Кружки любви (ЛП)

— Адам Уоррен заслуживает большего, чем побои, если вы спросите меня, — говорит Беверли из-за деревянной стойки.

— Намного больше, — соглашается Арлин.

Обе женщины уже в возрасте, их волосы почти седые, на глазах очки, но улыбки не покидают их лица. Беверли и Арлин были друзьями с детского сада. Они вырастили своих детей, а теперь смотрят за внуками. И у них есть особое место в моем сердце.

— Я вымыла руки. И я здесь, чтобы печь и слушать пикантные подробности, — тараторит Дженна, идя на кухню одна, поскольку Джордан задерживает меня.

Я встаю на носочки и целую его в щеку.

— Люблю тебя, — бормочу я в его шею.

— Я тоже тебя люблю.

Он целует меня в лоб, а Дженна хватает за руку.

— Я дерьмово готовлю. Говори что делать, и я попытаюсь сделать это.

— Иди сюда и заполни эти формы для кексов на две трети до верха, — говорит Беверли, и Дженна послушно подчиняется.

— Хорошо, я заполню. А теперь скажи мне, насколько было горячо? — спрашивает Дженна.

— Она ходит ровно, — смеется Джордан, помешивая тесто.

— А девчушка-то светится, — говорит Арлин, доставая печенье из духовки.

— Да, выглядит хорошо сегодня, — заканчивает за нее Беверли и помогает Дженне.

Я не могу скрыть улыбку, которая сама по себе растягивается на моем лице. Я хочу чувствовать себя смущенной и ошеломленной от их вопросов и комментариев, но я слишком в приподнятом настроении, чтобы чувствовать что-то, кроме счастья.

— Я — девушка Гаррета Шарпа, — восклицаю я с визгом.

— Закрой парадную дверь! — кричит Дженна с открытым от удивления ртом. — Я думала, что он просто собирается немного встряхнуть твой мир и заставить тебя забыть про этот гребаный кусок дерьма — твоего бывшего. Гаррет — это редкая порода, Эм. Святое дерьмо!

— ГРМУ (Прим. гребаный мудак), — бубнит себе под нос Джордан, пока небольшая улыбка играет на его губах.

Беверли и Арлин обмениваются короткими заинтересованными взглядами, но улыбаются, когда я начинаю задавать им вопросы.

— Тук, тук, — говорит Клайд позади меня, стуча костяшками пальцев о дверь.

Я поворачиваюсь, чтобы поприветствовать его, и сразу прижимаюсь к его широкой груди. Он пахнет моторным маслом и сигарным дымом, он сжимает меня крепче.

— Отпусти ее, Клайд, — осторожно говорит Арлин.

— Рад, что с тобой ничего не случилось, милая, — бормочет Клайд в мои волосы, прежде чем я отворачиваюсь.

Джордан подходит пожать руку Клайда, пока они обмениваются безмолвными взглядами о случившемся вчера.

— Я знаю, что это не хорошо, но я не испугалась его. Адам не собирался причинить мне вред. Он напугал меня сначала, но после этого, я увидела его боль. Я постоянно чувствую ее. А потом смотрю на побитое лицо Джордана и тогда уже злюсь. Я надеюсь, что Адам теперь оставит меня в покое.

— Я пришел установить твои полки, Эмили. Просто хотел, чтобы ты знала. Но сейчас я иду к тебе домой, чтобы помочь Гаррету с дверью, — сообщает мне Клайд, шагнув к Арлин.

Он притягивает ее к себе и оставляет поцелуй на лбу. Арлин потеряла мужа, Джорджа, почти восемнадцать лет назад. Она знала Клайда всю свою жизнь, и они вновь начали общаться, когда он переехал сюда примерно в то время, как Джордж умер. Клайд поддерживал ее и помогал преодолеть смерть мужа. Восемь лет спустя, Клайд переехал в дом Арлин и больше не уходил. Они не женаты, и я не думаю, что они когда-нибудь поженятся, но он любит ее так сильно, что просто мурашки бегут по коже от сексуального напряжения в комнате с ними.

Он приходит на кружки любви к ней каждое воскресенье и пьёт, наблюдая, как его женщина работает. Они такие милые.

— Мою дверь? — спрашиваю я, когда Клайд отпускает Арлин, которая все еще немного задыхается.

— Да, сладкая, — отвечает он, проводя своими мозолистыми пальцами по моей щеке, прежде чем покинуть магазин.

— Ладно, Арлин. Тогда я хочу знать ваши пикантные подробности, — требует Дженна, шевеля бровями.

— Ох, уж этот мужчина, — стонет Арлин, и мы все от души смеёмся.

Мы заканчиваем печь довольно рано. Дженна не очень помогает, больше веселит нас. Джордан как обычно беззлобно дразнится, Арлин и Беверли рассказывают нам истории об Осеннем Фестивале, когда нас не было еще на свете. Это самое прекрасное утро и один из самых хороших дней.

Джордан, Дженна и я загружаем прилавки выпечкой, розыгрыш намечен только до десяти. Арлин и Беверли будут подавать сегодня в магазине людям кофе и горячий яблочный сидр. Улицы гудят, ведь скоро пробка полностью рассосется, и Крест Стрит будет заполнена людьми вместо машин.

На парковке есть батут, карусели и игры. Все магазины широко открывают двери, вынося свою продукцию на улицу. Дети резвятся и играют, рисуя аквагрим, предлагаемый в салоне.

Моя улыбка сегодня намного шире, чем вчера. Я улыбаюсь так, как уже давно не улыбалась.

Клайд работает с мебелью, показывая людям, как стругать небольшие куски древесины. Я еще не видела Гаррета. Я продолжаю смотреть на окна его мастерской. Интересно, он там? Думает ли он обо мне столько, сколько я думаю о нем? Объятия Гаррета прошлой ночью не просто грели меня, они опаляли мою душу. Я чувствую себя в безопасности в его объятиях. Не знаю, как долго это продлится.

Я видела, что Сара вчера мчалась из магазина Гаррета, но я не сосредотачивалась на ней. Я наблюдала за Гарретом и Клайдом. Любовь и беспокойство были на лице Гаррета, когда он говорил. Это согрело мое сердце и сердце Клайда тоже, судя по его реакции.

— Мы можем сделать капкейки (Прим. Капкейк — американское название кекса. Пирожное небольшого размера, предназначенное для употребления в пищу одним человеком, запечённое в тонкой бумаге или алюминиевой форме для выпечки. Часто содержит разнообразные элементы кондитерских украшений)? — спрашивает меня маленькая девочка с косичками, когда тащит свою младшую сестру до моего прилавка.

— Конечно.

Джордан помогает девочкам встать на табуреты, пока их мама болтает с другой женщиной всего в нескольких футах. Я даю каждой по кексу и показываю им, как работать с кондитерским мешком. Это похоже на полный беспорядок, но их лица полны решимости, когда они обмакивают кексы в ярко-розовую глазурь.

— Мама, смотри! — кричит младшая, когда заканчивает посыпать украшения.

— Это прекрасно, Ливи, — восклицает ее мама, и я чувствую легкое покалывание. Это то, что я хотела делать с моей собственной матерью в детстве. Это чувство, будто я вижу особенный момент в жизни.

Джордан собирает весь мусор в коробку, пока я вытираю девочек влажными салфетками.

— Спасибо, — говорит мне их мама.

Когда ее девочки становятся чистыми, она целует их щеки и ведет к надувному батуту.

— Просто замечу, что одна знакомая сучка мечет в нас кинжалы взглядом, — шепчет Дженна мне на ухо.

Я смотрю вокруг и вижу хмуро смотрящую на меня Сару. Прекрасно.

— Не беспокойся о ней, — говорю я пренебрежительно, прежде чем взять деньги за лотерейные билеты.

— И не собиралась, — усмехается она, запихивая немного сдобы в рот с хитрой усмешкой на губах.

Гаррет выходит из своего магазина, чем немедленно привлекает наше внимание. Он хлопает Клайда по спине и затем ловит мой взгляд. Его глаза наполнены голодом, когда он направляется ко мне. Мои колени немного дрожат, пока он не огибает мой лоток и не сжимает в своих объятиях.

Когда его губы находят мои, я моментально забываю, что мы на публике. Это не глубокий поцелуй, наши губы сжаты, но он все же делает так, что я стою, затаив дыхание, а мое сердце отчаянно колотится в груди.

— Привет, — бормочет он в мои губы, когда прекращает поцелуй.

— Привет.

— Гаррет Шарп, ты не можешь устраивать подобное на публике. Ты вызовешь бунт, — упрекает его Дженна.

Я прыскаю со смеху, когда Гаррет тянет мою голову к своей идеальной и твердой груди. Мои щеки болят от того, как сильно я улыбаюсь. Я открываю глаза и вижу, как карие кинжалы ненависти летят в мою сторону. Сара выглядит так, будто она может взорваться. Дженна встаёт передо мной, "отрезая" ее злой взгляд.