Приходите за счастьем вчера (СИ)

PS. Думала, не буду больше арендовать хорошие шмотки и краситься, не для кого, а всё так же – наряжаюсь. И так дерьмово я вляпалась, что дальше и не бывает. Хотя всё равно дура, что пишу дневник, но этого всего малышке Энни по скайпу не расскажешь, да и говорить вслух, учитывая ситуацию вообще нельзя. У сестрёнки любовь с одноклассником, а его бабка подняла вой по поводу «девочки не его круга...» Утрётся леди, не для того я так пашу, чтобы Энн варилась в своём родном кругу. Ещё звонила директриса напомнить, что школа за весенний семестр не оплачена.

PPS. Всё время хочу спать, но это даже хорошо – не думаю о глупостях.

…

Сделала. Выбора всё равно нет, там поглядим. Даже писать ничего нет сил.

...

Сегодня был перечислен второй транш. Школа оплачена. Вроде бы не так уж и страшно, никто меня не выгнал, а значит, не проверка службы безопасности. Но всё равно каждый раз руки трясутся, когда проверяю последние транзакции на счету. Не так уж и приятно шпионить, точнее совсем не приятно, а очень страшно. Забавно, что в фильмах-то всё наоборот, учитывая, что мой Бонд обретается на другом берегу. Тем более шпионить непонятно на кого, этот человек, а может и не один, знают абсолютно всё о моей жизни.

...

Так и знала, что ничем хорошим мои страсти не кончатся. Хелвид окатил мой пиджак кофе, в химчистке не вывели, в магазине обратно не принимают. Всю ночь ревела, и всё равно пришлось идти к нему с чеком. Это даже хуже, чем трахаться за деньги, думала там и умру от стыда. Поэтому чек за химчистку так и не дала, только из магазина за пиджак, и денег опять нет совсем. И мне снова плохо, что я его подставляю, даже есть нет охоты. Не жизнь, а балаган.

...

(нарисованная розочка)

...

Сегодня приходил Тони, принёс браслет с изумрудами, сказал прочувствованную речь, что так нельзя поступать, работая в одном коллективе, и он был не прав. Я браслет, конечно, взяла – что ломаться-то, если лишние деньги всегда нужны. Видимо, вспомнил, что я могу подать в суд за домогательства, вот у него и вся любовь прошла. Хотя сейчас вечером уже и не так обидно, как утром, мы птицы разного полёта. Я знаю, что правильно поступила, когда не стала разводить три свидания, кино, театры и прочую ерунду, а сразу затащила его в постель. Что мне было бы делать с долгим романом? А так – секс, когда его хочется тебе, а не потому чтобы хоть что-то получить – такое счастье. Раньше ведь никогда не понимала, что Энни в нём находила. Приятно, конечно, тоже было время от времени, но чаще пол остаточному принципу. На этом фоне вот тортик выигрывает, его съесть всегда вкусно. Но, может, она не такая уж и дурочка. Здорово, что сказать)

PS. По крайней мере, он в самом деле оказался куда лучше остальных – остаюсь работать как раньше на своём месте, а не оформляю очередной перевод «в связи с повышением квалификации».

...

Почему я всю жизнь бьюсь и ничего не получается, а у других есть всё сразу? Или хотя бы не всё, но хоть что-то? У меня ни таланта, ни денег, ни удачи. Смазливая мордашка помогает, бабушка всегда говорила, что это мой главный капитал, но его всегда слишком мало. Тони предложил мне встречаться с условием, что я уволюсь из компании, и он порекомендует меня на равную должность в другой фирме. Я отказалась, а хотелось упасть прямо там и заорать, потому что плакать нет сил. Раньше мне казалось, что самое страшное, это считать каждый пенни, и, когда у меня будут деньги, много денег, много красивых вещей, я смогу ни в чём не отказывать себе и Энни, то стану счастливой. Наверное, не стану, я завязла по уши и куда ни кинь – всё пропадать. Тони любит эту фирму Майклсона, вкладывает в неё столько сил и ума и станет в ней первым. Точнее, я ведь знаю, что не станет, но мог бы, если бы мне не были так нужны деньги.

...

Сегодня перечитала свой дневник от корки до корки. Не зря его завела – он единственное, что помогает мне не свихнуться окончательно. Только сегодня подумала – что такого плохого было в жизни раньше? Да, ничего. Жена Майклсона, над которой он так трясётся, – но я ведь не она, и никогда ей не стану. Таким как я нужно просто пережить свою любовь, и когда-нибудь она пройдёт. Все сильные страдания от глупости, если от неё избавиться, то и не так больно. Мерзко врать и подставлять огромное количество знакомых людей, на самом-то деле плевать на Майклсона с его империей – он и без неё не сдохнет с голоду, но у Сэма, оказывается, дочка постоянно болеет, нет жены и кредит за дом. Конечно, мне своя семья дороже, но дерьмово. Хелвид не пропадёт, как и Майклсон. Но выходит так плохо изгадить всю жизнь тому, кого любишь…

Хелвид прищурился – зачёркнуто и мокрые кляксы из вазы не давали перечитать текст.

... так я получу отличные рекомендации от начальства, когда вернусь в Англию. Если бы не Энн и её школа, но с другой стороны, она ведь уже взрослая, остался один год доучиться, и вряд ли пропадёт, если перейти в чуть пониже уро…

Снова непонятно и в итоге знак вопроса...

- Кто тебе разрешил копаться в моих вещах?!

Обернувшись на звук хриплого голоса, Энтони не стал дочитывать последние строчки записей, захлопнул блокнот. Девушка стояла, вцепившись в косяк, белая от ярости.

- Никто, но мне это было полезно, и раскаяния я не испытываю.

- Отдай! – Стенфилд попыталась выхватить тетрадку, но он просто поднял руку, и у неё в силу комплекции ничего не получилось. Он зло прищурился, издеваясь.

- Но вы же всё равно хотели об этом мне рассказать, мисс шпионка?

- Я хотела рассказать только о «Версии», а не о своей личной жизни, – от бессилия и унижения на глаза девушки навернулись слёзы. – Отдайте немедленно мою тетрадь.

Он сверху вниз посмотрел на её заспанное и испуганное лицо, нервно подёргивающиеся губы, венку, выступившую на лбу от напряжения, и вдруг сообразил, что ведёт себя как ребёнок, отобравший у одноклассницы портфель.

- Возьмите. Приведите себя в порядок, выпейте кофе, и я жду вас в гостиной.

- Я хотела поговорить прямо с Майклсоном, но у меня нет возможности встретиться с ним, не привлекая другие службы корпорации. Я пыталась два дня назад, ничего не вышло. У нас с его секретарём не самые лучшие отношения ещё со времён моей работы в материнской кампании, а объяснить ей откровенно, что мне от него нужно, я не могу. Нейтленд тоже не подходит – он меня продвинул сюда, и завербовали меня тоже при переходе. И служба безопасности – я не могу быть в ней уверена. Вы единственный человек, который, я знаю, что точно работает на президента корпорации, который в свою очередь предан именно корпорации и понимает, что ей нужны вы в качестве директора «InterStructure».

- С чего вы это решили, Изабелла? – нахмурился Хелвид. Она была права, но эта схема была известна только двоим в «InterStructure» – ему и Лисицки, и, разумеется, Майклсону и совету директоров корпорации, но никак не младшим специалистам. – Генеральный директор «InterStructure» – Лисицки, а я его зам.

- В руках которого ниток управления больше, чем у гендиректора? Я это предположила ещё в первый день, как только поступила на работу. Это была единственная адекватная причина, почему вы решили, будто я не соответствую своей должности. Одно дело – должность помощника зама, с опытом работы первого помощника секретаря президента компании я вполне ей соответствовала, а другое – первый помощник директора и фактически его заместитель.

- Потрясающе, все всё знают, – он в раздражении завертел карандаш в пальцах.

- Не думаю, – сказала уставившаяся на карандаш девушка, – Ваша секретарь, по-моему, не догадывается, как и все остальные, кто поглощён именно работой в фирме и не приходил в неё из других подразделений. У меня же стояла другая задача, и я должна была об этом знать всё.

- Давайте поподробнее о том, как на вас вышли, завербовали и всё прочее.

- Со мной не связывались напрямую, я вообще ни разу не видела ни одного живого человека. Присылали деньги на счёт и письмо по электронной почте от ника «Версия». Я хотела отследить, просила знакомого мне хакера, но это оказалось невозможно – защита, плавающий ай-пи и всё остальное. Поэтому мне трудно сказать, как именно на меня вышли. – Отведя, наконец. Взгляд, она выпрямилась и нервно заложила прядь волос за ухо. – Но «когда?» – вполне. Это было на третий день после моего переезда сюда. Я сидела на лавочке в городском парке Лафайет, мне передали письмо – какой-то мальчишка, спросивший моё имя. Вот и всё.