Лукавый сексуальный лжец (ЛП)

Помните то мое сообщение? Люк увлекся одной девушкой.

Время останавливается. Звон вилок смолкает. Челюсти присутствующих

отвисают.

– Господи боже, – застонав, я отрезаю кусок курицы.

– Попридержи язык, сынок, – под нос замечает папа.

Я пристально смотрю на свою сестру.

– В последнее время ты прямо в ударе, Марго. Подталкиваешь меня

сменить штат?

– Ну а что мне терять? – отвечает она. – Сексуальные партнеры для тебя

в Южной Калифорнии все равно уже закончились. Разве что пойдешь по

второму кругу или забудешь их име…

– Марго, – предупреждающе рычу я.

– Люкер, – говорит мама, не обращая внимания на перепалку. – У тебя

появилась девушка?

– Нет, – встревает Марго. – Есть девушка, которая его отшила, а он ее лю-

ю-ю-юбит.

– Тебе сколько лет, двенадцать? – замечаю я.

Моя сестра подмигивает мне.

– Пузыречек? – мама снова обращается ко мне, и от легкой надежды в ее

голосе у меня стягивает что-то под ребрами.

– Так, ребятки, – говорю я, положив вилку. – Вам не кажется, что это не

нормально: так надеяться на то, что я остепенюсь? Мне всего двадцать три. Я

закончил университет прошлым летом.

– Просто ты был так счастлив с Миа, – объясняет папа.

– Еще бы ему не быть счастливым! – вскрикивает бабушка. – В

семнадцать лет иметь столько добрачного секса! – она громко хлопает по

столу.

– Мама, – более настойчиво на этот раз говорит папа. – Это никак не

помогает.

– Мы можем перестать обсуждать мою личную жизнь? – интересуюсь я.

– Все мы буквально ни разу еще не говорили о твоей личной жизни, –

Марго жестом обводит всех за столом, – поняв, что спорить я не собираюсь,

она продолжает: – По крайней мере, не в твоем присутствии. И я просто

решила, все должны знать, что тебе кто-то понравился. А учитывая то, что ты

выбрался на берег из моря жаждущих женщин, так сказать, то мог бы

послушать чей-нибудь совет. Ведь мама с папой в браке двадцать семь лет. А

бабушка с дедушкой были женаты пятьдесят.

– Пятьдесят два, – поправляет ее бабушка.

– Тем более! – Марго победно улыбается. – Пятьдесят два. Уверена, им

есть чем поделиться.

Мамина полная надежды улыбка возвращается.

– Ты хочешь услышать пару советов, Пузыречек?

Улыбнувшись сестре сквозь сжатые зубы, я киваю.

– Конечно, мам.

Папа промокает салфеткой рот и, отложив ее в сторону, откидывается на

стуле и изучающе смотрит на меня.

Ох, блин.

– Будь откровенным, – говорит папа, сцепив руки за головой.

– Откровенным, да, – соглашается мама и решительно кивает.

– Мой лучший совет, – продолжает папа, – это не ходить вокруг да около.

Марго фыркает.

– Согласна. А то Люк слишком многих баб в округе обошел.

Папа открывает рот и тут же закрывает его, послав Марго

неодобрительный взгляд.

– Если она тебе нравится, – с нажимом говорит он, медленно

поворачиваясь ко мне, – тогда пригласи ее на свидание.

– А это не та девушка, которую он пригласил на свидание, а она соврала

насчет работы? – спрашивает мама у Марго.

– Все на так просто, – говорю я, желая опередить Марго и по-прежнему

не веря, что участвую в подобном разговоре. Но поскольку родители

ожидающе подались вперед, отмалчиваться поздно. – Мы встречались пару

раз, – я предупреждающе смотрю на Марго, которая поднимает палец, чтобы

внести коррективы в мою фразу, но потом опускает его, выглядя так, будто

решила оставить меня на этот раз в покое. – Но до нее я был… несколько не

разборчив в связях, – и это еще мягко сказано, – и не думаю, что ей это во мне

нравится.

– Конечно же, не нравится, милый, – ласково говорит мама. – Девушки

хотят чувствовать себя особенными.

– Пригласи ее на танцы, – широко улыбаясь, предлагает бабушка.

– Бабуль, сейчас так не делают, – мягко отвечаю ей я.

– Ну тогда пригласи ее туда, где ей понравится, – не сдается она. – Она

любит кино?

Проведя рукой по волосам, я признаю:

– Понятия не имею, любит ли она кино. Она по ночам работает

барменом, а днем занимается серфингом.

Мама кладет дрожащую руку себе на шею.

– Она хотя бы закончила колледж?

– Она закончила UCSD в один год со мной, – успокаиваю я ее, и мама

заметно расслабляется. – Думаю, она просто пытается разобраться, чего хочет

от жизни.

– Тогда так, – шлепнув рукой по столу, говорит папа. – У тебя в характере

задавать направление. Возможно, ты поможешь ей определиться в

профессиональном плане, а она в свою очередь поможет тебе

сосредоточиться на том, чтобы снова оказаться в строю.

Марго фыркает так громко, что я боюсь, не повредила ли она носовую

перегородку.

– Поверить не могу, что ты действительно сказал «снова оказаться в

строю», – говорю я ему.

Он кивает, виновато морщась.

– Я… – он берет бутылку и наливает еще вина.

Я практически вибрирую внутри, желая уйти от пристального внимания.

Словно приведенные в действие пружиной, мои ноги поднимают меня со

стула, и я целую маму в лоб, бабушку в мягкую щеку, похлопываю папу по

плечу и шлепаю Марго по затылку.

– Спасибо за ужин, мам. Курица и пенисы были очень вкусные. Люблю

вас, ребята.

Забираю со спинки дивана свитер и иду на выход, чувствуя, как сильно

бьется сердце. Я бы устроил Марго куда больше проблем, чем она смогла бы

со мной рассчитаться, но мне нравится Лондон – очень нравится – и сводить

все к шутке или занятной болтовне за ужином начинает меня бесить.

Меня беспокоит, что она решила соврать насчет работы, но я это принял.

Меня беспокоит, что я понятия не имею, как изменить ее отношение ко

мне, ведь она не так уж и не права.

Беспокоит, как явно она переживает, что подумаю про нас с ней Миа,

Харлоу и Лола.

Жутко беспокоит, как ясно она дала понять, что между нами ничего не

будет. Но если все, что я смогу от нее получить, – это дружба, Лондон

нравится мне достаточно сильно, чтобы побороться за это.

Но даже зная, что она работала вчера вечером, я не пошел к Фреду. Я

должен дать ей немного побыть одной.

– Подожди, Люк, – на крыльце папа ловит меня за локоть. Солнце село за

горизонт, и этот головокружительный микс красных и оранжевых оттенков

обрамлен тонкими и высокими силуэтами пальм. Иногда я думаю, что

должен быть сумасшедшим, чтобы уехать из этого город и жить где-то еще. –

Я хотел сказать еще кое-что по поводу… твоей личной жизни.

А еще бывает, я думаю, что не могу сбежать достаточно быстро.

– Папа… – проведя рукой по лицу, говорю я. – Знаю, вы хотите, как

лучше. Но все это просто… невероятно бесполезно.

Странно осознать, что я люблю папин смех, но это правда так. Он так

мало ему подходит – мягкий и почти девичий – потому что папа высокий

мрачноватый чувак с впечатляющей бородой. Из-за его любви к литературе в

сочетании с карьерой в химической промышленности он получил от меня

прозвище Химингуэй, когда я был в возрасте, когда уже отпускал шутки, но

еще не понимал, насколько она меткая. Кое-кто из его коллег не раз заявляли, что это придумали они, но дома все знали, как оно было на самом деле.

– Знаю, что это мало помогает, – отвечает он. – И последнее, что тебе

нужно, – это мы, вчетвером встревающие в твои отношения. Но в семье так

всегда и происходит, – задумчиво почесав щеку, он добавляет: – Ты даже себе

представить не можешь, сколько удовольствия получают твои мама, сестра и

бабушка, вмешиваясь в твою личную жизнь.

– Имею некоторое представление, – я отвожу от него взгляд и смотрю на

океан.

– Моя семья делала со мной то же самое, – замечает он. – И я терпеть это