Журавлик - гордая птица (СИ)

— Ты точно знаешь, что это отравление? — ошарашенно спрашивает Изабелла.

— Ты забыла, где я работаю? В первый год службы в местном отделении МВД меня много раз ставили в наряды по городу. Знаешь, сколько таких вот забулдыг прошло перед моими глазами? Не все же алкаши пьют дома. Некоторые предпочитают делать это прямо на свежем воздухе, где и сваливаются, когда организм уже не в состоянии принимать такое количество отравы, — в голосе Евгении сквозит спокойствие. Она вообще всегда была девушкой не робкого десятка, а работа в органах, казалось, только закалила её ещё больше.

Белла только потрясённо мотает головой.

Девушки дожидаются бригады врачей и выслушивают долгий монолог о том, что лиц в состоянии алкогольного опьянения они имеют право не обслуживать. После чего лейтенант Евгения Дубова так рявкает на них, что оба мужчины—фельдшера смущаются и начинают, наконец, заниматься стенающим на всю округу пациентом…

С этого момента, плюнув на спившегося Сукачёва, Изабелла и Евгения целиком и полностью берут на себя обязанности по уходу за могилой Анны. Белла просто не может иначе — здесь похоронен родной её душе человек. Женя помогает Изабелле, как может, шутливо предупреждая подругу, что, если та проболтается об этом Эммету, она перестанет с ней разговаривать…

Эммет… Они изредка перезваниваются. Несколько раз за прошедшее время они с Эсме навещают Сашу. При этом Изабелла спешит объяснить сыну, что эти люди — её хорошие друзья из США, имеющие русские корни. Её мальчик быстро нашёл общий язык с бабушкой и дядей и называет их просто — тётя Эсме и Эммет. Они всегда встречаются в каком—нибудь кафе, потому что дома находится Дмитрий, мающийся от безделья по причине потери очередной работы. На вопрос Калленов: «Как жизнь?» — Изабелла всегда отвечает одно и то же: «Нормально», изо всех сил старясь натянуть на лицо искреннюю улыбку. Эммет только хмыкает, а Эсме с тревогой заглядывает в глаза матери своего внука. Миссис Каллен не откажешь в проницательности, вот и теперь она хорошо чувствует фальшь в голосе Беллы. Но лишних вопросов не задаёт. При встрече Белла делится фотографиями Саши. Они говорят только об её сыне. Конечно, Изабелла понимает, что иногда в Россию вместе с матерью и братом наведывается и Эдвард. Но девушка за все годы не позволяет себе ни одного вопроса о нём, как будто этого человека больше не существует на этой земле. Эммет и Эсми тоже никогда не упоминают его в разговорах, видимо, из-за боязни затронуть больную для Беллы тему…

Эммет, кажется, нашёл своё счастье там, у себя на Родине. Из рассказов своего «братишки», как Изабелла иногда в шутку называет здоровяка, она знает, что тот живёт вместе с девушкой по имени Розали, и что у них у них уже есть сын, ровесник её Анюты. В памяти всплывает момент, когда Эммет прислал сообщение, что стал отцом. В это время Белла как раз находится в супермаркете вместе с Евгенией. Узнав о столь кардинальных переменах в жизни своего бывшего парня, Женя спокойно кивает. И только внезапно побледневшее лицо подруги выдаёт, насколько тяжело даётся ей эта новость…

Следующее воспоминание. Ему всего год. Оно тяжёлое. Оно сильно горчит и воскресает в памяти вкусом слёз на губах и ощущением невосполнимой потери. Белла на кладбище. Но в этот раз она пришла сюда не к Анне Каллен. Она находится здесь, отмечая сороковину со дня смерти матери. Жизнь Маргариты Журавлёвой унёс банальный грипп. То, что начиналось, как обычная простуда, всего через несколько дней переросло в сильнейшую пневмонию. Сердце женщины не выдержало высокой температуры, долго державшейся, несмотря на капельницы и вводимые в её организм многочисленные антибиотики. Изабелла помнит своё тогдашнее состояние: оцепенение, неверие в такую внезапную и бессмысленную смерть родного человека, ещё недавно не знавшего недуга сильнее, чем простой насморк. Танечка, осунувшаяся и похудевшая, днём старается держаться из последних сил. Но Белла, теперь часто страдающая бессонницей, иногда застаёт пожилую женщину перед иконой, неистово молящуюся и всхлипывающую. Желая успокоить Танечку, она покрепче прижимает её к себе и слышит, как та бормочет ей в шею: «Не дай Бог никому в этой жизни пережить своего ребёнка…» Помнит Белла и глаза отца — больные, отчаянные. Какое-то время после смерти матери Изабелла живёт на два дома, каждый день следя за тем, чтобы отец, потерянный в своём горе, нормально питался и не терял человеческий облик. Ночи Изабелла часто проводит в кровати своей девятнадцатилетней сестры. Поглаживая её вздрагивающую от судорожных рыданий спину, Белла держится до последнего. Но дело почти всегда заканчивается тем, что девушки, обнявшись, плачут вдвоём, деля друг с другом общее горе. Проходит примерно полгода, прежде чем её родные медленными темпами всё же начинают возвращаться к жизни…

Новый скачок во времени, и новые, совсем свежие ощущения. Им всего несколько часов. Белле срочно нужно позвонить в детский сад, где она так и осталась работать воспитателем, расставшись с давней мечтой о карьере учителя. Как назло, стационарный телефон барахлит уже несколько дней, а у сотового Изабеллы села батарея. Решив сделать звонок с телефона Дмитрия, женщина берёт его в руки и уже собирается набрать свой рабочий номер, когда замечает множество неоткрытых смс — сообщений. В первый раз в жизни ей приходит в голову мысль прочитать чужие письма. И, убедившись, что муж увлечённо опустошает на кухне холодильник, она открывает сообщения одно за другим. Самые приличные из них выглядят примерно так: «Котик Митенька, я заждалась тебя. Когда придёшь, милый? Твоя Н.». Беллу начинает тошнить уже на третьем по счёту излиянии загадочной «Н.». Она брезгливо откидывает в сторону аппарат, вытирая руки о футболку, словно только что испачкалась в грязи. Подняв голову, девушка встречает тяжёлый взгляд Дмитрия, стоящего в дверном проёме. Он, не отводя глаз, молча подходит к ней. Оказавшись совсем близко, мужчина хватает жену за ворот футболки и резко притягивает к себе.

— Проверяем чужие телефоны, жёнушка? — шипит он, сверля Изабеллу злыми, налившимися кровью глазами.

— Я… Мне нужно было срочно позвонить, — лепечет Белла испуганно. — Мой телефон разрядился и…

Белле страшно: раньше Дима мог быть грубым, мог быть равнодушным, но ещё никогда он не разговаривал с ней так зло, как сейчас. Но ненависть и презрение в ней пересиливают все остальные чувства. С силой оторвавшись от мужа и оставив в его кулаке кусок ткани от того, что ещё несколько минут назад называлось футболкой, она глубоко вдыхает, а потом произносит на выдохе:

— Пошёл вон!

— Что?!

— Я сказала: пошёл вон отсюда! — повторяет женщина, из последних сил пытаясь казаться спокойной.

Как ни странно, Дмитрий, даже не пытаясь спорить, начинает одеваться. Белла, словно находясь в каком—то трансе, дрожащими руками собирает его вещи, хватая те их них, что первыми подвернулись под руку. Оставшееся имущество он заберёт потом. Щелчок замка — Дмитрий ушёл. А потом, несколько часов спустя, когда он, вернувшись, начинает барабанить во входную дверь с требованием впустить его обратно, происходит тот разговор на лестнице, который поставил последнюю точку в семейной жизни Изабеллы Журавлёвой и Дмитрия Корнева…

Белла, вынырнув из глубин собственной памяти, протянула руку и выключила ночник. Темнее в комнате почти не стало — за то время, что она была погружена в воспоминания, незаметно подкрался рассвет, и мрак за окном почти отступил. Женщина чувствовала себя опустошённой и вымотанной. Но если это чувство было ценой за расставание с человеком, который последние годы методично превращал жизни её и детей в ад, то она, больше ни минуты не сомневаясь, готова была заплатить эту цену.

От усталости, навеянной тяжёлым днём и последовавшей за ним бессонной ночью, молодая женщина не сразу вспомнила, что на подходе — утро субботы. Это означает, что сегодня не будет раннего подъёма и сумасшедших сборов на работу для неё и в школу — для Саши. Да и маленькую Аню, которая ходит в тот же садик, где работает её мама, не нужно поднимать ни свет ни заря, чтобы Изабелла смогла успеть к началу утренней смены.