто знал о надвигающихся штормах. Это ставило меня в положение превосходства, потому как я могла иметь возможность предупреждать людей о надвигающихся ураганах и говорить, когда им следует укрыться, — что доставляло мне огромное количество удовольствия. Я хотела отслеживать такие атмосферные образования и передавать материалы об их прогрессе. Погрузиться в ураганы, где я всегда чувствовала себя самой счастливой.

Ещё два года и я достигну осуществления этой мечты. Ну, будем надеяться. Я должна буду найти вакансию метеоролога в сети, и у меня будет степень, чтобы получить это место. Единственный положительный момент от отказа Джастина переехать в Талсу и его угрозы, если я брошу его, состоял в том, что учебный план по метеорологии в университете Оклахомы пользовался большим уважением. Перспективы наполнили меня чувством выполненного долга. Как и всё, обучение и работа за минимальную заработную плату в магазине электроники, чтобы платить за аренду книг, стоило того.

Класс состоял из трёх рядов длинных чёрных столов и большого проекционного экрана спереди, а так же компьютерной системы слева. Я села впереди, вытащив из своей большой сумки тетрадь и открыв её на новой странице. Трое парней были единственными другими студентами в классе, и они уселись за стол в конце кабинета. Парни возбужденно беседовали, и мне показалось, что они обсуждали прошлую поездку, но я старалась не подслушивать. От их легкого духа товарищества и подшучиваний, вокруг моего сердца обернулись ледяные пальцы одиночества, стискивая его.

Между занятиями, работой и Джастином у меня не было времени, чтобы завести новых друзей, если не считать моего бульдога, Хейлы. Она была моим лучшим другом в течение последних двух лет. У меня было несколько знакомых, с которыми я общалась в классе или на работе, но кроме повседневной болтовни, единственным человеком, с которым я разговаривала, был Джастин.

Я полагала, что то, что парень является приоритетом номер один — это естественно. Он определённо хотел этого. От него было меньше разрушений — как результат: меньше слёз и меньше сломанной мебели — поскольку все мои друзья поступили в колледж. И несколько раз я серьёзно думала о знакомстве с новыми друзьями, но Джастин напомнил бы мне о жертве, которую я принесла, — мы мало времени проводили вместе.

Проверяя время на телефоне, я отметила, что профессор опаздывает на несколько минут. Я открыла приложение Фейсбук и просмотрела свои новости. Я потеряла связь со своими школьными друзьями, но я всё ещё просматривала их фотографии. Кадры с вечеринок доминировали в ленте новостей, каждый со строкой комментариев о том, каким удивительным было событие. Укол зависти пронзил мои внутренности, и я сунула телефон назад в карман.

Я не была ни на одной вечеринке с тех пор, как поступила в колледж.

Джастин обещал мне одну огромную вечеринку на мой двадцать первый день рождения, но когда я появилась у него, немедленно стало ясно, что вечеринка вообще не для меня. Он пригласил всех своих друзей, потому что у меня не было ни кого, кроме него, чтобы пригласить на вечеринку. Гремела его любимая музыка — тяжелый металл — из огромных динамиков, которые он арендовал, в отличие от предпочитаемого мной альтернативного рока. «Keystone Light» был единственным вариантом напитков, не было даже дешёвого шампанского или бутылки вина для меня (прим. «Keystone Light» марка пива). В доме не было ни кусочка шоколада; не имело значения, исполнилось мне двадцать один или пятьдесят один, лучшей частью дня рождения всегда будет торт. И я, возможно, была бы в состоянии проигнорировать это всё, если бы он не забыл подарить мне открытку. Чёрт, я бы приняла даже пожелание с днём рождения, написанное на клочке бумаги. Что-нибудь, что показало бы, что он думал обо мне в процессе, а не только о себе.

Отбросив воспоминания, я оглядела кабинет. Я изучала фотографии формирования различных штормов, которые были наклеены на стены. Интригующий снимок грозового облака привлёк моё внимание, поэтому я пересекла комнату, чтобы взглянуть на него поближе.

Толстое, цилиндрическое грязно-снежно-белое облако растянулось по горизонтали через зелёные пастбища, которые были разделены на части полосой дороги. Небо вокруг было тёмно-серым, с оранжевым солнцем, пытающимся проникнуть сквозь бурю позади. От мощи, содержащейся в этих медленно вспенивающихся клочках облака, у меня перехватило дыхание, и жажда самой увидеть что-нибудь экстремальное расцвела во мне.