Свадебный переполох

– У меня все хорошо. Наконец я делаю то, чего хочется мне. Не оглядываюсь на других. Это очень…

– Правильно, – произнес Зандер, будто пробуя слово на вкус, – и привлекательно.

В груди у Джорджии защемило. Разве можно говорить женщине такие вещи за две минуты до эфира?

– До свидания, Зандер.

Хотя какие уж тут свидания. Сегодня все закончится.

Джорджия вышла в залитый флуоресцентным светом коридор и вернулась обратно. Улыбнулась девушке, протянувшей ей чашку чая, и позволила вновь надеть на себя наушники и прикрепить микрофон. При этом старательно игнорируя Зандера за стеклом. Хотя его было почти не видно в темноте, Джорджия остро ощущала его присутствие.

Двое ведущих занялись упражнениями для связок – как подумалось Джорджии, больше для вида. Она показала девушке, направившейся в аппаратную, два больших пальца, благодаря за хороший чай.

Удивительно, но чай и правда ее успокоил.

– Тридцать секунд, – объявила режиссер по громкой связи, и студию заполнили мелодии рекламы.

Джорджия сделала глубокий вдох и заставила себя не думать о мужчине, взгляд которого обжигал ей спину.

– Вы слушаете радио ЭРОС – лучшая музыка всех времен. Сегодня у нас в гостях несостоявшаяся невеста Джорджия Стоун, и она расскажет нам про удивительный год, который посвятила обретению себя. Джорджия…

Ведущий говорил так уверенно, будто перед самым эфиром не расспрашивал, какая сегодня тема.

– …что вам больше всего запомнилось в этом году?

Джорджия наклонилась ближе к микрофону и попробовала представить, что говорит с бабушкой, а не с тремя миллионами лондонцев.

– Был один момент, когда я летела над Каппадокией на воздушном шаре… Мне вдруг показалось, что все в моей жизни имеет… – она попыталась подобрать нужное слово, – смысл.

– Смысл? – переспросил второй ведущий.

– Все встало на свои места. Стало понятно. Я нашла то, что искала.

– И чего же вы искали?

Джорджия заставила себя не оглядываться.

– Себя.

– Прямо дзен, – недоверчиво хихикнул второй ведущий.

Философия любой эфир убьет – предупреждал ее когда-то Зандер. Джорджия закрыла глаза и послушно сменила тон:

– А еще в школе шпионов было классно.

И понеслось… С явным облегчением ведущие начали расспрашивать, понравилось ли ей стрелять из пистолета, и как у нее так ловко получается расшифровывать коды.

– Берегитесь, мужчины, вооружена и очень опасна! – пошутил ведущий и посмотрел на окно аппаратной, где режиссер показывала диковинные знаки руками.

– Нам поступают звонки от слушателей, – объявил ведущий и развернулся к монитору компьютера. – На связи Люсинда из Эппинга.

Люсинда из Эппинга исполнила хвалебную оду танцу живота и объявила, что начала им заниматься именно благодаря Джорджии. Действительно, Джорджия продолжала танцевать, там она могла снова воскресить в памяти Гереме. И Зандера.

И то, как он держал ее в объятиях.

Рассел из Орпингтона жаловался на свою девушку и ее завышенные требования, а потом объявил, что обычный мужчина не в состоянии угнаться за женскими запросами.

– Вы бы хоть попробовали, Рассел, – пробормотала Джорджия. – Принца мы и не ждем. Лишь бы хоть чуть-чуть старался.

Вредная режиссер и ее стажерка-рабыня понимающе переглянулись.

– Алекс из Хэмпстеда. Утверждает, что у него тоже было… э-э… – молодой ведущий уставился на экран компьютера, явно удивляясь незнакомому слову, – откровение.

– Не Алекс, а Алек, – поправил тихий голос, и Джорджия замерла, – без «с».

Ведущий закатил глаза:

– Время идет, Алек.

Неужели никто не узнал? Джорджия посмотрела на каждого, но, похоже, те даже и не заподозрили, что им звонит начальник. Джорджия почувствовала, что задыхается. На другую студию она не смотрела, но стремилась туда всей душой.

– У меня был такой же момент, – тихо продолжил Зандер, – когда все встает на свои места. Легко и просто.

– Удивительное чувство, – прохрипела Джорджия. О чем это он – о своей помолвке пятнадцатилетней давности?

– А когда теряешь его, это… невыносимо. Хуже, чем никогда его не испытывать.

Да, да. Внутри у Джорджии все сжалось.

– Зато теперь вы знаете, к чему стремиться, что вам нужно.

– Согласен.

Джорджия к нему стремится, зато он к ней – нет.

Ведущий растерянно взглянул на режиссера. Разговор явно получался недостаточно увлекательным.

– А что делать, если боишься, что такого у тебя больше не будет? – тихо спросил Зандер, будто они говорили наедине.

Джорджия почувствовала то же самое, что и в тот момент, когда они вместе лежали на шезлонге в Гереме. Близость. Восторг. Джорджия закрыла глаза и вдавила наушники, пытаясь приблизить его голос. Желая, чтобы больше его никто не слышал.

– Если вы это испытали один раз, – прошептала Джорджия, – значит, можете испытать снова.

Зандер говорил о своей невесте, и для Джорджии было невыносимо слышать боль в его голосе. Она любила его и не хотела, чтобы он страдал так же, как она.

– Вы правда так думаете? – спросил Зандер.

– Я верю в это. Иначе окажется, что я потеряла лучшее, что было у меня в жизни.

Наконец ведущий почуял шанс вклиниться.

– Его у вас уже увели, – заявил он.

Джорджия застыла с широко раскрытыми глазами и колотящимся сердцем. Зандер уже нашел кого-то?

– Что?

– Вашего бывшего. Вы сейчас о нем говорили.

Джорджию одновременно охватило облегчение и злость. Это он про Дэниела. А не про Зандера.

Даже Джорджия смогла прочитать ругательства по губам режиссера. Ведущий вспомнил, что про Дэна говорить запрещено. Покраснел. Потом сразу побледнел.

Джорджия подумала: кажется, Зандер перестарался со строгими предупреждениями.

В эфире повисла тяжелая тишина. Джорджия поспешила ее прервать.

– Я до сих пор хорошо отношусь к Дэну, – Джорджия аккуратно подбирала слова, – но сейчас говорила не о нем.

– А вам не интересно, когда у меня был такой момент? – спросил Зандер.

Ведущий провел пальцем над головой, давая знак режиссеру, чтобы сбросила звонок. Та собралась нажать на кнопку.

– Нет! – воскликнула Джорджия, и оба замерли.

– Нет? – насмешливо повторил хриплый голос.

– Я не вам, Алек, – тепло ответила Джорджия. – Рассказывайте. Когда у вас было откровение?

Несмотря на три миллиона слушателей, Джорджии казалось, будто они с Зандером одни. Ей ни до чего не было дела.

– Есть такой маленький городок рядом с шотландской границей. Там очень красивые закаты.

У Джорджии перехватило дыхание.

Все на студии вскинули руки в немом протесте, почувствовав, что программа разваливается на глазах.

– Там я поцеловал одну женщину, и это изменило мою жизнь.

У Джорджии кровь отхлынула от лица.

– Поцелуй не может изменить жизнь. Только сам человек способен это сделать.

– Теперь понял.

Ведущие и режиссер вдруг разом обернулись и пооткрывали рты. Джорджия посмотрела туда же и увидела, что теперь в соседней студии горит свет. Зандер стоял, небрежно прислонившись к стеклу с мобильным телефоном в руке.

– Ты меня этому научила, – произнес он.

– Я? – только и смогла вымолвить Джорджия.

– Я долго наблюдал за тем, как ты смело берешься за непривычные дела и получаешь от всего этого удовольствие. У тебя светлый взгляд на жизнь. Ты со всеми приветлива. Могла бы обойтись необходимым минимумом, но нет – погрузилась с головой.

– Я хотела обновления.

– Тебе не надо обновляться. Ты прекрасна, какая есть.

– Я же такая странная. – Джорджия улыбнулась сквозь слезы.

– Ты не странная, ты сильная. – Зандер склонил голову набок. – Я тоже хочу быть сильным.

– Ты сильный.

– Нет. Я ненавижу свою работу, а устроился на нее, потому что мне кое-кто сказал, будто это мое дело. Ненавижу свою жизнь, но кое-кто убедил меня, будто я другого не достоин.

Кое-кто – это Лара.

Джорджия встала вместе с наушниками и микрофоном. Ее связующее звено с Зандером. Подошла к стеклу.