Кружки любви (ЛП)

— Это твоя земля сейчас?

Он кивает.

— Ты собираешься охранять ее?

Он пожимает плечами.

— Ты не хочешь переехать ко мне? — задаю я очередной вопрос этому пареньку.

Теперь его темно-зеленые глаза смотрят на меня. Он всматривается в мое лицо где-то с минуту, пытаясь понять что-то по выражению на моем лице. Задача не из легких. Хоть он и старается.

— Да, — отвечает Коди, довольствуясь тем, что нашел в моем каменном взгляде.

Мне не нужен тест ДНК, чтобы доказать то, что Коди Мэтьюс мой брат. Точнее сводный брат, с технической точки зрения. Кажется, когда Дэрил якобы посещал Клайда здесь, он еще и трахнул женщину. Я хотел бы сказать, что у них были отношения, он хорошо к ней относился, но я знаю этого человека. Это не то, что он делал. Коди никогда не встречал этого ублюдка, и это хорошо.

Мать Коди умерла месяц назад из-за больного сердца, она не знала о своей болезни. Она была матерью-одиночкой без поддержки. Паренек сумел остаться в приемной семье, с подругой семьи, но это временное решение. Коди не просил меня вмешиваться. Он попросил меня связаться с Дэрилом, чтобы заставить его подписать документы об эмансипации (прим. Эмансипация несовершеннолетнего — объявление его полностью дееспособным посредством решения органа опеки и попечительства либо суда по достижении шестнадцатилетнего возраста). Я не уверен, что смогу сделать это. Я не хочу возвращаться в тюрьму, и если я должен буду поговорить с Дэрилом Шарпом, то выпаду из жизни.

— Завтра, — резко произношу я.

Он кивает, и мы оба возвращаем наши взоры обратно к обрыву. Я смотрю на Эмили и Джордана. Он все еще обнимает ее, но, похоже, что они спокойно разговаривают. Я думаю, что Коди тоже смотрит на них, но он может просто смотреть в ту сторону на утес. Единственное, что его мать оставила ему, кроме дерьмового отца и брата.

Мир не справедлив.

Урок, который он узнал слишком рано в своей жизни.

***

Я паркуюсь за моим магазином и делаю тяжелый вздох. Я устал. Джордан забрал Эмили домой после того, как они помирились. Она обняла меня, прежде чем села в его машину, и это было что-то вроде пока. Я ждал этого, и это по-прежнему чертовски согревало.

— Она в порядке? — спрашивает меня Клайд, прежде чем я успеваю сделать два шага в магазине.

Я озираюсь, чтобы увидеть, одни мы или нет.

— Адам рассказал ей о моем преступном прошлом, — рычу я.

— Дерьмо. Так она ушла?

— Ей просто нужна была минутка, — с трудом я поясняю.

Он понимающе кивает.

— Девлин в ее магазине помогает все закрыть. Возможно, ты захочешь проверить, — предполагает он, намекая, что хочет, чтобы я сделал это сейчас.

С поднятой головой я направляюсь к кафе Эмили. Перед тем как открыть дверь, я слышу гребаный смех неподалеку. Иисус, ей нужно вырезать голосовые связки.

— Я говорила тебе, — говорит Сара бойко.

Я отхожу немного, чтобы оставаться в тени и лучше видеть, что происходит.

— Да ты говорила, — мурлычет Адам, схватив двумя руками ее за задницу.

Этот мудак пытается соблазнить ее.

— Ты будешь скучать, когда я буду с ним. Эмили не сможет делать то, что делала я.

— Почему я буду скучать? Я буду трахать тебя, как и раньше, — фыркает он.

— Я не думаю, что Гаррет допустит это. Как только я буду с ним, все прекратится, — отвечает она с грустью в голосе.

— Разве?

Затем он с жадностью целует ее. Это не страсть или любовь, это животная похоть. Мой живот сжимается, когда я смотрю. Почему они не вместе? Если они хотят друг друга, а они хотят, то почему он уходит после этого к Эмили, а Сара тупо идет ко мне?

— Принеси мне эти цифры, — говорит Адам. — Ты пойдешь в дом моего отца?

Она кивает.

— Потом ко мне?

— Он хочет, чтобы я осталась на ночь. Ты ведь знаешь его.

— Тогда я найду кого-нибудь другого, — говорит он пренебрежительно.

Я вижу боль на ее лице, когда он уходит, не сказав ни слова. Сара наблюдает за ним, пока еще различает его силуэт. Когда она поворачивается, чтобы вернуться в свой магазин, то замечает меня.

Сара не отскакивает и не кричит как Эмили, когда я напугал ее. Лицо Сары становится бледным, по выражению ее лица видно, что у нее образовывается ком в горле. Я бы сказал, она выглядит напуганной. Я хочу, чтобы она была напуганной. Давайте посмотрим, что я могу сделать с этим.

Я направляюсь к ней и смотрю в ее карие глаза, которые увеличиваются вдвое. Одним движением я придавливаю ее тело к грубому кирпичному фасаду ее магазина. Она хватается за мою куртку, и я выворачиваю ей руки, сцепив их за ее спиной. Свободной рукой грубо хватаю ее фальшивые волосы, дергая голову назад.

— Шлюха Уоррена показывает свое истинное лицо, — говорю я спокойно, но с угрожающим тоном.

  Любой прохожий, увидев нас, будет думать, что мы обнимаемся. Я хорошо спрятался из виду.

Обычно я так не поступаю с людьми, но к разным людям разный подход.

Она хнычет, когда я прикладываю большую силу, но не делает ничего, чтобы бороться со мной.

— Ты сосала его член и думала обо мне в это время. Это максимум, что ты получишь. Я думаю, ты знаешь о моей истории. Ты действительно хочешь, чтобы твоим мужчиной был убийца? Хочешь трахаться с уголовником? Проверить, как тюрьма повлияла на мою способность трахаться? Я бы не прикоснулся к тебе после члена Уоррена. Если еще раз подойдешь к Эмили, я приду за тобой. За вами обоими. Твое тело найдут по кусочкам, разбросанным по всему среднему Западу, со следами ДНК Уоррена. Не. Приближайтесь. Бл*дь. К. Эмили!

Я отпускаю ее и вижу, как дорожки слез стекают по ее щекам. Херня заключается в том, что ее всхлипы доставляют удовольствие мне. Как будто я сделал что-то правильное.

Я прохожу несколько метров, прежде чем повернуться и сказать ей:

— У тебя что-то на подбородке.

Она задыхается и начинает лихорадочно тереть свою кожу. Мне хочется смеяться. Но я не смеюсь. Я ухожу, чувствуя, что это только начало мучений, ее и Адама Уоррена. Они думали, что открыли банку с червями, но это была ошибка. Банка полна ядовитых змей, и я не могу дождаться, когда перегрызу их глотки.

Я слышу глубокий хохот Девлина, перед тем как увидеть его, стоящего в дверях кафе Эмили.

— Я забыл, бл*дь, что ты за человек, — делает комплимент он.

— Это неважно.

Он кивает в согласии, мы стукаемся кулаками перед тем, как войти в кафе Эмили, здесь грустно и холодно без ее тепла.

— Так, Эмили знает.

Я думаю, что она говорила с Дженной или, по крайней мере, дала ей намек, и Девлин заполнил пробелы.

— Да.

— Она испугалась и убежала? — спрашивает он, почти веря, что она могла так поступить.

— Вроде. Она не злится или обижается. Я думаю, что она запуталась... все сорвалось. Я делаю шаг назад. Оставлю ее ненадолго в покое. Я не должен был начинать все таким путем, — говорю расстроено, проводя рукой по щетине.

Темные глаза Девлина изучают меня некоторое время, пока он поглаживает по своей челюсти.

— Завладей ею. Назови ее своей. Я имею в виду, что ты достоин цыпочки с кафе.

— Я рад, что у меня есть твое одобрение, — говорю ему с сарказмом.

— Не говори со мной так дерьмово, — рычит он.

— Ты заставил меня присматривать за твоей женщиной, пока ты был занят. Ты всегда будешь следить за ней или кто-то присмотрит. У тебя все хорошо с этим?

— Мы говорим не обо мне.

Я смотрю на него и жду ответа на мой вопрос.

— Я должен быть здесь. Если не я, кто-то еще появится в ее жизни. Может, я эгоистичный ублюдок, потому что предпочитаю, чтобы она была моей, чем с каким-то безопасным придурком: адвокатом или хирургом. Я не заставлял Дженну быть со мной. Я рвал задницу, чтобы просто попить гребаный кофе с моей женщиной на этой неделе. Оно того стоило. Я не врал, чтобы быть с ней. Она знает, кто я... как я живу. Я позволил ей решать. Если бы она сказала мне, что не сможет так жить, я бы отпустил ее, — объясняет он, садясь за столик.