Приходите за счастьем вчера (СИ)

Клаус мгновение смотрел на появившуюся в коридоре довольно улыбающуюся сестру, закутанную в слишком большой для неё мужской халат, босую и рассыпавшимися по плечам мокрыми волосами. Потом на Сальваторе. Потом снова на замершую в оцепенении Ребекку. И вдруг до Майклсона дошло с очевидностью, что этот ублюдок её трахал. Имел как хотел и, вероятно, уже не раз. И сделает это, когда он уйдёт, потому что Ребекка предпочла ослушаться, и интересы семьи…

Быстрым шагом подойдя к ней и схватив блондинку в охапку, он попытался выставить её из квартиры и тут же получил мощнейший удар в челюсть. С трудом удержавшись на ногах и в ужасе закрыв лицо ладонями, Бекс опустилась на пуфик: рядом кипела животная ярость – упавший Клаус сумел схватить Деймона за ноги и рвануть на себя, теперь они катались по полу прихожей. Оба были в одной весовой категории, ловкие и тренированные – вопрос, кто одержит верх оставался открытым. Она медленно развела пальцы и взглянула через просветы.

- Не нужно. Ник, пожалуйста! Так ведь нельзя… Деймон! Дей!!

Глупый лепет – Бекс никогда не видела до этого настоящих драк, их мерзости, далёкой от киношных схваток в фильмах с Джеки Чаном, которые любила с детства, не слышала какое бывает оглушительное, хриплое дыхание и грязная речь. Жившая в тщательно оберегаемом мирке, она в оцепенении смотрела на то, как искажаются животной яростью замазанные кровью из чьей-то разбитой скулы или носа лица обоих мужчин. Пусть Бекка и не могла понять всей силы скрытых ударов по почкам и печени, захватов за шею, но сквозь слёзы ясно видела обезображенные ненавистью, совершенно чужие лица любимых ею людей и этого было достаточно.

- Прекратите, иначе я вызову полицию! Прекратите! – Конечно, никто не слушал плачущую девушку. – Пожалуйста, прекратите…

Завизжав, желая только одного – стереть эту злобу, она рванулась вперёд и влезла между мужчинами. И снова тонко, но уже не слышно для себя самой, закричала – сильный удар распалённого, не ожидавшего этого её броска вперёд брата, увидевшего пространство для замаха, пришёлся ей в скулу. Перед глазами поплыло. Боли не было, только оглушило, и Ребекка, потеряв ориентацию в пространстве, сделала пару шагов и рухнула как подкошенная. Оба мужчины бросились поднимать, но Сальваторе успел первым подхватить прежде, чем она ударилась головой о паркет.

- Бекка? Бекка? Возьми её, лёд в холодильнике…

Тело было невесомым, голоса раздавались откуда-то со стороны, а перед глазами кружил звездопад, но прикосновение чего-то холодного заставило вздрогнуть и капавшие слёзы из глаз усилились. Заскулив от внезапно охватившей всю правую сторону лица сильной боли, девушка открыла глаза. Перед ней было склонённое лицо Деймона, со следами крови на губах, и она снова зажмурилась.

- Прости, – скорее почувствовав, что не так, чем поняв это, он быстро вытерся рукавом. – Открой глаза. Попробуй пошевелить челюстью и открой, потом закрой рот.

Бекс послушалась – всё удалось.

- Со мной всё в порядке, дорогой, не сломано, – она села и, почувствовав короткое пожатие руки Деймоном, взглянула на стоявшего в нескольких шагах брата. – Ты всем доволен, Ник?

- Мне жаль, что я случайно ударил тебя, – взгляд его серых глаз смягчился, но лишь на мгновение, а в следующую минуту подбородок упрямо выпятился, – но не о том, что хотел сделать. Ты должна вернуться домой.

Она долго молчала, наконец, отложила салфетку со льдом. Странно, и в первую очередь, это было странно для самой Бекки, но её голос не дрожал:

- Нет. Я не оспариваю долга перед семьёй, но решать, где мне жить и с кем, в этом, я вам ничего не должна, брат. Ни-че-го. Ты не спрашивал никого, когда привёл Керолайн. И да, на всякий случай, – Ребекка холодно улыбнулась, с неожиданной ясностью и ужасом понимая, что нет никакого равноправия в их желаниях, и Ник всегда будет сильнее в его «хочу», и если она хочет, чтобы было по прежнему, она может только уступать, что сейчас рушит отношения с ним, но какой-то бес подталкивал выговориться, – я не желаю видеть тебя на своей свадьбе, братец. Мне восемнадцать, а наследство после двадцати одного нахрен не нужно. Пусть будет платой за мои долги за семейные ценности.

Николаус подошёл погрузил заляпанные кровью пальцы в светлые пряди сестры и поцеловал в макушку. Голос его изменился от чистой, словно медицинский спирт ярости:

– Сейчас считай, как хочешь, но поверь, ещё придёт день, когда ты пожалеешь об этом и приползёшь к нам, как побитая шавка. Просто поверь мне, однажды он наступит.

- Убирайся из этого дома, сукин сын, – как ни не хотел Деймон не вмешиваться в семейный разговор, но всё равно не выдержал, вскинувшись.

Клаус сделал шаг назад, скривил губы в ледяной улыбке и вышел из комнаты, а потом и вовсе из квартиры, даже не закрыв двери в прихожую.

Ребекка лежала ни жива, ни мертва, забыв о ноющей болью скуле и только, когда Сальваторе сел рядом, а после посадив или точнее положив её себе на колени, обнял, прижалась к его плечу и надсадно зарыдала.

Настоящее. Болгария.

- Где она?

- Господин, кто Вы и о ком речь? – Врач из-под очков взглянул на вошедшего в палату мужчину, не сподобившегося не то, что представиться – надеть бахилы или халат, как того требовали правила учреждения. И говорившего по-английски. – Что вас интересует и если можно говорите внятнее?

- Прошу прощения, здравствуйте. – Опомнившись, Элайджа замер на мгновение, но вернул себе привычную сдержанность. – Я мистер Майклсон, и меня интересует состояние Катерины Майклсон, моей бывшей жены, её должны были доставить несколько часов назад. Она беременна и, – он запнулся, – в коме.

- Никола Мирчев, курирующий врач. Присаживайтесь. Она не в коме, она спит. Истерическая летаргия.

- Если не против, я постою. Есть разница?

- Конечно. Кома предполагает нарушения, травмы, изменения в мозгу. Летаргия – это в определённой мере сон, когда организм работает стандартно, но замедленно. Не проявляется пролежней, энцефалограмма и кардиограмма фиксируют активность мозга и сердца, просто они слабее, к примеру, пульс два или три удара в минуту. Пища вводится через назогастральную трубку. Медицински это только выглядит, как сон, человек осознаёт всё, однако развития в том числе информационного не получает, во время летаргии есть периоды сна…

- Отчего это, и насколько? И что тогда с ребёнком?

- Сильный стресс, общее ослабление организма. Обычно женщины более склонны. – Мирчев устало потёр лоб. – Сколько – Вам никто не скажет, люди засыпают и на пару часов, и на десятилетие. Самый известный случай и зарегистрированный долгий сон продолжался двадцать лет у женщины после конфликта с мужем.

- То есть вы хотите сказать это исключительно нервное, а не болезнь? – у Элайджи начала дёргаться щека. – Мы поспорили, но она не плакала и не выглядела плохо.

- Вы поспорили? О чём?

- Она подписала бумаги о разводе. – Упрямо повторил: – Катерина вовсе не склонна к закатыванию истерик.

- Если миссис Майклсон не могла примириться с этим, всё возможно, – вздохнул мужчина. – Бурная истерика тут не обязательна, чаще всего прямо наоборот – человек кажется совершенно спокойным. Но там были проблемы и до развода, больная не просто уснула. Как мы поняли, она непривычно сытно поела перед сном, заедая стресс… – Врач скосил взгляд на мужчину всё же севшего на стул, не зная, как понять отчаяние на мгновение исказившее его черты. Из-за девушки или ребёнка? – Видимо, организму этого было недостаточно. Сейчас официальная наука считает, что летаргия вызывается тяжёлой психологической травмой. Больной испытывает сильный психический шок и организм включает самозащиту. Либо долгая череда событий, требующих нервного напряжения. Амнезия, летаргия – одного поля яго… Вам плохо?

- Нет, – Элайджа вытащил зажигалку и сжал, направив острым концом в ладонь. Боль ожога отрезвила, разгоняя мутную мазню перед глазами. Он до последнего надеялся, что Катерина заснула хотя бы не из-за него, а теперь. В горле образовался комок, который нужно было прожечь сигаретами. – Продолжайте. Что с ребёнком?