Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Я думал, ты будешь рада возможности компании, после сидения в одиночестве на вилле.

- Меня не тяготит “сидение на вилле”, и это не моя компания. Они видят меня в купальнике – вполне достаточно для того, чтобы испытывать приятное возбуждение нервной системы. Тем, кому я пришлась по вкусу. – Помолчала, пошевелила пальчиками ног на ветру. – И думаю, остальных мест. Ведь для этого вам и нужны здесь женщины. Может, жена твоего друга – исключение.

Он не стал отвечать на сей пассаж – возразить было нечего, всё так, да и вопреки знаменитой песенке погода была прекрасна и девушка тоже, первичные половые Кола уже выдали недвусмысленное реакцию на её фигурку в бикини, поэтому вопрос прозвучал почти грубо:

- А ты бываешь весёлой? По крайней мере, раньше была.

- Нет. Я не бываю весёлой и никогда не была с детства, та самая зануда... – помедлила, – ты ошибся на мой счёт, точнее стечение обстоятельств. А насчёт этих людей и их мнения, – вдруг открыв глаза, она протянула ему правую руку с блестящим ободком на безымянном пальце и с неожиданной злостью сообщила: – намекни им, что я вдова, а не гулящая женушка, и всё будет в порядке.

“Сколько же дури в её голове?”

- Елена… – процедил Кол.

- Что, Кол? – противным тоном парировала брюнетка, уставившись на него широко раскрытыми, ореховыми глазами.

- Прикрой грудь, соски торчат, – он рывком поднялся, бросил брюнетке полотенце, – и иди есть. Обед.

- Пфф… – Рывок. Сдёрнув с плеч лямки бикини с такой силой, что на коже от них появились красные полосы, Елена осталась топлесс и, пусть её щёки стали вишнёвыми, не сделала попытки прикрыться: поскольку девушка стояла спиной к носовой части яхты – видом пока наслаждался один лишь Кол, которого всё же удалось обозлить. Набравшись наглости, Елена покачала лифом купальника на пальце перед его носом. – Чем же тебе так неаппетитна моя грудь?

Кол сделал шаг вперёд, Елена инстинктивно попятилась, но что произойдёт дальше – не сообразила. Мгновение, и тряпочка затерялась в волнах.

- Отдай мне его!

- Ты права, она идеальна, – в руках Кола оказался её хлопковый сарафан, тут же последовавший той же дорогой, что и купальник. – Думаю, и эта часть гардероба тебе совсем ни к чему. Елена, либо ты сейчас повязываешь на свои прелести полотенце, переодеваешься и после идёшь обедать, где ведёшь себя так смирно, как пристало моей спутнице, либо оказываешься в каюте до конца ночи, – девушка скривила губы в ехидной улыбке, но ухмылка продержалась на её лице недолго, слетела сразу после слов: – а после всё, что у тебя останется на вилле из одежды – простынка с твоей же кровати. Или штора. Я надеюсь, что ясно выражаюсь?

- Ясно, – медленно сказала Елена. – Я пойду обедать.

- Отлично, – опомнившийся Майклсон сообразил, что перегнул палку, собрался было извиниться, но Елена его опередила:

- И если ты ещё хоть раз заставишь меня куда-то идти или потащишь в чью-то компанию, ты меня больше никогда не увидишь. Впрочем, это тебе всё равно не беда, – скосила взгляд на щебечущих девушек, – у вас, кажется, никто не смущается групповыми упражнениями в постели.

- Елена… – стараясь казаться спокойным и стянув с себя футболку, он протянул вещь, – лучше возьми и пойдём есть.

- Это же Елена.

- И?

- Та самая Елена! Кол привозил её на день рождения Адри.

- И что с того, Лив? – Синеджа улыбнулся.

- Просто… – Отвернувшись от тугодума мужа, Оливия вновь включилась в диалог. Но спустя пару минут снова оказалась рядом и дёрнула Лоренцо за рукав.

- Она такая одинокая здесь? Давай позову к нам?

- Зачем, если она сама не стремиться к нам? – приобняв жену за талию, Лоренцо прищурился, разглядывая худенькую брюнетку, сидевшую на краю яхты, свесив ноги. После обеда девушка снова отошла в сторону и теперь упорно смотрела в чёрную, мерцающую воду, однако разногласия между хозяином яхты и его спутницей были очевидны всем. Как теперь и то, в чью честь по-гречески именовалась эта шикарная посудина. Но никто ни о чём, конечно же, не спросил, кроме одной дамы – любопытство было той самой чертой Оливии, которая с ходу сметала её природную кротость, и хочешь, не хочешь, но Лоренцо приходилось потворствовать. – Кажется, Кол влюбился с концами. Ценитель искусства, блин…

- Кол снова влюбился? – мгновенно развесившая уши Оливия потащила мужа в сторону.

- Как сказать, снова… До того, как показать нам Елену, он не очень-то впечатлялся танцовщицами, скорее просто любил девочек с растяжкой. А тут перемкнуло.

- А дальше что?

- Да ничего. Пойдём прыгать?

- Попозже, – в глазах Оливии вспыхнул огонёк, и, подхватив бокал, она задумчиво сморщила нос: – Пойду потревожу нашу одинокую красотку? Мне с ней ещё дружить и детей растить, хотя, если серьёзно, Кол зря это затеял.

- Зря?

- Да. Ему нельзя отходить от реалий, да и влюблённость – ничего хорошего.

- Я люблю тебя, – вполголоса заметил Лоренцо.

- За нами стоят наши конкурирующие отцы, ты единственный сын у твоего, я самый выгодный вклад у своего, учитывая, что Адри вряд ли женится. Нам с тобой в любом случае либо пропадать, либо идти этой дорогой. Плюс она не итальянка.

- Это, конечно, безусловный аргумент, чтобы в тебя влюбиться, – ласково погладив уходящую супругу по попе, хмыкнул Синеджа и перевёл взгляд на друга вдалеке. Оливия всегда была не глупа, крайне наблюдательна, быстро научилась препарировать и правильно анализировать личностные качества его партнёров по бизнесу, не имея ни малейшего понятия о том, что они за люди – ничего о своих делах Синеджа никогда не сообщал, а Лив знала, что спрашивать запрещается, – и лучший друг мужа тем более не ходил в тайнах за семью печатями. Но даже без этих наблюдений, здесь она была права – имел место ещё вопрос бизнеса, и Елена, производившая впечатление тихони, всё-таки явно не была «отдыхом воина». Лоренцо слишком хорошо знал, чем заканчиваются подобные союзы в их среде, чтобы порадоваться за друга.

Прошло больше месяца, и Елена почти не соврала сестре – после той прогулки на яхте, её дни проходили мирно и тихо, можно даже сказать, незаметно. Почти, потому что об одном пункте договора с Колом умолчала, хотя не видела в нём ничего дурного.

Поначалу она злилась и надеялась, что Стефан всё же найдёт её здесь, потом перестала думать. Кол пытался её растормошить, но попытки не увенчались успехом – девушка превратилась в неприступную скалу, а в единственном месте, где она полюбила бывать – на пляже, Елена чётко дала понять, что присутствие посторонних её стесняет, и Кол не стал навязываться.

Причиной интереса брюнетки к морю, конечно, был дельфин – иногда он приплывал к северной оконечности пляжа, где она увидела его впервые, и Елена даже порой плавала неподалёку от него. Вообще если не считать совместных трапез и нескольких выходов в свет, точнее к кораблям, пришвартованным в противоположной оконечности острова, они с Майклсоном перестали пересекаться – Кол потерял интерес, или у него были более важные занятия, требовавшие внимания, но постепенно девушка поняла, что от совместного проживания он получает удовольствия не больше неё и успокоилась, занявшись собой и домом.

Елена была недалека от истины – дела требовали присмотра, а затея с виллой всё явственнее очерчивалась провальной. Изначально Колу казалось, что Елена, покрутившись из гордости, быстро бросится в его объятия, хотя бы со скуки или от ярости начнёт искать его общества, если будет проводить дни в одиночестве, а там уж он управится с досугом. Но в действительности ничего не менялось, да девушка и не выглядела особенно рассерженной, и глядя на её ежедневную размеренную жизнь, полную каких-то не до конца понятных ему по логике занятий, Кол понял, что получал от семейной жизни Стефан – оазис покоя в доме, где рядом будет женщина, с которой просто хорошо жить каждый день и на которую можно положиться во всём. Но почему предназначавшееся именно ему счастье, должно было достаться Сальваторе, которому и любая другая сойдёт? Такая же активная по характеру, как, например, Керолайн, или практичная и простая как Бекс? Оливия, тоже… Да в мире полно типажей женщин, и что Стефан польстился на единственный экземпляр, с которым он, Кол, чувствовал себя уютно и спокойно, Майклсону казалось не то, чтобы несправедливым – в справедливость он слабо верил, – противоестественным. Пусть не самому любимому в семье родителями, но безусловно самому избалованному и получившему в силу возраста, склада ума и характера деньги и внимание женщин быстрее и легче остальных, Колу даже и в голову не приходило, что рассуждение – если он сам отказался от неё, то Елена должна была бы остаться одна до конца жизни и вообще не претендовать на семейный очаг, – с его стороны эгоистичное или жестокое. Скорее странным Колу казалось, что она вообще связалась с Сальваторе, и очевидным, что этот брак не может продержаться дольше, чем пару лет. Он её не трогал, потому что до сих пор помнил её взгляд измученного человека, который он увидел на яхте, когда бросил в море её сарафан. Так не смотрят счастливые люди, и выброшенные за борт шмотки тут не при чём – Стефан не сумел вытащить Елену из скорлупы, она до сих пор помнила своё унижение, а раз так – все права переходили к другому претенденту. Поэтому ничего подлого в том, что сейчас он ломает возможность Елены на новую жизнь, он не видел, да и девушка не сопротивляясь, как тот камень, под который вода не течёт, не устраивая скандалов и истерик, этой убеждённости только потворствовала.