Сердце и душа

Она вспомнила украденные у него в первый ее визит маленькие перламутровые пуговицы.

— Ой, я вспомнила, я по ошибке взяла лишние пуговицы, когда приходила к вам в первый раз. Вечно забывала сказать вам. Я за них заплачу, могу даже сейчас. Шесть маленьких перламутровых пуговиц…

Он с облегчением улыбнулся.

— Я знал, что однажды вы вспомните.

— Вы знали? — Ее лицо горело от стыда.

— И ведь вспомнили!

Он был доволен — ему нравилось верить, что люди по природе добры, и сейчас он получил лишнее подтверждение.

— Вы были счастливы с тех пор… с тех пор, как все случилось? — спросила она.

— Да, малышка. Очень счастлив. Величайшей глупостью было бы уплыть в Северное море.

— Я запомню, — сказала она.

Но больше она почти ничего не помнила.

Она не помнила, работала ли в кафе “У моста”, приходила ли туда Оливия, поднимались ли они с Мареком в комнату, которую она когда-то с такой любовью обустраивала для их совместной жизни. Она не помнила, как пришли строители, чтобы расширить кафе: Марек с партнерами уже давно планировали устроить столовую на той стороне реки. Должно быть, приходили. Должно быть, кто-то привез мебель. Должно быть, Марек, Роман и Лев взяли на работу шеф-повара и новых официанток.

Должно быть, Оливия родила дочку, потому что Аня помнила большую вечеринку по поводу крестин в кафе “У моста” и девочку, которую назвали Катариной. Должно быть, Аня видела отца Оливии, но вообще не запомнила его. Она не помнила, о чем ругались Лев с Мареком и почему Лев ушел. Он сказал, что теперь это семейное дело и он предпочтет держаться в стороне.

Она помнила чувство онемения и иногда — губы Марека на своих губах. Он снова и снова повторял, что она должна ему верить, что он глубоко и искренне любит ее.

Если бы Аня услышала такую историю, она сказала бы, что эта женщина, должно быть, совершенно безумна. Вероятно, она и была безумной.

Так думала ее семья. Сестры по очереди отводили ее в сторону и рассказывали, что люди много сплетничают. Ходят слухи, что у Ани роман с Мареком, женатым человеком.

Когда об это услышал Юзеф, он решил, что пора приехать с севера навестить родных. Он привез с собой жену. В первый же вечер после приезда он поговорил с Аней. “Доброе имя — это единственное, что у нас есть”, — сказал он ей. Какое счастье, что до сих пор никто ничего не рассказал маме. Аня должна все прекратить.

Аня почти не помнила, как Юзеф гостил у них. Его жена Зофья сходила в кафе.

— Я хорошо понимаю, почему он тебе нравится, — сказала она, увидев Марека. — Он красив, но он только играет с тобой.

Аня, неожиданно для самой себя, спросила, почему Зофья так думает.

— Он женат, — откровенно ответила Зофья.

— Но он не любит ее, — объяснила Аня.

— Знаю, знаю. Представь, я даже верю, что это правда. Но тебя он тоже не любит. Ты поймешь, когда освободишься.

— Я не хочу освобождаться. Я хочу всегда быть рядом с ним. — Аня, очевидно, не владела собой.

— Когда-нибудь ты полюбишь другого. И с радостью вспомнишь наш сегодняшний разговор.

— Я не расстроена из-за разговора. Но я никогда не полюблю другого — и никто другой не полюбит меня…

— Я от всей души желаю тебе добра, — мягко сказала Зофья. — Если когда-нибудь захочешь отдохнуть, приезжай к нам с Юзефом. Он иногда очень глупый и странно смотрит на вещи, но он любит тебя. Он мне столько рассказывал про то, как ты была маленькой…

Вероятно, Аня готовила на всех еду. Сложно сказать наверняка, но, кажется, они постоянно благодарили ее то за завтрак, то за обед. Мамуся все время улыбалась. Разумеется, она была несказанно рада повидаться с сыном — и с Зофьей они тоже замечательно поладили.

— Как без них одиноко, — грустно сказала Мамуся, когда они уехали.

— Но они обещали приезжать каждый год, — утешила ее Аня.

По словам миссис Зак, люди были так возмущены ее поведением, что больше не хотели шить вещи у ее матери.

— Вы тоже бросите мою маму из-за, как они выражаются, моего поведения? — спросила Аня.

— Нет, потому что мы с твоей мамой дружим всю жизнь. Твой отец трагически погиб, но она была и осталась хорошей, работящей женщиной. Не ее вина, что ты не уважаешь чужие брачные обеты.

— Может, другие тоже так подумают, миссис Зак.

— Хорошо бы, ты оказалась права. Я деловая женщина, практичный человек. Но многие местные дамы не занимаются ничем, кроме работы по дому. У них слишком много времени на сплетни и осуждение. Попомни мои слова — она потеряет из-за тебя работу…

— Если только?..

— Если только ты не прекратишь эти глупости, Аня.

— Спасибо, миссис Зак.

Должно быть, она еще не раз с ней беседовала. Но целые месяцы были словно затянуты дымкой, и она ничего не могла вспомнить.

Как-то Аня встретила свою подругу Лидию. Лидия уезжала работать в Ирландию. Она сказала, что для людей, желающих работать, там открываются невероятные перспективы. Может быть, Аня поедет с ней? У них будут приключения, новая жизнь и деньги. Ирландцы — католики, как и поляки, так что в этом плане ничего особенно не изменится. Лидия слышала, что они дружелюбный народ и тепло встречают приезжих.

— О, тебе-то хорошо, Лидия, ты учила английский, ты сможешь с ними общаться. А я совсем потеряюсь.

— Я бы помогала тебе поначалу, — предложила Лидия.

— Нет. Я буду тянуть тебя назад.

— Ты просто не хочешь с ним расставаться, так ведь?

— Нет, не так.

— Конечно, так, Аня.

— Просто пока я не готова уехать.

— Значит, я оставлю тебе мой тамошний адрес, и ты ко мне приедешь, когда будешь готова.

— Ты, кажется, абсолютно уверена, что я приеду.

— Однажды так и случится, — убежденно сказала Лидия.

— Ты можешь не верить, что это любовь, Лидия, но это она, — загрустила Аня.

— А что, если у него есть кто-то еще?

— Но, Лидия, разумеется, у него есть кто-то еще. У него жена и дочь.

— Нет, я имею в виду, помимо них.

— Что за нелепость!

— У него кто-то есть, Аня. Поверь мне, — настаивала Лидия.

— С какой стати?

— Она подруга моей сестры, и она говорит, что это любовь. Точь-в-точь как ты.

— Неправда.

— Зачем бы я стала лгать тебе?

— Чтобы убедить меня поехать за границу, чтобы у тебя была компания. Я не могу уехать. Я не могу бросить Мамусю, дом, сестер…

— И Марека, — закончила за нее Лидия. — Однажды ты решишься. Я пришлю тебе адрес, как только доеду.

— Как ее зовут?

— Кого?

— Подругу твоей сестры?

— Юлита.

— Хорошо, — сказала Аня.

С этого момента вещи начали понемногу проясняться, словно объектив навели на фокус. Аня помнила недели после того, как услышала о Юлите. Конечно, она ничего не сделала с этой информацией, просто запомнила и убрала подальше, в чулан своего сознания, куда редко лазила. Но теперь Мамуся сетовала, что некоторые из ее старых клиенток находят причины, больше похожие на предлоги, чтобы больше не приходить. Обе сестры сказали, что о ней говорит уже весь город. Милый молодой священник спросил, нет ли у Ани какой беды на сердце: даже если он не сможет ничем помочь, во всяком случае, он выслушает ее — он хорошо умеет слушать.

Аня встретила Льва. Уйдя из кафе “У моста”, он устроился на фабрику мороженого. Аня ходила туда узнать, не удастся ли заключить для мамы контракт на пошив комбинезонов и рабочей одежды.

— Как дела в кафе? — спросил он.

— Мне кажется, хорошо. Ты же знаешь Марека, он не очень разговорчивый.

— Я всегда говорил, что ему стоит рассказывать тебе побольше. — Лев покачал головой. — В конце концов, это ведь ты нашла для нас место.

— Нет, я написала ему, но он уже знал.

— Он не знал, Аня. Он просто не хотел, чтобы ты думала, что ты такая умница.

— Уверена, здесь какая-то путаница… — сказала Аня.

Через некоторое время она получила письмо из Гданьска, от невестки.