Игра теней

— Один ребенок — это ужасно, — со вздохом произнесла Алла Васильевна, подтягивая одеяло повыше. Она ворочалась, пытаясь найти удобное положение. — Это одни нервы.

— Можно подумать, что за троих ты бы волновалась меньше, — газета зашуршала у него в руках.

— Может быть, и больше, но я чувствовала бы себя более уверенной, что ли.

— Не вижу логики.

— Зачем во всем искать логику? Я тебе о чувствах говорю. В этой области логика нужна не всегда.

— Да-а? — удивленно протянул Тарас Викторович и посмотрел на жену поверх очков. — Ты меняешь точку зрения. К чему бы это?

— Наверное, старею.

— Что ты еще придумала?

— Ничего. Мне ведь скоро шестьдесят. Ты представляешь, Тропинин, что через два года мне стукнет шестьдесят?!

— Аллочка, что на тебя нашло сегодня? — обнимая жену, спросил Тарас Викторович. Он нежно коснулся волос жены, чуть жестковатых от постоянного окрашивания.

— Когда мне было двадцать, тридцатипятилетние женщины казались мне невероятно старыми, — тихо продолжала Алла Васильевна. — Я была уверена, что в таком возрасте у них не может быть никаких желаний. Ну о пятидесятилетних страшно было даже подумать. А сейчас я уверена, что и на седьмом десятке у меня должна быть нормальная, полноценная жизнь. Только мне бы хотелось поскорее увидеть внуков, нянчиться с ними, смотреть, как они взрослеют. Ведь только это и продлевает жизнь. Что скажешь?

— Завтра же поговорю с Артемом, чтобы женился как можно скорее, — Алла Васильевна, негодуя, попыталась вырваться из объятий мужа. — Да я пошутил. Ты сегодня совсем не в юморе.

— Я давно не в юморе, Тарас.

— Тогда я не смогу тебе ничем помочь.

— А я не прошу у тебя помощи, просто слушай меня и не говори, что в моих словах мало здравого смысла, хорошо?

— Договорились, — Тропинин чмокнул жену в щеку. — Все, я отключаюсь. Надеюсь, наше чадо скоро вернется. Спокойной ночи.

— Доброй ночи, дорогой.

Тарас Викторович уснул моментально.

Алла Васильевна включила телевизор на самую малую громкость и принялась переключать один за другим каналы кабельного телевидения. Она всматривалась в лица ведущих ночных программ, не понимая, на кого рассчитаны их жеманность и пустословие. Порой речь ведущих была полна откровенной пошлости и глупости. Алла Васильевна нашла музыкальный канал — современная композиция в исполнении извивающихся и невероятно довольных собой негров тоже не привела ее в восторг. Выключив телевизор, Тропинина подумала, что Артему пора было бы вернуться. И действительно, ей не пришлось долго ждать. Вскоре щелкнул замок входной двери. Артем осторожно прошел через длинный коридор, мимо закрытой двери их спальни в свою комнату. До полуночи оставалось десять минут — на часах секундная стрелка отсчитывала очередной круг в своем бесконечном движении. Выключив ночник, Алла Васильевна закрыла глаза. Теперь можно было спокойно спать. Но она чувствовала, что ей не удается. Ее одолевали мысли о том, что сын почти постоянно приходит в пятницу поздно, рассчитывая на то, что ему не придется ни с кем разговаривать. Последнее время он стал очень замкнутым. Обычно откровенный, не имевший от нее никаких секретов, он перестал делиться с ней тем, что происходит в его жизни. Он был по-прежнему вежливым, уверенным, подтянутым, но в его глазах застыли тоска и усталость. Даже улыбка не оживляла их. Алла Васильевна понимала, что с сыном что-то происходит. Она не знала чем ему помочь. Артем отдалялся, а она по-прежнему хотела быть ему близкой. Извечная дилемма матерей повзрослевших сыновей. Они незаметно расширяют вокруг себя пространство, вторжение в которое запрещено даже близким. Любую мать такое не может радовать. Но Алла Васильевна знала, что не должна ни на чем настаивать. Она будет ждать момента, когда ее сын, нуждаясь в общении, сам обратится к ней. Сердце подсказывало, что скоро он обязательно сделает это.

Даша открыла входную дверь, переступила порог и оказалась в небольшой квадратной прихожей. Опустив глаза, заметила маленький коврик и принялась тщательно вытирать ноги. Потом решила, что выглядит смешно, стараясь придать обуви первозданную чистоту, и сделала несколько шагов к дубовой двери напротив. Открыв ее, увидела светлую продолговатую комнату с большим количеством живых цветов, полки с толстыми папками, два больших зачехленных дивана, расположенных вдоль стен, — это то, что сразу бросалось в глаза. Даша быстро осмотрелась. Несколько дверей с табличками указывали имена и фамилии тех, кто принимал в этих стенах. С порога разобрать написанное было трудно, но Дубровина и не пыталась это сделать. У окна с поднятыми жалюзи стоял стол с компьютером, за ним, быстро перебирая пальцами, сидела красивая молодая девушка. Заметив Дашу, она оставила свое занятие и приветливо ей улыбнулась.

— Доброе утро, — ее голос соответствовал внешности, располагал и вызывал ответное желание произвести хорошее впечатление.

— Доброе утро, — Даша почувствовала, что волнение мешает ей выглядеть естественно. Уголки рта ее странным образом подергивались.

— Чем могу помочь? — девушка указала на стул рядом с ее рабочим столом, предлагая присесть. Но Даша отрицательно покачала головой.

— Скажите, я могу видеть Артема Тарасовича? — Даша спрашивала уверенно, ни минуты не сомневаясь, что это консультация не какого-то другого Тропинина, а именно Артема.

— Артем Тарасович в отъезде. Он будет послезавтра, в субботу.

— Суббота у вас рабочий день? — пытаясь скрыть огорчение, поинтересовалась Дубровина.

— Да, — девушка засмеялась. — У нашего шефа вообще нет понятия выходного дня.

— Ну вам-то хоть отдыхать дает?

— Обязательно. Трудовое законодательство не касается только его самого.

— Понятно. Тогда я, пожалуй, пойду. Спасибо и до свидания, — Даша убрала прядь волос за ухо, повернулась к двери.

— Простите, — девушка окликнула ее и подалась чуть вперед, — может быть, ему что-нибудь передать? Или записать вас на консультацию?

— Передайте, пожалуй, что заходила Даша. Даша Черкасова, — назвав свою девичью фамилию, Даша вдруг покраснела.