Горький лимонад (ЛП)

— Я только что вспомнила, что мне нужно подыскать себе жилье.

Мне нужна нормальная жизнь! Это должно быть несложно... или нет.

— Ну, я не рекомендую мотель Sawdust.

От мысли о том, что буду жить в мотеле, я поджимаю губы. Это невыносимо, я опять возвращаюсь к этой ситуации. У меня нет вариантов.

— Так как насчет того, что я отвезу тебя к Кэли и Танго? Я думаю, ты можешь остаться сегодня у них? — спрашивает Джегз.

— Время только три часа. Тебе не нужно остаться на работе? — спрашиваю я его, думая, что будет лучше, если он останется, а я уйду.

— Бэмби... эээ... Грета сказала, что я могу отсутствовать в течение дня, чтобы помочь найти тебе жилье, — говорит он.

Хочу сказать, что очень удивлена, услышав это. Я думала, что Грета наоборот хотела, чтобы он все-таки остался и работал до конца рабочего дня.

— Ооо…

Джегз подходит ко мне и щипает за щеку.

— Ты ревнуешь? — его губы искривляются в однобокой улыбке, словно он рад услышать, что я ревную его.

— Почему это я должна ревновать? — возражаю я. — Я не твоя, а ты не мой, а это значит, что здесь нет места ревности.

 Он поджимает губы, задумавшись и царапая ногтем щетину на своем подбородке.

— Я уверен, существует исключение.

— Например? Если, скажем, ты просто захотел залезть ко мне в трусики, в этом случае я должна ревновать? — я не знаю, почему только что сказала это. Не нужно было даже допускать подобную мысль в своей голове. — Знаешь, сегодня в машине я ступила, подумав, что ты не тот человек, с которым я знакома. Это не сработает, Джегз. Я не одна из тех низкопробных девочек, которые просто хотят переспать с тобой, а затем улизнуть из спальни через двадцать минут. Я — леди. Мужчины зовут меня на свидания, чтобы узнать поближе, а не пытаются затащить в постель.

Ну... мужчины, за исключением Лэндона, которого я даже мужчиной уже назвать не могу. Он — трус и неудачник. До нашего знакомства мне было всего двадцать два года, и я тогда ходила на свидания.

Улыбка Джегза становится шире, и это только бесит меня.

— Что с тобой? Нет никакой необходимости вешать на все ярлыки. Почему бы не наслаждаться настоящим, каждым моментом? Ты могла бы умереть сегодня, а сейчас стоишь здесь и целый час беспокоишься о том, сколько дерьма происходит в твоей жизни. Тебе нужно быть менее закомплексованной, куколка. Ты упускаешь самое главное путешествие.

Я понимаю, что снова хватаюсь за свою сумку.

— Путешествие?

— Жизнь... это то, что происходит каждый день, когда просыпаемся, делаем несколько вдохов, едим пищу, иногда нам везет, иногда нет, а затем все по новой. Это путешествие. Ты можешь двигаться по своему жизненному пути медленно, как червяк, или нестись по ней быстро, чувствуя только, как ветер дует в лицо, а сердце хочет выпрыгнуть из груди. Решать тебе, но лично я предпочитаю, чтобы меня даже хоронили с зажженным косячком во рту.

Кто знал, что Джегз может быть настолько проницательным. Я не смотрела на свою жизнь под таким углом. Все, что происходило со мной, казалось правильным, и я не уверена, что мне нравится идея окунуться в безумное путешествие и идти напролом.

— Я не знаю…

— Не знаешь что? — спрашивает он. — Хочешь ли ты жить?

— Нет, я имею в виду, хочу ли жить так, как ты предлагаешь.

— Я не предлагаю тебе жить так, как я. Ты должна прожить свою жизнь так, как этого хочешь ты, но ты можешь позавидовать тому количеству удовольствий, которые есть в моем варианте по сравнению с твоим.

Если бы Джегз не говорил все это с приподнятыми бровями вместе с дерзким выражением лица, я решила бы, что он — чертов идиот, но думаю, он не понимает, что его слова звучат немного оскорбительно. И думаю, что Джегз не понимает, каким противным придурком бывает большую часть времени.

Чувствую, мы полностью отошли от темы того, что я пытаюсь выяснить суть происходящего между ним и Гретой. Если между ними что-то есть, то прекрасно, я даже не хочу этого касаться. Возможно, я могла бы попытаться, но я — не общедоступная девушка и не хочу быть ничьей любовницей.

— Ну, я знаю, что не смогу жить по твоему варианту, потому что у меня не бывает столько парней за один раз. Но полагаю, может быть, могла бы попробовать объездить какую-нибудь скоростную трассу.

— Стой, стой... У меня тоже нет столько бойфрендов. На самом деле, у меня нет никаких бойфрендов, — я наклоняю голову набок, щурясь одним глазом на него. Он прекрасно знает, что я имела в виду. — И для заметки, у меня также нет многочисленных подруг. И никогда не было.

— Тогда как ты называешь женщин, с которыми спишь?

— Женщинами, — смеется он.

— Это все, чего ты хочешь от меня? — спрашиваю я его.

На его губах появляется улыбка, глаза прищурены, а брови приподняты вверх.

— Думал, я недавно сказал тебе: ты мне нравишься. И уверен, что выглядел со стороны, как двенадцатилетний подросток, говоря тебе все это. Если бы я хотел от тебя только секса, поверь, ты бы уже знала об этом.

Мне нужно больше пространства и воздуха, поэтому я делаю несколько шагов назад. Удушье — это новое ощущение, которое появилось у меня после всех этих злоключений с Лэндоном. Я чувствую, что после всего случившегося со мной то, что происходит сейчас, ничем не отличается от жизни с Лэндоном. В прошлом я доверяла всем в своей жизни, если они, конечно, не давали мне повода не доверять им. Теперь я думаю, что все вокруг уже заочно являются плохими до того момента, пока не докажут свои искрение чувства по отношению ко мне. И я, очевидно, заставила Джегза стать первым, кто должен доказать мне свои благие намерения.

— Это не значит, что тебе не хочется узнать, как я выгляжу без одежды.

— Честно говоря, я уже видел тебя голой. Конечно, мне действительно понравилось то, что я увидел, и нет ничего плохого в том, что я хочу увидеть тебя в одеянии Евы еще раз, но это потому, что мне нравишься ты — понимаешь? Нет, забудь это дерьмо. Ты чертовски сексуальна, Саша. Мне нравится, как ты смеешься, хотя я очень редко слышу твой смех. Мне нравится, как ты улыбаешься, даже если этого и не случается достаточно часто. Мне нравится, как ты можешь постоять за себя, чтобы защититься, и мне нравится твое упрямство, благодаря которому ты съехала на обочину прямо перед самым носом у торнадо.

— Ты имеешь в виду тупость, — бормочу я.

— Да, и это тоже. Это было пиздец как стремно.

Я разрываю наш зрительный контакт и опускаю глаза вниз на свои сцепленные пальцы. Было глупо и бестолково думать, что я могла справиться со спущенным колесом. Если бы мне на помощь не пришел Джегз, я оказалась бы в полном дерьме. Почему этот человек так смущает меня? Он настолько открыто говорит о своей симпатии и желаниях, и все же я не могу игнорировать то, что чувствую к нему. Да, он сексуальный, и он смешной. Вдобавок, он тот еще кобель, бывший или нет. Он спал со многими, чтобы избавиться от скуки.

— Я знаю.

— Знаешь, что тебе нужно сделать? — говорит Джегз, явно на что-то намекая.

— И что же?

— Тебе стоит сходить в бар, подцепить там какого-нибудь тупого чувака и вытрахать ему мозги. Это поможет тебе почувствовать себя лучше. После того, как ты это сделаешь, сразу поймешь, почему я живу так, как живу. А еще поймешь, что даже если встретишь там какого-нибудь неудачника, я все равно буду нравиться тебе, потому что ты мне небезразлична, и я буду из кожи вон лезть, чтобы заставить тебя улыбаться... и не забудь о том, что именно ты решила подрочить мне в темной ванной, хотя все, что тебе было нужно, это простая туалетная бумага, — говорит он, с улыбкой заканчивая свой монолог.

Я почти уверена, что весь воздух покинул мои легкие, когда поняла, что именно он только что мне предложил.

— Ты хочешь, чтобы я пошла и подцепила кого-то в баре...

— Да. Ты должна попробовать вкус жизни, — как он может сначала говорить мне, что я нравлюсь ему, а потом предлагать такое? — Я скажу Кэли, чтобы она вытащила тебя куда-нибудь в одну из ночей. Ей тоже стоит сходить и развеяться. Я присмотрю за Тайлер.