Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Тогда нам нужно поехать и посмотреть на месте, но не вызывая подозрений. Кому-то, кто более ли менее прилично разбирается в искусстве и не был там. Так как Клаус уже засветился, остаюсь я.

Деймон переглянулся с Клаусом, и последний коротко обронил:

- Керолайн, ты не можешь поехать.

- Почему? На самом деле всё, что мы имеем – лекарство.

- Потому что у нас уже недосчитывается двух девушек. И именно потому что мы больше не имеем ничего, кроме догадок и подозрений, ты не будешь в безопасности, – пояснил Деймон. – Если это не Клеменца, то хрен пойми от кого тебя нужно охранять. Забудь. У меня есть человек, которому я доверю это, пусть профи и в другой плоскости, но подлинник или же неподлинник, но эксклюзивного качества, от банальной копии отличающий.

- Кто?

- Мой младший брат, он как раз в отпуске.

- Нет. Вы с ним были в крупных неладах, так что ему задницу поднимать и рвать ради незнакомой девчонки? – с сомнением вздохнул Клаус. – Я… мы, мы не можем рисковать с ним. Но Керолайн не поедет.

- Наши нелады и нынешняя ситуация – штуки разные. Стефан приедет и будет рвать задницу ради Бекки, если я его попрошу.

- Так звони уже, далась тебе твоя сумка?

- У меня нет в телефоне его номера, нужна моя записная. Она в сумке.

Франция.

- Здравствуй. Я не видел тебя в гостинице.

- Здравствуй. Нет, в палатке, как турист. Город мелкий, и новые лица будут всегда на виду, а так проще.

- Хорошо. Тебя ввели в курс дела?

- Да, её брат, Клаус. Пропавшая Майклсон – красивая девушка. Породистая.

Деймон быстро взглянул на младшего, сообразив, что Стефан по тощим жареным курицам с перекаченными губами был совсем не мастак в отличие от него самого, время от времени всё же довольствовавшегося и данным подвидом «женщины обыкновенной», а, значит, Бекс не могла не произвести впечатления, и подтвердил:

- Очень, но дело не только в этом.

- Как хочешь. Ладно, куда сейчас?

- Я собирался навестить соседние церкви в частном порядке. Ты умеешь общаться с церковнослужителями и неплохо узнать, что некоторые из них думают о богатстве экспозиции в монастыре.

- Тогда пойдём.

Ближайшая церквушка была в нескольких милях. Когда молодые люди вошли в неё, месса уже окончилась, и прихожане, которых было в будний день совсем немного, медленно тянулись к выходу. Присев на скамейку во втором ряду, Стефан, что-то забубнил себе под нос. Прислушавшись, Деймон понял, что брат чередует “Pater” и “Ave”******.

- Уже пять «Раtеr» и три «Аvе», ты серьёзно?

- А что тебя так беспокоит? – Стефан хмыкнул, – не мог же я зайти просто так. Не мешай.

Вздохнув, старший выслушал ещё один круг и после направился к священнику, тщательно очищавшему подсвечники на амвоне, окружавшие алтарную статуэтку.

- Здравствуйте, mоn реrе. У меня к Вам будет несколько вопросов по поводу экспозиции…

- Как вы находите церковь, сын мой?

Более дурацкого вопроса Деймон давно не слышал. Церковь и церковь, как все церкви, но из вежливости он сообщил:

- Крайне симпатичной.

Очевидно, это определение всё же оказалось не самым приятным для священнослужителя, потому что на его лице промелькнуло странноватое выражение, но подоспевший Стефан спас положение, переведя внимание на себя.

- Прошу прощения, отец Бонифаций, что прерываю вашу беседу, но прав ли я, что у вас здесь храниться осколок чаши из рук самого святого Ремигия?

- Епископа Реймского, – автоматически дополнил священник, с явным удовольствием сообщив: – Да, сын мой, вы хотели бы посмотреть?

- Был бы счастлив.

И они отошли вглубь церкви, оставив Деймона в гордом одиночестве с тряпкой в руке. Вздохнув, он сунул тряпку в подсвечники и направился туда, откуда доносились, как ему казалось, гнусавые голоса его брата и отца Бонифация, упоённо толкующих о каких-то чашах, подвигах при Суссоне и последующего за ними культа посуды. Но он решил не мешаться.

- Святому Ремигию и посвящена эта церковь, я правильно понимаю?

- Ему и святому Сидонию.

- Сен-Сансскому…

- Апполинарию. Вы не слышали?

- К сожалению, нет. Вторая статуя его?

- Да, – демонстрируя не по возрасту резвость, а так же явную гордость за своё детище, в глазах Деймона не слишком сообразующуюся с христианским смирением и прочими добродетелями, о которых они рассуждали, старик прошёл к большой мраморной статуе.

- Великолепно, особенно замечательно получились одежды.

- Это копия и неплохая ещё прижизненной статуи.

- Кто бы мог подумать, что это было возможно во времена древних франков…

- Её делали не франки, Сидоний Апполинарий считался известным поэтом и политическим деятелем в Риме, прежде чем стал епископом Клермонтским.

Окружённый высокими стенами, негромкими голосами, ароматами ладана и погасших свечей, Деймон почувствовал, что впадает в прострацию.

- Не он ли состоял в переписке со святым Ремигием и оставил панегрики?

- Именно он. Оба жили в одно время, поэтому храм посвящён обоим святым. – Отец Бонифаций поправил букетик у подножия статуи и поднял голову и обратился к Деймону: – Вы, молодой человек, хотели спросить по поводу экспозиции?

- Да. – Деймон выразительно поднял брови. – Хотя мой брат объяснит вам лучше, так как вопрос касается его лично.

- Так это вы интересуетесь экспозицией, сын мой?

– Увы, нет. Как и все, мы обращаемся к Богу чаще не в радостные моменты.

- А в какой печали?

- Заболела моя невеста. Поэтому я и посетил город – основное место назначения монастырь, ведь именно там располагается знаменитое собрание статуэток всех святых, но сначала хотел бы узнать разрешено ли его посещение вне тех сроков, когда он открыт. Он женский, и не будет ли это воспринято как… inducas in tentationem********, в некотором роде.

- Об этом совершенно не стоит тревожиться. – Знание юношей латыни произвело на старикана неизгладимое впечатление, и лицо его залучилось благодушием ещё больше. – Но о каком собрании речь?

- Дева Мария в окружении святых. В драгоценном уборе из бриллиантов.

- Простите? Где именно?

- В алтаре основного храма. Мне рассказывали, что помимо собрания там же прекрасные миниатюры Джулио Кловио рядом с алтарём, и другие известные работы.

- Вас ввели в заблуждение, либо вы спутали. Единственная статуя находится в столовой, а из картин лишь небольшое изображение Пресвятой Девы у алтаря.

- То есть хотите сказать, что монастырь беден и остальное россказни?

- Монастырь может быть беден только слабостью веры, – вздохнул священник. – Но да, материально он не роскошен.

- Вы уверены в этом?

- Совершенно, я был там с визитом не так давно. Тем более там сейчас реконструкция, все памятники культуры вывезли ещё до её начала. Однако это место старое и там возносилось много молитв, поэтому даже если не найдёте, что собирались увидеть, то посетите его.

- Вы правы. Благословите, mоn реrе?

- Pax Domini sit sempre tecum, filius meus********.

- Больная невеста? – с иронией вскинул бровь Деймон, когда они вышли из церкви.

- Ввиду её отсутствия. А ты предпочитал сообщить о больном брате?

- Если на голову, то я бы даже не покривил душой. – Но продолжения реплики не поступило, и Стефан с лёгким удивлением скосил взгляд на Деймона. – Ничего нет, как я и говорил.

- Либо не показывают в дни визитов.

- Почему?

- Это уже вопрос сложнее… Что-то не так?

- Наоборот. – Деймон закрыл глаза, снова открыл и ещё раз перечитал сообщение, поступившее, пока они были в церкви: – Ребекка нашлась в Барселоне. И Мария тоже.

Испания.

- Ну наконец-то. Так, это просто суперподушки, – пропыхтела Керолайн и со стопкой вышеназванных предметов, такой пышной, что приходилось придерживать подбородком, не давая рассыпаться, спиной вошла в палату, где лежали обе девушки. – Вы будете с ними как суслики в спячку, сто процентов.

- Привет, – встав с постели Бекс забрала две подушки. – Ты как по расписанию приходишь.